Часть 1.
Когда закрылся детский сад, и мама с папой почему-то перестали ходить на работу, Васёк очень обрадовался. Да и чему удивляться? -- Васёк-то тоже теперь оставался дома. Понимаете? -- До-ма. А это значит,
что утром можно спать сколько хочешь, отказываться от супа за обедом, а уж возиться со своим паровозиком и машинками хоть целый день.
Васёк слышал, как мама сказала: "Пандемия -- не шутка. Придется принять меры предосторожности".
Слышал, и как баба Клава пробурчала в ответ:" Да что ж это делается-то?"
Но Васёк не очень понял, чем не довольны старшие. Что такое пандемия, он не знал, но чувствовал, что это что-то очень хорошее. Ведь из-за неё все были дома. И даже папа не ушёл в гараж возиться со своим байком.
Вот что такое байк, Васёк знал. Папа даже прокатил как-то сына на нём по двору. Но мама потом так сильно кричала на него: "Ты сошел с ума! Он же ре-бе-нок!" И теперь Васёк только смотрел, как папа разбирает и собирает машину.
Впервые понятие о пандемии заколебалось и вызвало тревогу в душу мальчишки, когда мама сказала, что гулять можно только на балконе.
-- На улице зараза. Ты же не хочешь болеть?
Болеть Васёк, конечно, не хотел. Ведь как раз сейчас все были дома, а садик закрыт. Зачем же болеть в такое время? Но гулять на балконе?... -
-- Можно я только пробегусь по двору и вернусь? Зараза меня не догонит. С надеждой спросил он у мамы.
-- Нет. - Очень строго ответила она и выставила сына на балкон.
Вот тут-то они и увидали друг друга.
Нет, конечно, нет! Васёк увидел его не сразу. Как только малец появился на балконе, он, прежде всего, осмотрелся.
В самом углу, около решетки, отделявшей соседний балкон от того, на котором "гулял" Васёк, стоял горшок с раскидистой травяной пальмой.
В соседнем, под окном, красовался детский самокат. Между ними — положен старенький истертый коврик.
Когда шёл дождь, коврик промокал насквозь, и баба Клава,
как только исчезали последние капли, вывешивала его на перила. Тогда мальчонка папиной бритвой расширял протертые места половика.
Он держал это в тайне, представляя, что уже вырос и сбривает "показавшиеся усы". Ведь мама иногда по вечерам говорила папе: "Аркаша, побрейся. У тебя уже усы показались".
Во время этого тайного действа Васёк, как и папа, крепко сжимая губы, перекатывал во рту воздух. Потом с шумом его выпускал и поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Он как будто любовался собой, стоя перед зеркалом. При этом одобрительно цокал языком, копируя повадки отца.
Но в тот день светила солнце и дождь не ожидался. Поэтому Васёк, не обнаружив ничего интересного на балконе, подошел к перилам.
Именно тогда, что-то мокрое и неприятное врезалось в его щёку. В ту же секунду почти рядом раздался заливистый смех.
Васек, потирая щеку, повернулся к перегородке между балконами. Сквозь ветки пальмы, со стороны соседей, проглядывало смеющееся лицо.
-- Привет! Я Шурка, а ты?
-- Я Васёк. Чем это ты в меня кинул?
-- Не кинул, а выстрелил. Мелюзга... В школу, конечно, ещё не ходишь? Да?
В голосе Шурки чувствовалось явное превосходство.
-- Осенью пойду. Я читать умею. -- Парировал Васёк, подходя вплотную к разделяющей их границе .
На соседнем балконе стоял рыжий, веснушчатый паренек на полголовы выше Васи.
-- Осенью поду. - плаксивым голосом передразнил его Шурка. -- Я осенью уже третьеклассником буду. А мой брат шестиклассником. Это он научил
меня стрелять через трубочку. У тебя брат есть?
У Васька брата не было, и обида захлестнула пацана. Чтобы хоть как-то выправить положение, он небрежно бросил: - У меня самокат есть.
-- Да, я вижу. Дай покататься.
-- Так на улицу нельзя. Там зараза.
Васёк сплюнул через перила, представляя себе заразу в образе вечно сопливой и ноющей Люськи из садика.
-- А я здесь, на балконе прокачусь. Давай, тащи его сюда.
Васёк подумал несколько секунд и ответил: — Хорошо. Только прежде ты научи меня стрелять из трубочки.
-- Ишь, чего захотел...Да ладно. Научу. -- Шурка нагнулся, что-то поднял с пола и приступил к обучению. -- Берешь круглый карандаш и листок любой бумаги. Можно газету...
Очень подробно, шаг за шагом, он объяснил Ваську как сделать трубочку и пульку из жёваной бумаги.
-- Ну! Теперь тащи самокат.
Васёк сходил за драндулетом, поднес его к самой решетке, взял за руль и перекинул через перила балкона. Тот повис вертикально. Шурка тоже нагнулся над перилами своего балкона и вытянул руки, пытаясь достать вожделенный предмет.
-- Да ты хоть немного сдвинь руки в мою сторону. Я не могу дотянуться.
-- А я не могу сдвинуть руки. Самокат тяжелый. Как бы мне его не уронить.
От напряжения Васёк стал красным, почти пунцовым. Шурка глянул в сторону друга, оценил обстановку и быстро произнес: — Подними-ка ты его назад, на балкон.
-- Не могу. Руки не слушаются.
-- Ладно, держи крепче. Я сейчас табуретку принесу, встану на неё и дотянусь до тебя.
Васёк молчал. От напряжения он не мог уже произнести ни слова.
(Продолжение следует.)