Чисто из любопытства попробую: удастся ли мне написать статью для Яндекс.Дзена не по техзаданию заказчика – а так, чисто для себя.
… Что чаще всего вспоминают люди, далёкие от юриспруденции, когда речь заходит об уголовном праве? Необходимую оборону. «А что мне будет, если, защищаясь, я покалечу или убью нападавшего?» Тут же сразу вспоминается куча громких процессов, споры о пресловутом «короткостволе» – и т. д., и т. п. Раз уж я когда-то писал три курсовых и диплом на эту тему, а после за время работы не раз сталкивался с правоприменением – то, если будут время и силы, чуть позже я планирую осветить и эти вопросы. А пока, в качестве «пробы пера» на Я.Д. – кратко расскажу, откуда вообще «есть пошла» необходимая оборона в нашем праве.
«Те времена укромные, теперь почти былинные…»
Да не почти, а натурально былинные. Самый первый документ, где самооборона упоминалась – это ни много ни мало сама «Русская правда». Так уж получилось, что это древнейший источник права на нашей территории. Упоминается в византийских и арабских источниках некий «Закон Русский», однако пока что его в кодифицированном виде не нашли – и не думаю, что найдут: вряд ли он был записан. Скорее всего, существовал он лишь в устной традиции.
Как бы то ни было, в «Русской правде» есть такие слова:
«Аще убьють татя на своем дворе, любо у клети, или у хлева, то тои убит [тои есть]; аще ли до света держать, то вести его на княжь двор; а оже ли убьють, а люди будуть видели связан, то платити в нем. [Оже убиен тать, а подымут ноги во дворе, ино убит, оли подымут ноги за вороты, тот платити в нем]»
(Скобками отмечены расхождения из разных списков, орфография максимально приближена к современной)
Замечу попутно, что тут прямая, едва ли не дословная аналогия германским «Правдам» (Алеманской, Тюрингской, Баварской и пр.). Адепты теории, что все народы мира вообще и Европы в частности произошли от русских – могут искать помпоны и начинать ими махать на радостях.
Что мы видим? Чёткое правило – если вор забрался в дом или во двор, то:
- его можно убить – и он будет сам виноват;
- но если ночного вора удалось взять живым, и до рассвета он будет ещё жив – его надо сдать князю на суд, а вот расправиться с ним уже нельзя.
- и если вор успел, пусть из последних сил, выбежать со двора – убивать нельзя, за убийство придётся платить.
Другая норма, касающаяся необходимой обороны, в «Русской правде» гласит:
«Аже убиют огнищанина у клети, или у коня, или говяда, или у коровье татьбы, то убити въ пса место. А то же покон и в тивунцу»
Толковать текст тут можно по-разному, я сам считаю, что здесь говорится о том, что человека, который во время кражи убил огнищанина или тиуна, лишался права за защиту по закону – и его можно было убить на месте, как собаку («въ пса место»). Напомню, что за обычное убийство виновный должен был уплатить судебный штраф. К слову, в XV в. схожая норма была в «Законе Судном людем» – это перевод византийской «Эклоги», который напрямую мало где действовал, но на него ориентировались на Руси и в Болгарии.
Нормы о том, что вора можно и нужно убивать, но если брать живьём, то надо вести к судье – действовали долго. В XVI веке Сигизмунд Герберштейн в своих записках отмечал, что на Руси казни совершаются редко – а вот прикончить преступника в момент кражи там дозволяется, лишь бы после хозяин привёз властям тело убитого и подробно рассказал, как именно было дело.
«Важно, что расскажет живой – а не то, что мог бы сказать мёртвый»
Тут немножко придётся углубиться в теорию – дело в том, что особенности русского правового мышления тут проявлялись в полной мере. Согласно мнению историка права В. А. Рогова, в Русском государстве значение имел не умысел как таковой, а сам факт совершения противоправного действия (Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв - М.: Юристъ, 1995). И вот тут как раз начиналась «самая засада и самая фигня» (как пела некогда Тикки Шельен). До сих пор у нас разбирательство по делам о необходимой обороне ведётся по принципу: «Ты жив, он мёртв – почему?» И чтобы оправдаться, надо, чтобы конкретный вид убийства изначально рассматривался не как преступление.
В результате, например, в Соборном Уложении 1649 года смертью каралось любое убийство – кроме так называемого «бесхитростного», то есть совершённого, когда от человека вообще ничего не зависело. Например, не наказывался слуга, защищавший хозяина и прикончивший нападавшего. Прямо же о необходимой обороне говорилось так
«А будет тот… бороняся от себя, и дом свой обороняя, кого из них убьет до смерти и привезет тех побитых к судьям, и сыщется про то допряма, что он то убийство учинил поневоле, от себя бороняся, и ему того в вину не ставить. А кого он убьет, и ему то убойство учинится от себя, не приежжай на чюжей дом насильством»
Проще говоря: ворвался в чужой дом и напал на хозяина – ну и светлая тебе память, кто тебе доктор?
«Империя превыше всего!»
Следующий шаг был сделан уже во времена Петра I . При нём право активно подгонялось под европейские нормы – и в результате «Артикул воинский» до такой степени походил на «Каролину» («Constitutio Criminalis Carolina», уложение Священной Римской империи» 1533 г.), что аж прямо и неудобно.
В результате в Артикуле появились нормы:
- «Кто прямое оборонительное супротивление для обороны живота своего учинит, и оного, кто его к сему принудил, убьет, оный от всякаго наказания свободен».
- «Таким же образом оборонятися, каким образом от кого кто нападен будет ». Проще говоря: напали без оружия – голыми руками и отбивайся, иначе превышение.
- «Состоит нужное оборонение временем ». Проще говоря: если нападение уже окончилось – то преследовать и убивать напавших категорически нельзя.
- Если можно было избежать стычки – то нужно избегать. «Пошедший на принцип» и взявшийся защищаться вместо того, чтобы обратиться за помощью или спрятаться – должен быть наказан.
- Но защищаться превентивно при этом можно: «Когда уже в страхе есть и невозможно более уступать, тогда не должен есть от соперника себе первого удара ожидать, ибо чрез такой первый удар может тако учиниться, что и противиться весьма забудет »
Что характерно, при Петре I необходимая оборона наконец стала смягчающим обстоятельством: если убийство всё же было совершено, но имелись признаки самозащиты – наказание становилось мягче. Даже банальная замена казни шпицрутенами – уже плюс для защищавшегося.
Позднее нормы толком не менялись вплоть до Уложения 1845 года. Там даже был сделан шаг назад: различие между необходимой обороной и причинением вреда при задержании преступника исчезает. Как и при Петре I , защищаться самому можно было, если нет возможности обратиться за помощью к полиции или другому начальству. Тем не менее, Уложение гарантировало:
- право на «инооборону»: защищать можно было не только себя, но и других лиц (ст. 109);
- право женщины обороняться при покушении на её целомудрие и честь (ст. 108).
«Весь мир насилья мы разрушим…»
После Великой Октябрьской существенных изменений поначалу не было. Ст. 15 Руководящих начал по уголовному праву, принятых в РСФСР в 1919 году, вообще по сути не отличалась от дореволюционных норм – разве что чуть-чуть корректнее стало определение:
«Не применяется наказание к совершившему насилие над личностью нападавшего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если совершенное насилие не превышает меры необходимой обороны».
В УК РСФСР, принятом уже в 1922 году уже появилось любопытное новшество:
«Не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личность или права обороняющегося, если при этом не допущено превышения пределов необходимой обороны».
Прошу отметить, что получилась довольно странная вещь: теперь перестало наказываться не просто причинение физического вреда по отношению к нападавшему, но и вообще любое уголовное деяние, предусмотренное кодексом. Хм, хотел бы я глянуть, например, на фальшивомонетничество, совершённое в состоянии необходимой обороны…
Тем не менее, формулировка оказалась долгоживущей, и потому ст. 13 Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 года говорит о необходимой обороне почти то же самое. Разве что в 1958 году в перечень того, что можно защищать, добавили не только личность и права обороняющегося либо другого лица – но и интересы государства и общества.
Постсоветская Россия
После распада СССР на территории России некоторое время продолжало действовать советское законодательство (строго говоря, оно местами и сейчас действует, если очень глубоко зарыться: к примеру, оборот векселей у нас до сих пор ведётся в соответствии с постановлением ещё Совнаркома СССР от 1937 года).
Уголовного права это тоже касалось – однако постепенно менялось и оно. Применительно к необходимой обороне изменения коснулись ст. 13 УК РСФСР. Сам закон был принят в 1960 году, и первоначально его текст просто копировал нормы Основ уголовного законодательства СССР. В 1994 году, однако, была введена новая редакция ст. 13. Ключевыми отличиями стали:
- Декларация права на самооборону. Что поделать, ранние 90-е – тогда модно было декларировать.
- Указание, что право защищаться не исчезает, если есть возможность уклониться от нападения или обратиться за помощью.
- Больше никакого «деяния, предусмотренного Особенной частью». Теперь чётко было сказано: правомерным является причинение вреда. То есть больше нельзя говорить о «краже в состоянии необходимой обороны» (никто, собственно, и не говорил, но возможность была).
- Вред нападавшему может быть любым, если была опасность для жизни от его действий. Если нет – тогда действует принцип соразмерности (те самые пределы обороны).
Ну а в 1996 был принят действующий УК РФ. Однако и там ст. 37, касающаяся необходимой обороны, продолжала оставаться многострадальной и радикально меняющейся. Первоначально статья гласила, что не являются преступлением действия, в ходе которых посягающему причинён вред, но при этом не было превышения пределов необходимой обороны. Как и раньше, право на самозащиту имел каждый вне зависимости от должностного положения или подготовки, и независимо от того, мог ли он избежать нападения или позвать на помощь. В принципе – красивая и логичная конструкция.
Однако в 2002-2003 годах её смогли улучшить (да, без дураков – формулировка стала логичнее):
- Установили правило: есть угроза жизни – защищайся как угодно. Да, я в курсе, что на практике оно не действует – но в УК выглядит красиво.
- Пресловутые пределы обороны малость урезали, оставив формулировку «явное несоответствие характеру посягательства». Как это понимать… а вот как хотите – так и понимайте. Обвинение и защита по ст. 37 рубятся как раз на этом поле.
- Установлено правило: если из-за внезапности нападения защищающийся (к слову: вы в курсе, что это слово не могут записать англичане и американцы с помощью латиницы?) не мог правильно оценить ситуацию – излишний вред напавшему преступлением не считается.
Были ещё изменения 2006 года, но их серьёзными назвать нельзя. Чуть уточнены формулировки.
… На этом пока всё. Самому интересно, куда этот институт в праве удрейфует дальше.
P .S . Вести канал на постоянной основе я не планирую, Но если будут время, силы и желание писать – есть планы написать ещё одну-две статьи.
P. P. S. Для пробы я взял информацию из своих курсовой и дипломной работы, которую когда-то выкладывал в ЖЖ (https://bisey.livejournal.com/75584.html)