Продолжение
Начало. Часть 1
Прерванный разговор не клеился. Маруся, переживая случившееся и думая о последствиях сегодняшней встречи с Людмилой, отвечала на вопросы рассеянно и невпопад. Евдокимов первым не выдержал, решив прояснить ситуацию. Он вдруг взял Марусю за руку, заставив её поднять голову и посмотреть ему в глаза:
- Маша, - сказал он тихо и доверительно, - не переживайте, все будет хорошо.
От неожиданности Маруся замерла, продолжая смотреть на Евдокимова. От него шло такое ощущение спокойствия, доброты, нежности, что она растерялась. В этот момент словно рухнула какая-то стена, сделав её в момент слабой и совершенно беззащитной.
Марусю вдруг прорвало, слезы полились из глаз и она выплеснула всю историю своего общения с Людмилой. Николай Иванович слушал внимательно и не перебивал. Когда Мария призналась, что боится мести со стороны Людмилы, он вдруг не выдержал и обнял её, словно пытаясь защитить:
- Маша, все будет хорошо, - повторил Евдокимов, прижимая её к своей груди и утешая, как маленького ребенка, - Людмила не причинит тебе никакого вреда. Она умная женщина, совсем не в её интересах тебя обижать.
Через некоторое время Мария отстранилась от Евдокимова, ей вдруг стало стыдно за свою минутную слабость. Слезы уже высохли, она шмыгнула носом, сделала попытку улыбнуться и извиниться:
- Николай Иванович...извините, я не знаю, что на меня нашло...
- Маша, не надо...Давай уже перейдем на "ты", не первый год ведь знакомы.
Мария кивнула, она была совсем не против. Ей и самой не очень нравилось, когда её называли Марией Александровной. Правда, сама она не сразу смогла сказать Евдокимову "ты" и назвать его Николаем, а уж Колей или Николашей и подавно.
В тот вечер Николай впервые проводил Марию домой. Раньше, когда они засиживались допоздна, он подвозил её на своём автомобиле до подъезда и прощался. Но в этот раз Маруся медлила выходить из машины, словно опасалась, что где-то в темноте её поджидает разъяренная Людмила.
Евдокимов понял по-своему её заминку и вызвался проводить до квартиры. Мария в знак признательности пригласила своего начальника на чай. А в квартире уже вовсю разрывался и трезвонил телефон. Конечно, это звонила Людмила:
- Ты вечером дома будешь? Я сейчас заеду за сумками.
По голосу чувствовалось, что Людмила была сильно сердита, но старалась сдерживаться. Тем не менее, не заискивала, а говорила грубыми рубленными фразами, не предполагающими отказа с другой стороны.
Маруся с холодеющим сердцем посмотрела на Евдокимова, ища в нем поддержки. Сможет ли он защитить её от этой страшной женщины? Конечно, Николай был только рад и лишь улыбнулся, показывая, что для него это пустяковая услуга.
Мария, воспряв духом, на радостях предложила гостю ужин, - не известно, когда приедет Людмила и сколько ему придется дожидаться.
Пока Маруся возилась на кухне, Николай сидел рядом на табуретке и с явным удовольствием следил за её действиями. Маруся, мельком заметив его взгляд, вдруг смутилась, разбила случайно две тарелки, порезала палец, а когда раздался звонок в дверь, еще и неудачно повернулась, сильно ударившись мизинцем ноги о дверной косяк. Ойкнув, она запрыгала на одной ноге. Но тут уже вскочил Евдокимов, осторожно усадил её на табурет, а сам пошел открывать дверь.
Маруся со страхом прислушивалась, что происходит в коридоре. Но ничего не смогла разобрать. Услышала только голос Николая:
- Маша, а где у нас Людмилины сумки? Вот эти, в коридоре?
Маруся решилась-таки выйти из кухни и посмотреть, кто пришел. На пороге стояла Людмила, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Рядом с ней стоял какой-то долговязый юноша. Мария вспомнила, что это скорей всего, Людмилин сын, Игорек.
Маруся показала сумки и их содержимое, протянула перечень проделанных работ и спросила у Людмилы, сколько она хочет за свой костюм. Та посмотрела на неё удивленным взглядом, как будто видела впервые. Потом глянула на Евдокимова, лица которого в этот момент Мария не видела, так как он стоял спиной к ней, и процедила сквозь зубы:
- Ничего не надо. В расчете.
Подхватив свои сумки, парочка быстро удалилась.
Довольный Евдокимов повернулся к Марусе и весело подмигнув, спросил:
- Ну, что я говорил?
