В середине первого десятка двухтысячных годов довелось мне поработать сотрудником охраны в Крематории, на пару с мои другом Лёхой. Как только мы не называли сей объект, дабы не выговаривать столь длинное слово, ну и, возможно, чтобы не пугать окружающих, если вдруг кто-либо услышит наш разговор. Запомнилось мне только: "Крем" и "Кремль".
Обычно, когда люд узнавал, что я работаю (на тот момент) или работал в крематории, они сразу же представляют себе погост, морг или что-то в этом роде, со страхом вздыхают и выражают своё негодование, мол, как можно было работать в таком мрачном месте!? На самом же деле ничего страшного в "кремле" не было, ну за редким исключением некоторых событий, а даже наоборот. Не могу сказать как в других, но в нашем родном "креме" было очень красиво, уютно и весьма интересно.
Днём вовсю кипит работа, а по вечерам, когда основные трудяги спешат домой, охранный караул, в составе из трёх человек, и оператор крематорской печи остаются на ночное дежурство, закрывая объект, чтоб "мышь не проскочила". Больше всего охрана терпеть ненавидела уличные обходы - скучно, одиноко, зимой дико холодно, да ничего забавного там и не происходило, а если и имело место быть, то настолько незначительное, что аж и не запомнилось. Лучшие воспоминания, естественно, изнутри "зловещего" здания с "проклятой трубой", про неё отдельно. Упомянуть все крематорские казусы - жизни не хватит, да и в основном за ними лучше было наблюдать, а не пересказывать их, эффект не тот.
Как правило, когда некий посетитель впервые посещает наш "кремль", сразу же задаёт вопрос: "А где труба?" И тут вполне нормальное явление, как ответ вопросом на вопрос: "Какая труба?" Любопытного такое положение неконструктивного, с его точки зрения, диалога ставило не просто в тупик, а загоняло в "узкую щель под плинтусом, в гости к тараканам". Следом выплеск гремучей смеси эмоций самых разных сортов, что абсолютно ожидаемо: "Ну, как же!? Труба от печки, из которой должен валить смрадный чёрный дым!?" И вот никак ведь не объяснишь ему, что никакой трубы не существует, двадцать первый век на дворе, не так ли!? В общем, то, как это нас смешило и забавляло, особенно лицо "Варвары с базара без носа", словами, как раз таки, и не передать.
Очередное дежурство, ночь первая:
Поздний вечер, белые воротнички уже на полпути до своих домов, в здании ни души, за исключением охранного караула, в лице меня, моего друга Лёхи и нового молодого парня Тимура, а за печкой следит Серёга. Лёха читает с телефона, Серёга ужинает, как вдруг они услышали "лунную сонату", которую кто-то играл на пианино! Но, никто не мог её играть, так как кроме Кристины никто в Креме на пианино не играл - и все это знали! И ночью Кристины в Кремле точно не было, были только мы втроём и Тимур. Подгон не детский: пианино само заиграло!!!
Вот так все узнали, а Лёха вспомнил, что я умею играть на пианино... )))
Ночь вторая, тут уместно пояснить, что дежурства у нас были по двое суток подряд:
Состав охранного караула не изменился, а на печке в эту ночь весельчак Вячеслав. Тимур, как и подобает салаге, отправился на уличный обход, я с Лёхой ужинаем, Славка в зале главной печи - работает. Между основным холлом крематория и "адской жаровней" пролегает длинный коридор, примерно метров двадцать - тридцать, в силу отсутствия особой нужды в освещении "последнего пути", свет коридора отключен. На камбуз забегает ошарашенный Тимур с глазами с олимпийский рубль: "Мужики, там... там... - тягостно вздыхая, - Там... баба в белом!" Вряд ли мы почуяли здесь подвох, так как Лёшку и меня можно было уже считать "бывалыми" в "кремле", и таким лицом скорее всего мы бы напугали Тимурку, желая подшутить, а не он нас. Потому и совершенно спокойно да с ухмылкой спросили мы его:
- Где ты узрел эту бабу в белом?
- В том конце коридора, возле зала печи! - продолжает трястись Тимур.
- Признавайся! Что курил? - ехидничает Лёха.
- Да я серьёзно! Захожу с улицы, складываю спец.средства, иду на кухню, выворачиваю в коридор, и, там... в конце баба в белом вся сияет! - оправдывается молодой.
К счастью или нет, но поужинать мы успели. Решили дойти до стойки старшего смены охраны, чтобы посмотреть через камеры видео-наблюдения происходящее на "печке" и, если что, созвониться с Вячеславом. Пришли, глядим: в зале возле "шайтан-агрегата" никого; звоню на телефон - Славка не отвечает. Я попросил Алексея сбегать на "печь", не успел он выйти в коридор, вернулся с лицом Тимура: "Паш, это... ну, там в натуре деваха вся сияет, как на иконе!" Я понимаю, что нужно сохранять хладнокровие, но в эту секунду и я труханул не меньше парней. Вооружившись тем, что под руку попало, втроём крадёмся сквозь тёмную многометровую галерею. Тишь гробовая. Подошли к залу печи, вздохнули - выдохнули, и выходим из сумрака, в это мгновение из-за угла вышагивает Славка прям на нас. Наверное сейчас никого не удивит тот факт, что неожиданная встреча состоялась абсолютно для всех!? И дружно, в четыре горла, как заорём!
Позади Вячеслава, в какой-то момент нашего крика, раздался женский писк страха. Оказывается: на "базу" вернулся с рейса дежурный катафальщик, а так как парадный вход был заперт изнутри, он решил попасть в здание через чёрный ход печного холла, ну и на улице разговорились они со Славкой. Что касается "привидения", увиденного Тимуром, так это девушка катафальщика, вместе приехали. Уж очень ей было любопытно побывать в крематории, и, чтобы не попасть под изобилие камер-наблюдения, пару раз осторожно выходила в коридор оглядеться. Но она действительно была в белом платье! Вспоминаем уроки физики: свечение от платья было осуществлёно за счёт света из зала "печи", когда девушка стояла в тёмном углу коридора. Вот вам и "приведение"!
Сидим в парадной, вновь вчетвером, играем в карты, смеёмся и вспоминаем минувшее, Вячеслав подшучивает над Тимуром. Как вдруг медленно и со скрипом открывается большая тяжёлая дверь холодильного помещения, где обычно находятся умершие, ожидающие своей кремации. Мы-то полностью уверены, что кроме нас в "креме" никого. Если смотреть со стороны, то в сию секунду всех четверых со стульев как ветром сдуло, мы разбежались в рассыпную. А из-за громоздкой двери плавно выпячиваются швабра и круп здешней уборщицы Петровны. "Петровна, у нас сердца чуть не ёкнули! Предупреждать надо!" - хором возмутились мы. Да, с этим "приведением" о Петровне все как-то позабыли...