В хорошо натопленной избе Нюры, да за кипящим самоваром, Лида отогрелась. Нюра вопросов не задавала, а рассказывала о себе, о своих девочках, об общих знакомых. Новостей накопилось много.
“О Матвее расскажи, - вдруг попросила Лида, - как получилось, что он с этой пигалицей теперь? Ни кожи, ни рожи», - зло выговорила Лида. «Ты, Лидушка, зря так, Надежда, хоть на вид и неказиста, а хорошая, правильная девка. Да и на Матвея она не вешалась. Расскажу всё по порядку: вернулся Матвей незадолго до конца войны, а тут не дома, не жены, - одно пепелище. Мы-то думали, ты погибла. Так на его расспросы о тебе и сказали. Уж не обессудь, что похоронили раньше времени. Он чёрный ходил, так горевал. - Вижу я, как он горевал, - вставила своё слово Лида. - Да! Горевал! Я-то уж знаю. Матвей у меня ведь первое время жил, слышала как ночами ворочался, не спал. Потом решил отстраиваться заново. Сам, считай, дом построил, без особой посторонней помощи. А как дом без хозяйки обживать? Вот и посватался к Наде. Лида, не мешай им, пусть живут, а? - А как же я? Что мне прикажешь делать, подружка милая, защитница обижаемых? - Живи с нами. Матвей хороший человек, не заслуживает таких страданий. - Страдания эти я значит доставляю? А я, по-твоему, заслуживаю? - И ты, тем более не заслуживаешь. Но, что делать, коли так вышло? Мы же люди и поступать надо по-людски. - Ладно, я устала, можно лягу? Поспать немного надо, а то голова гудит, от всего навалившегося. - Конечно-конечно, ложись, отдыхай», - засуетилась Нюра.
Расправила постель в небольшой комнатке, а когда Лида улеглась, Нюра сказала: «Не моя, конечно, тайна, но тебе должна сказать: ребёнка они ждут». При этих Нюриных словах Лида села в постели: «Ребёнка? - Да, ребёнка. Надя на днях мне призналась, говорит: «Боюсь Матвею говорить, как, мол, отнесётся не известно».
«Матвей будет рад...» - прошептала Лида, снова укладываясь в постель.
«Вот и думай подружка», - сказав это, Нюра вышла и тихонько закрыла за собой дверь.
Лида провалилась в тревожный сон. Проснулась от детских голосов. Это давно уже вернулись из школы Нюрины дочки. И как мать не шикала на них: дайте, мол, поспать тёте Лиде, они затихнут не на долго и опять, давай громко щебетать, да смеяться, рассказывая наперебой свои новости. С трудом дождались пока проснётся Лида. После взаимных объятий, поцелуев и восторгов, когда все немножко подостыли, Нюра позвала к столу ужинать. За столом девочки попросили Лиду рассказать о себе. «Что рассказывать-то? Когда нас пригнали в райцентр, думала, что расстреляют. Не расстреляли как видите, но страху в те дни, да и после, натерпелась. Как-то вывели нас из подвала, в котором мы сидели, на улицу. Отобрали молодых и погнали пешком на станцию. Там уже были готовы вагоны для отправки в Германию. На станциях, когда ехали, уже по Германии, нас каждый раз выгоняли из вагонов, подходили какие-то люди, осматривали нас, кого-то выбирали и уводили с собой, остальные по вагонам и ехали дальше. На очередной станции ко мне подошёл жирный немец и на ломанном русском спросил: «Ти есть крестянка?». Я в ответ махнула головой. Это был немецкий бауэр, а по нашему кулак. Вот я у него и работала до освобождения. В пути домой сильно заболела, попала в госпиталь, поправилась, когда пришлось остаться в госпитале поработать, денег на дорогу ведь не было. Написала письма тебе и Матвею. Ни ответа, ни привета. Да, я и понимаю, как почта работала. Время-то какое было тяжёлое. Ну, вот я здесь. И дальше ЧТО, пока не знаю», - Лида замолчала.
После, весь вечер девчонки не отходили от Лиды. Когда уже собрались спать, Лида сказала: «Оттаяла моя душа рядом с вами».
Ночь Лида не спала: вспоминала свою с Матвеем жизнь до войны. А рано утром встала потихоньку, чтобы, невзначай, не разбудить девочек, собралась. Подошла к Нюре, потрясла её за плечо: «Нюра, я ухожу. Спасибо за всё, девочек поцелуй от меня. Не беспокойся, всё у меня будет хорошо. Вернусь в свой госпиталь. Я потом напишу».
Они расцеловались на прощание и Лида ушла.
В эту ночь Матвею тоже не спалось. Он так же, как Лида, вспоминал довоенную жизнь с ней. Чтобы не беспокоить спящую рядом Надю, тихонько поднялся и вышел на улицу покурить. Прошёлся по спящей ещё улице, но время было такое, что вот-вот хозяйки выйдут доить коров и провожать их в стадо. Дойдя до околицы, Матвей увидел как по просёлочной дороге, от села, в сторону станции, удаляется фигура женщины. «Лида? - спросил себя мужчина, - Лида!» - громко позвал Матвей.
Но женщина не остановилась и не обернулась, только ускорила шаг и вскоре исчезла из вида...