1 марта 1562 года произошла печально знаменитая «резня в Васси» (провинция Шампань) – событие, с которого, как считается, начались Французские религиозные войны, терзавшие страну без малого 40 лет (1562-1598).
Конечно же, этот инцидент был всего лишь предлогом, поводом.
На самом деле, религиозное противостояние началось во Франции еще при Франциске I (1515-1547), а при его сыне Генрихе II (1547-1559) усилилось.
Правда, до поры силой действовала только власть – протестанты подвергались арестам, конфискациям, изгнаниям, погибали на кострах… Они же отвечали проклятиями, активным распространением доктрины, привлечением сторонников и созданием разнообразных союзов. Не из-за особенных христианских добродетелей или повышенной совестливости, а просто потому, что до определенного момента им не хватало политической и экономической мощи, союзников, «мирской руки» - то есть, участников движения из древних дворянских родов, имевших вес в королевстве, и главного фетиша – королевской крови. Когда же после подписания Като-Камбрезийского мира (3 апреля 1559 года) оскорбленные и разочарованные политикой и слабостью короля дворяне начали массово обращаться в протестантизм, когда ересь захватила Роганов и Монморанси, когда к доктрине примкнули Бурбоны и Конде, тогда можно было переходить к активным действиям.
25 мая 1559 года в Париже состоялся первый протестантский Синод под председательством пастора Франсуа Мореля. Рядом с духовными руководителями кальвинистов встали их политические вожди, полководцы, казна, дипломатия.
А королевство бурлило. В течение Рождественского и Пасхального постов 1559 года проповедники гневными возгласами колебали стены церквей. Экзальтация, до которой доводили толпу, объясняет, почему король, вдруг одумавшийся и решивший вернуться к либеральной политике отца, не смог этого сделать. С обеих сторон звучали призывы к убийствам, народ «искал жертвы для мщения наугад, жаждал убивать и неважно кого. Один студент у церкви Св. Евстахия имел несчастье рассмеяться во время проповеди. Некая старуха заметила и указала на него. Он был убит в один миг» [1]. В марте жуткие сцены разыгрались в церкви Невинноубиеных младенцев. Запах крови витал над Францией и разжигал безумие и ярость.
В этих условиях король Генрих II поддался общему настроению и собственным устремлениям. 2 июня был обнародован Экуанский эдикт, ставший фактическим объявлением войны реформаторам. Согласно его условиям Реформаторская церковь на территории всего королевства объявлялась вне закона.
Однако Парламент не скрывал более снисходительного отношения к еретикам и потребовал созыва собора для исправления их заблуждений. Крайне взволнованный Генрих сам явился в Парламент с коннетаблем и Гизами, но не добился повиновения. Выйдя из себя, он приказал заточить в Бастилию главных смутьянов - Анна дю Бурга, Клода Виоля, Луи дю Фора.
Впрочем, через месяц протестанты во всеуслышание славили справедливость Божью: 10 июля 1559 года Генрих II умер от ранения в глаз, полученного во время турнира в поединке с капитаном собственной шотландской гвардии Монтгомери.
Однако перед тем как скончаться, король совершил еще одну непростительную глупость: призвал короля Испании Филиппа II стать защитником его народа и его сына.
От смерти Генриха II до Пуасского эдикта
Наследник незадачливого короля-рыцаря Франциск II был совсем юнцом, скудоумным, необузданным, нездоровым. Он во всем слушался свою очаровательную супругу Марию Стюарт, а, следовательно, Гизов, которым прекрасная шотландка приходилась близкой родственницей. Таким образом, власть в королевстве захватила ультракатолическая партия, и противостояние вспыхнуло с новой силой.
Вдовствующая королева Екатерина была бессильна этому помешать. Вернувшись после смерти супруга из Амбуаза, где она жила с младшими детьми, в Париж, флорентийка сначала попыталась бороться, даже изгнала ненавистную фаворитку супруга Диану де Пуатье. Но Гизы в купе с Марией и во всем ей покорным королем быстро поставили ее на место и стали хозяйничать в королевстве, как дома.
Екатерина проглотила обиду и до времени смирилась, затаив бешенство. На публике королева играла превосходно: ее покорный и простодушный вид, глубокий траур и набожность вводили в заблуждение самых подозрительных. А закрывшись в своей молельне, она исписывала страницу за станицей и потом передавала эти опусы странным гонцам чопорного вида в строгих одеждах.
Чопорные ли гонцы королевы сделали свое дело несколько рьянее, чем просила королева-мать, легкомыслие и честолюбие младшего принца Конде, тесные связи английского короля с протестантской оппозицией – не известно. Вернее, скорее всего, все «удачно» сошлось в нужном месте в нужно время.
Но как бы там ни было, в начале 1560 года возник заговор с целью передачи власти Бурбонам. Раскрытый из-за неосторожности нескольких вертопрахов, он породил один из известнейших политических процессов того времени – так называемое Амбуазское дело. Власть была беспощадна, мятеж подавлен жестоко и удивительно быстро (впрочем, Гизы очень старались), заговорщики гроздьями повисли на стенах замка Амбуаз.
Дальше события развивались с невероятной скоростью: в начале ноября принц Конде и король Наварский, приглашенные Гизами в Лувр якобы на мирные переговоры, были вероломно схвачены и осуждены. Только внезапная смерть юного короля спасла их от казни.
Новому королю Франции Карлу IX (1560-1574) было в то время десять лет. Встал вопрос о регентстве. Враждующие стороны бросились в схватку.
Неожиданно для всех кроткая флорентийская овечка показала зубы и, одурачив Гизов, обольстив Монморанси, запугав короля Наварры Антуана де Бурбон, стала официальной регентшей.
До времени не раскрывая истинные намерения, она сначала не препятствовала правительству продолжать прежнюю политику, костры пылали, как раньше. На одном из них погиб Анн дю Бург. Кальвинисты встретили эту жертву почти с радостью: у них появился свой мученик.
Однако Реформации нужен был лидер. Логично, что подобную роль взял на себя первый принц крови среди протестантов Антуан де Бурбон, личность нелепая, непостоянная, не пользовавшаяся никаким авторитетом. По сему, его охотно заменяла супруга - суровая Жанна д’Альбре, и младший брат Луи, принц де Конде. Он не побоялся бросить вызов Гизам, и веселая семейка опасалась его. Он взывал к древнему монархическому праву, в силу которого принцы крови могли рассматривать иностранных регентов как узурпаторов.
«На стороне Лотарингцев были их дела, на стороне Бурбонов - традиция. Так сложился лейтмотив религиозных войн»[2].
Дабы обезвредить принца, возник беспрецедентный временный союз между Екатериной Медичи, Гизами и одним из лидеров протестантов адмиралом Колиньи, с которым флорентийка в то время была в большой дружбе. Его результатом стал Амбуазский эдикт от 19 апреля 1561 года, разрешающий протестантам молиться при закрытых дверях и фактически отменявший Экуанский[3].
Но до этого произошло еще два события, имевших принципиально важное значение: выступление канцлера Мишеля де л’Опиталя на открытии Генеральных Штатов в Орлеане 13 января 1560 года, лейтмотивом которого был призыв к полному уничтожению ереси, и создание на Пасху (6 апреля) Католического триумвирата (Франсуа де Гиз, коннетабль Монморанси и граф Сент-Андре), горевшего желанием осуществит этот призыв. Они тут же потребовали, чтобы королева «выбрала ту или другую сторону». Екатерина напротив пыталась сохранить мир и договориться. Она настолько сблизилась с Колиньи и другими вождями кальвинистов, что то Теодор де Без в разговорах с Кальвином называл ее «наша королева» [4]. И в то же время флорентийка не хотела ссориться с Гизами и Испанией, тем более, у нее были большие матримониальные планы в отношении многочисленных детей.
Игнорируя все угрозы Филиппа II и триумвиров, она сделала еще одну попытку договориться. С 9 сентября по 18 октября под ее эгидой в Пуасси прошла встреча между католиками и протестантами. Несмотря на весь накал и полемический задор участников, открыто и без стеснения обсуждавших самые острые вопросы, никаких результатов она не дала – стороны не желали мириться и поступаться хоть чем-то.
Тогда королева решилась на отчаянный шаг: 17 января 1562 года был принят Пуасский эдикт [5], предоставлявший протестантам свободу вероисповедания[6].
Событие было поистине революционным, ибо никогда еще европейская держава не признавала вторую конфессию наравне с государственной.
Екатерина ликовала – извечный предлог для внутренних распрей, наконец, уничтожен, можно заняться наведением порядка в государстве и устройством будущего собственных детей.
Но, увы, это были только мечты. Общественное мнение рассудило, что, разрешив сосуществование двух конфессий, племянница римских пап совершила святотатство и расколола единство королевства. Враждующие стороны отнюдь не хотели примиряться, религиозный фанатизм и личные амбиции заглушали голос разума. Крутой вираж правителя Наварры, из страха за собственную корону примкнувшего к Триумвирату, стал для Екатерины хлестким ударом. Королева постепенно приходила к осознанию, что лишь одна она думает, кроме личных амбиций, еще и о государстве и не желает войны.
1 марта 1562 года случилась «резня в Васси». Все произошло почти случайно: по дороге в Париж Франсуа де Гиз столкнулся с многочисленной (по свидетельствам, около тысячи) толпой протестантов, слушавших проповедь. Герцога узнали, перегородили ему дорогу, на него обрушился град камней. Протестанты сцепились с эскортом Гиза, тот дал приказ прорваться. В результате 60 погибших и 250 раненных реформаторов.
Протестанты тут же объявили, что это было намеренное избиение. Гизы, поддерживаемые парижанами, начали террор, реформаторы ответили резней.
Перепуганная королева-мать укрылась в Фонтенбло, не зная кого бояться больше – Триумвиров во главе с Гизом или кальвинистов. Она призвала на помощь принца Конде, заклиная «спасти детей, их мать и королевство». Нескольких сотен протестантских кавалеристов было бы достаточно, чтобы возвести Бурбона в статус защитника Короны. В этом случае протестанты оказались бы легализованными. Однако принц, памятуя о кануне кончины Франциска II, испугался и упустил шанс вместе со всей своей партией.
Пока он опасался, ультракатолики действовали и переманили на свою сторону двор. Королева фактически стала их пленницей. К тому же она скомпрометировала себя в глазах католического большинства перепиской с принцем Конде, которую тот обнародовал из-за своего потрясающего легкомыслия. Таким образом, королева утратила реальную власть, ей больше ничего не оставалось, как сменить маску: теперь она изображала ревностную католичку и вновь подружилась с Гизами.
Религиозные войны
С этого момента ничто не могло остановить войну. Королевство запылало: в провинциях происходили ужасающие погромы и бойни, Гиз открыл границу для испанских банд.
Екатерина в ужасе писала адмиралу Колиньи, возглавлявшему после отступничества Антуана де Бурбона, протестантскую партию, умоляя благоразумного старца не развязывать междоусобную войну и не губить Францию[7].
Однако реформаторы все-таки взялись за оружие, более того, впустили в Гавр англичан, направленных королевой Елизаветой под предлогом помощи единоверцам. Францию охватило кровавое безумие.
Королева-мать поняла, что если кто-то и способен остановить это всеобщее помешательство, то только король, точнее регентша от его имени. В это жуткое время она со своей небольшой свитой и любимым сыном Александром, герцогом Орлеанским[8], колесила по дорогам королевства, уговаривая, сражаясь, договариваясь…
Пожалуй, только вмешательство провидения спасло государство от катастрофы, обезглавив обе враждующие партии: король Наварский погиб при осаде Руана, коннетабль Монморанси попал в плен к протестантам, принц Конде – к католикам, а главный смутьян Франсуа де Гиз 18 февраля 1563 года был убит под Орлеаном пулей Польтро де Мере[9].
Екатерина снова осталась хозяйкой Франции. Не простив гугенотам сделки с англичанами, она решила расколоть их партию, опираясь на поддержку католиков, вновь признавших ее за свою королеву.
Венцом этой ее деятельности стал Амбуазский мирный договор, подписанный обеими сторонами 19 марта 1963 года[10]. После этого последовали долгие препирательства с Елизаветой Английской по поводу Кале и Гавра. Но и здесь флорентийка одержала верх, переупрямив рассудительную англичанку.
Дальнейшие события – бесконечная чреда конфликтов, мирных договоров, осад, эдиктов, ордонансов, яростных дебатов и жутких сцен насилия.
Постараюсь изложить их кратко.
Со времени подписания Амбуазского договора в протестантской среде росло недоверие к власти, грозившее вылиться в новый заговор или восстание. В 1565 году в воздухе явно пахло новой войной.
Чувствуя это, канцлер де л’Опиталь, не посоветовавшись ни с королевой, ни с Советом, принял ордонанс[11], вносящий поправки в Амбуазский эдикт. Этот закон, по сути, разрешал исполнение кальвинистских обрядов в частных домах на всей территории Франции.
Естественно, этот шаг немедленно вызвал негодование католических вождей. Кардиналы Бурбонский и Лотарингский набросились на королеву с жалобами, требуя решительных действий. Екатерина в то время была больна и не вставала с постели, но пообещала вынести дело на Королевский Совет. Опасные дебаты провел ее любимый сын и официальный наследник престола Александр, к тому времени уже ставший Генрихом Анжуйским. Ордонанс был отменен. Это событие ввело юного принца (ему было всего 14 лет) в круговерть политической жизни, в которой ему в дальнейшем предстояло сыграть весьма значительную роль.
Вторая война началась неожиданно для всех.
В сентябре 1567 внезапно разразилась гроза: во время придворного праздника в Монсо принц Конде (вероятно вспомнив о проделках герцога Немурского [12]) решил похитить короля.
Ни Его Величество, ни регентша ничего не подозревали, да и сама мысль о таком безумии вызвала бы у рассудительной флорентийки только смех. Поэтому еще 24 числа она писала послания провинциям о соблюдении Амбуазского эдикта, а 27 ей сообщили, что орды кальвинистов недалеко от замка.
Эта выходка и привела к новой Религиозной войне. Семидесятипятилетний коннетабль Монморанси, которому совсем не нравилась эта авантюра, вынужден был возглавить армию против собственных племянников [13]. Первое решительное сражение произошло у Сен-Дени 10 ноября 1567 года. Оно было выиграно ценой жизни досточтимого старца, к тому же победа была не очень убедительная: протестанты отступили, но не были разбиты.
В такой ситуации новое назначение на эту должность было необходимо немедленно, т. к. война продолжалась, и гугеноты не собирались складывать оружие.
Решающее слово было за королевой. И тут флорентийка удивила всех. То ли в приступе безумной материнской любви, то ли руководствуясь неведомым нам расчетом, она упраздняет должность коннетабля и назначает Генриха Анжуйского наместником королевства.
Истинный сын своей матери, молодой принц быстро овладел собой и оценил сложность положения, в которое попал. Новоявленный главнокомандующий очень быстро примирил всех амбициозных в собственном войске, засыпая каждого обещаниями и лестью, умело делая вид, что каждому предоставляет право самостоятельно принимать решения. Действуя таким образом, Генрих сразу же приобрел популярность в армии и развязал себе руки.
Тем временем протестанты отступали. Они поняли, наконец, что у короля слишком большая сила и прислали Наместнику предложение о мире. Юношеский пыл не помешал тому оценить необходимость и своевременность этого шага. 29 ноября он поделился этими соображениями с братом, и скоро в Немуре начались мирные переговоры, окончившиеся ничем, т. к. протестанты просто тянули время, дожидаясь иностранной помощи.
Воюющие стороны были в странном положении: в королевском стане молодой командующий тратил больше времени и сил на то, чтобы договориться с собственными подчиненными, а не на военные действия; у протестантов, чью армию наводняли иностранные наемники, кончались деньги. В стране, опустошаемой бессмысленными боями, царил хаос, королева-мать, снова бодрая и деятельная металась между враждующими сторонами и Парижем, уговаривала, грозила, договаривалась об иностранной помощи…
В конце концов, деньги у кальвинистов кончились, Конде ничего не оставалось, как предложить мировую. Король согласился не сразу – он не мог простить протестантам своего испуга и бегства из Мо, но Екатерина надавила и заставила сына пойти на компромисс. Мир был подписан 22 марта 1568 года. По его условиям Амбуазский эдикт оставался в силе, уход наемников оплачивался из королевской казны, зато у короля, в отличие от протестантов, оставалась вполне боеспособная армия [14].
Продолжение следует…
[1] Michelet, Histoire de France, t. IX, h. 164.
[2] Жан Эрите. Екатерина Медичи.
[3] Документы по истории гражданских войн во Франции. 1561 – 1563 гг. Под ред. А. Д. Люблинской. М.-Л., 1962.
[4] Ф. Эрланже. Генрих III. СПб: Евразия, 2002. С. 38.
[5] Документы по истории гражданских войн во Франции. 1561 – 1563 гг. Под ред. А. Д. Люблинской. М.-Л., 1962.
[6] Эдикт разрешал отправлять реформированный культ по всей территории королевства, вне стен некоторых закрытых городов. См. там же.
[7] «Вы, который всегда вел себя как добрый патриот, покажите сейчас, что ни Вы, ни Ваши братья не желаете стать причиной гибели Вашей родины». Цитируется по: Ф. Эрланже. Резня в ночь на Святого Варфоломея. – СПб.: Евразия, 2002. С. 53.
[8] Будущий король Генрих III .
[9] Интересно, что мир был подписан на следующий же день после гибели герцога, и что позднее Екатерина Медичи говорила де Таванну: «Эти Гизы желали стать королями. Я позаботилась у Орлеана, чтобы этого не случилось». Вообще слухи о причастности к смерти Франсуа де Гиза королевы-матери, равно как и о виновности в этом адмирала Колиньи, не утихали на протяжении всех Религиозных войн.
[10] Документы по истории гражданских войн во Франции. 1561 – 1563 гг. Под ред. А. Д. Люблинской. М.-Л., 1962. Предоставлял свободу совести и свободу отправления культа в усадьбах дворян с правом высшего суда, также в одном городе на каждый бальяж.
[11] Малов В. Н. Французские государственные секретари в XVI – XVII вв.// Средние века. Вып. 29. М. 1966.
[12] В 1561 году герцог Немурский – младший отпрыск Савойской династии – едва не похитил юного принца Александра и не увез в Лотарингию. Это был замысел Гизов с целью получить рычаг давления на королеву-мать.
[13] Адмирал Колиньи и его младший брат приходились племянниками Анну де Монморанси – сыновья его сестры Луизы Савойской.
[14] Уваров П. Ю. Религиозные войны и тираноборчество во Франции XVI века // Средневековая Европа глазами современников и историков. М., 1995.
