ЗАБОЛЕЛО ПОКРЫВАЛО
У меня дома живёт покрывало, мы любим друг друга. Что до меня, то тут все понятно - как можно не любить мягкое и ласковое существо нежно-зеленого окраса, которое молчит, внимает, понимает и не принуждает быть хорошей девочкой! Оно просто обнимает меня мягкими лапами и слушает. Кивает, иногда качает головой, во время слишком уж драматичного монолога вытирает мне сопли. Знаете, такого друга поискать. Я так счастлива, что у меня есть покрывало, что все время нашей совместной жизни боялась его хоть чем-то отвратить от себя - грубостью, излишней назойливостью, эгоцентризмом... Но кажется, покрывалу были по барабану эти чисто человеческие слабости, оно даже и не замечало их, а просто любило - только за один факт моего существования. Бывает же так везёт!
И вот однажды покрывало загрустило. Оно лежало на диване совершенно безучастное к происходящей вокруг жизни и молча зевало, глядя в потолок. «Нет, со всеми бывает», - подумала я и на какое-то время оставила друга в покое. Я не тревожила его жалобами на бывшего жениха, избавила от счастья выслушивать проклятья в адрес Министерства образования и не включала новости. Даже в сети - ни Дождь, ни Медиазона, ни радио Свобода. В квартире воцарилось лечебное молчание. А знаете, очень необычные ощущения… Мы оба оказались оглушенными внезапной тишиной, обезоружены ею, повержены наземь, сбиты с толку и взяты в плен. Молчать - это очень чистое занятие, уже через десять минут начинаешь замечать, что в воздухе больше не летают гадости, дышится легко и кажется, что на месте непроизнесенных слов распускаются красные цветы с длинными изогнутыми лепестками. Два часа молчания - и весь потолок полыхает и благоухает, три - и цветы уже обвивают лоджию...
Я уверена, что все это - проделки моего покрывала, это оно позволило цветам украсить (не имею права употребить здесь слово «скрасить») наше обоюдное молчание. Оно показало, какой может быть речь, когда она лишена слов. Я очень благодарна покрывалке за тот урок русского, о, если бы моего друга пустили в школу! Он был бы лучшим учителем, лучшим!
Так прошли две недели, но покрывало по-прежнему хандрило. Нет, оно не ныло, не роптало на судьбу, но.... Я же видела, что мой друг не в себе и потому постоянно думала, как ему помочь. Может, нехватка витаминов? Я принесла сладких яблок из заброшенного сада, пучок дикого лука и букет мяты. Сложила все это к его ногам и стала ждать. Покрывало в ответ изобразило на лице слабую виноватую улыбку - мол, зачем ты это все?
«Депрессия? Нервное истощение? Кризис среднего возраста?»- я сидела на полу и перебирала подходящие случаю диагнозы.
«Неужели придется вызывать врача?» - с легким ужасом думалось мне. - Вот придет он, а я скажу: «У меня покрывало заболело, вторую неделю с дивана не встает. Посоветуйте что-нибудь, доктор, я же не могу без него». Как думаете, чем дело кончится? Вот то-то и оно, нельзя врачам признаваться.
«А ничего, справимся сами!» - решила я и пошла наливать ванну. «Некоторые любят погорячей!», - приговаривала я, добавляя в воду золотой отвар из сушеных ромашек. Потом без лишних сантиментов (и так же молча) сграбастала покрывалко и опустила в ванну. Оно было явно не против. Погрузившись в воду по самую шейку, оно плескалось вволю, потом я взяла мочалку из джута и как следует прошлась по спине и бокам; в общем, намыла больного до треска. Вытащила из ванны и растерла махровым полотенцем. Покрывалко порозовело и, как мне показалось, немного повеселело. Я усадила его в кресло и напоила чаем с медом. Два дня после бани мы были счастливы - болтали, обнимались и шутили. Грызли красные яблоки. А потом мой друг снова повесил нос, и тогда я поняла, что все серьезно, это не простуда, не хандра, нет...
И тогда до меня дошло - покрывало выросло из дивана, эта роль больше не приносит ему удовлетворения и простым чаем с ванной этот экзистенциальный кризис не лечится. Существо созрело до более высоких деяний, чем лежание на диване - хотя это его прямая обязанность. Тяжело вздохнув (ибо я уже поняла, к чему все идет), я перекинула моего грустящего друга через плечо и вышла во двор.
Там крутилась шумливая детвора, щелкали словечками белые бабушки, и вот появилась я - с покрывалом на плече и гуманными помыслами о его спасении - в душе. В центре нашего балтрайоновского двора, посреди песочницы стоит бывшая качель (простите за просторечный слог, но очень уж мне это слово симпатично). Должно быть, она тоже грустит по утраченному призванию, ведь без летающего сиденья она превратилась в подобие турника, но, кажется, так и не смогла освоиться в новом амплуа. Вот торчит она посреди двора, ни то ни сё, ни богу свечка, ни чёрту кочерга, обидно. Я бы на ее месте предпочла быть чёртовой кочергой, кстати, знаете, что это такое? На Руси в старину кочергой называли деревянную палку, которой ворошили угли, а иногда и зажигали – для освещения избы. И свет от этой чадящей кочерги бедняка как будто бы угождал чёрту. А свечка – она для Бога, конечно, вот только не было на нее денег у простого народа. Я считаю, что лучше служить бедному, чем богатому, но не все разделяют мои взгляды идеалиста и романтика. И да, я уверена, что и та самая деревянная кочерга – она на самом деле тоже была для Бога, потому что Бог, как известно, не фраер, он все видит. И каким светом богата твоя изба – тоже.
Так вот, стоит калечная качель без дела, вспоминает былое, стыдится своей никчемности, и тут вдруг появляюсь я, останавливаюсь напротив и начинаю думать, не перекинуть ли через эту скучающую железяку своего закисшего друга? Может, они с качелью споются, и излечат друг друга от переходного кризиса? Так стояла я, думала да вдруг что-то застеснялась: больно много народу толпилось во дворе, ещё обидят мое покрывало или вовсе сдернут, себе заберут. А покрывалу Бог не дал ни голоса, ни рогов, ни острых зубов - только предназначение и любовь к ближнему. Нет, вернусь-ка я сюда под покровом ночи. И я поплелась домой.
- Хорошо на воле? - спросила я лежащее на моем плече покрывало, когда мы снова вошли в квартиру.
- Отож, - выдохнуло оно.
И я выдохнула тоже – с облегчением. Раз ему было на улице хорошо, значит, мои догадки верны, и мы на правильном пути. Я развесила покрывало на балконе – пусть понемногу привыкает к воздушной стихии – и взялась за домашние дела - насушила иван-чай, вымыла полы, сварила борщ, и, как награда за труды, к нам в Балтрайон спустилась ночь. Присела у крыльца дома (она так делает каждый вечер, я за ней наблюдаю), достала сигареты, деловито покурила и пошла себе - куда глаза глядят. А глаза ее беспросветные глядят ох как далеко и глубоко! Бывает, разгуляется так, что себя забудет, крышку с чернильницы потеряет, и все выльет в мир, все без остатка. Тогда бывают самые веселые ночи, ну, вы представляете, что можно творить?
И вот однажды выдалась как раз такая - по моему заказу. Уж я попросила у нее, как могла, по-сестрински. Мы снова вышли во двор, мягкий добрый друг мой почти спал на плече. Тьма стояла такая густая, что от нее закладывало уши – как в самолете. Я шла по двору наугад, выставив вперед руки. Конечно, я немного опасалась, что таким образом могу угодить в чьи-нибудь мясистые объятия, но что было делать? Взять с собой фонарик я не догадалась, а возвращаться домой уже не хотелось. «Пусть будет приключение», - подумала я, полностью доверяя себя и покрывало воле провидения.
В итоге я дошла до качели безо всяких последствий и перекинула покрывалко через перекладину. Не было видно ни черта, зажёг бы кто-нибудь хоть чёртову кочергу на худой конец! Куда там! Сегодня ночь гуляет, и никто не смеет зажигать на танцполе рядом с нею! Я погладила покрывалко и почувствовала ладонью, что оно встрепенулось, задышало, края его начали слегка приподыматься.
- Давай-давай, - улыбнулась я, - не бойся. Подмигнула темноте и пошла спать – так же, маленькими осторожными шажками, стараясь одновременно не вступить в могучую кучку и не угодить в преисподнюю. Ночью двери в дом по этому адресу распахнуты широко, я это точно знаю.
Лежа в кровати, я думала о том, что же сейчас делает мой друг и чувствовала, что поступила правильно. У него должна быть своя жизнь, и я не имею права мешать. Я долго вертелась с боку на бок и, несмотря на то, что заснула лишь под утро, в полседьмого я подскочила на кровати, кое-как оделась и опрометью кинулась во двор. «Вдруг чего случилось?!, - думала я, скатываясь по лестнице. - А ну как?». Вылетела во двор, смотрю - покрывалко висит, игриво покачивая подолом.
- Как дела? - я погладила друга по боку.
- Прекрасно, - пропело оно. - Всю ночь летало, недавно приземлилось.
Летало?! Ничего себе! А я-то сплю и не ведаю! Ишь, каков скрытень!
Покрывалко колыхалось от лёгкой радости и даже немного приплясывало, вися на турнике-качеле. «Да ты, оказывается, и так тоже умеешь, киндер-сюрприз ты мой!», - думала я, тая от гордости и счастья. И стояла так, любуясь своим талантливым другом, долго стояла, забыв о времени и не сразу заметила, что рисунок на покрывалке изменился - появились какие-то новые линии, треугольники, звёздочки... Вон оно что… Это был не простой полет… Пока я не понимала, что все это означает, но чувствовала, что со временем все эти как будто случайные черточки сложатся в осмысленную мозаику, и тогда печаль моего друга навсегда растворится в ночной мгле Балтрайона – места, о котором калининградцы слагают суровые легенды – чтобы пугать приезжих..
Я бережно сняла покрывалко с бывшей качели и понесла домой: на первый раз хватит. Кстати, мне показалось, что железная наша барышня немного оживилась (понимаю, звучит диковато), но качель тоже как будто задышала, ощутила потоки новой энергии. Так вот, несу я своего друга и чувствую - как-то странно я иду, вроде немного подлётываю, ноги от земли отрываются! Сантиметров на пять. Ничего себе! А покрывалко подхихикивает: что, мол, не ожидала? Я еще не так могу! И вдруг как поднимет меня в воздух да как закрутит! От неожиданности я даже дышать перестала - грешным делом подумала, что попала в смерчь. В такой, знаете, который уносит в море стада коров и железнодорожные пути. Все пропало, прощай, мама, прощай, папа... Я закрыла глаза и приготовилась к худшему – к визиту к царю морскому. Даже вдохнула поглубже, а покрывало покрутило меня покрутило и поставило вплотную к входной двери - получите посылку, денег не нужно. Тут я глаза открыла глаза, платье задравшееся оправила и оглянулась - не видел ли кто, как я приподнялась по жизни? Но нет, соседи еще спали, мое счастье.
Дома я раскинула покрывалко на диване и целый час мы лежали рядом абсолютно счастливые, хоть оба прекрасно понимали, что это ненадолго, что мы обязательно повторим - и двор, и перекладину качели. И полет. Но это будет потом, а сегодня у нас праздник, мы рядом, но каждый на своем месте.
Через день все таким же поздним темным вечером я вынесла покрывало на улицу и привычно перекинула через качель. Оно тут же налилось тугой силой и уверенностью, и я поняла, что детство закончилось, здравствуй, жизнь. Покрывалко наладилось лететь. Какое-то время я стояла рядом и изо всех сил сдерживала слезы. Потом развернулась и побежала домой.
Утром перекладина была пуста… Конечно, я была к этому готова, но… Из глаз снова полились слезу, и я подняла голову вверх, а там… В небе, прямо надо мной, парило покрывало! Он помахало мне краями, я кивнула в ответ. Было радостно и грустно одновременно. Я понимала, что покрывало, скорее всего, никогда больше не приземлится на перекладину, возможно, я вижу его в последний раз, оно выросло из моей квартиры, нашего двора, из меня… Его ждет своя дорога.
Я просто стояла, наслаждаясь последним счастьем и вдруг заметила, что рисунок на теле моего летающего друга снова поменялся, да еще как! Я не сильна в астрономии, но кажется, это карта звездного неба! Вот – туманность Ориона, вот – созвездие Кассиопеи… Я потрясенно молчала и очень, очень гордилось покрывалом и тем, что именно мне выпало столько лет провести с ним вместе… Тут я начала реветь и на мгновенье потеряла покрывало из виду. Когда же вытерла глаза, то увидела, что оно выполняет фигуры высшего пилотажа.
И когда только научилось! «Молодец! - крикнула я, все еще хлюпая носом. – Давай еще!». И оно давало – до тех пор, пока я не начала смеяться. Оглянувшись, я заметила, что на выступлении присутствую не одна – все жители двора стояли позади меня и смотрели на штуки, вытворяемые покрывалом.
«Ладно, давай!, - весело крикнула я ему, - а то…». Покрывало понимающе кивнуло мне одним из своих краев и скрылось в вышине.
Я пошла домой. Прочие ротозеи тоже потихоньку рассосались, кто куда. Странно, но я была абсолютно спокойна за своего друга, потому что он куда мудрее меня и не пропадет в жизни. Мы сделали друг для друга все, что могли. Может, мое покрывало будет служить доской на уроках астрономии? Может, долетит ковром-самолетом до моей любимой сказки о старике Хоттабыче?
Станет плащом мудреца? Накидкой художника Сергея Калмыкова? Я не знаю, но благословляю тебя на все, на что ты только способно. Не возвращайся никогда, будь там, где ты должен быть, я же буду любить тебя всегда.