Второй день.
Когда Варенька проснулась, солнышко играло, отражаясь в граненом кувшине с водой цветными огоньками
— Ой! — Девочка, протерев кулачками глазки, увидела пляшущее на воде разноцветье. — Вы тоже из сказки?
Я засмеялась. — Доброе утро, внученька. Как спалось? Что во сне пригрезилось?
Варя посмотрела в мою сторону и тоже улыбнулась. — Бабуль, мне курица снилась.
— Ну, кур-то мы с тобой и на яву посмотрим. А что курица? Может кока особая во сне-то была?
— Нет. Обычная. — Варенька начала одеваться. — Только говорить умела.
— Тааак. И что ж она тебе сказала?
— А я не помню. Но точно, говорить она умела.
— Ну хорошо. Вспоминать незачем. Куда ночь, туда и сон. Я непроизвольно махнула рукой в сторону окна. Лицо девочки стало серьёзным.
— А куда они, бабуль?.. Пошли куда?
— Ууууууууу... Это целая история. Я тебе в другой раз её расскажу. А сейчас умываться и завтракать.
Позже, мы с Варенькой кур кормили. У меня одна есть смелая, да шустрая такая. Из рук ест. Выйду бывало, позову: "Рябушка, Рябушка!" — Она подбежит и собирает зернышки из моей ладошки. Ну я девчонке горстку пшена насыпала и продемонстрировала этот фокус. Очень позабавила курица внучку. Очень-очень...
Потом, мы хлеб пекли, в огороде возились, и, конечно, всё время разговаривали.
Так в беседах, да делах и протекал наш день. А в вечор Варенька время начала торопить. Всё спрашивала меня — не пора ли в печку поленца подбросить, да сказку звать. Но куда нам было торопиться-то? Время, оно свой ритм знает. Коль ждешь чего — оно топчется, дразнит. А уж ежели опаздываешь, тут оно бежит скорёхонько. Исчезает незаметно, будто проваливается.
Нам до сна ещё хотя б часок скоротать нужно было. Да вижу,
внученьке моей не терпится узнать, что там с полёвками происходит. Сдалась я.
Говорю: "Возьми-ка, деточка, в шкафу полотенце, да устрой мишке своему постельку. Потом мы все втроем сходим зубки на ночь
почистим, умоемся, и ты его уложишь спать. Я тем временем, за дровами схожу, печку растоплю и начнем сказку ждать. А как поленья разгорятся, треск пойдет, тут и ... Да ты и сама знаешь, что начнется".
Сказано — сделано. А как сделано, так обещанное выполнять нужно. Внучка легла, укрылась, а я у её кроватки села. Говорю: "Ты глазки закрывай и слушай". — Сама косынку с головы стянула, жарковато стало, и начала.
— Надо тебе, внученька, сказать, что врагом у Жвупатых был не только крот, но и лиса, и сам волк. Эта парочка намного страшнее-то была. Каждый из них умел незаметно выследить мышку, бегущую по тоннелю. Своими мощными лапами обрушить его, перегораживая путь к отступлению, и схватить добычу.
Но не думай, Варенька, что полёвки были совсем беззащитны. Во-первых, у них были короткие, но сильные лапки с коготками. Во-вторых, в этом поле жили очень дружные семьи, которые всегда приходили на помощь друг другу.
Вот был например такой случай. В один из летних вечеров, когда Жвиля, кормила мышат ужином, а Жбуль еще не вернулся с работы, неожиданно, совсем близко от их гнезда, послышался скрежет и шум обваливающихся стенок тоннеля. Мама-мышь сразу поняла — где-то рядом лиса или волк пытается достать и полакомиться её детками.
Она тут же бросилась из гнезда, одновременно издавая клич тревоги и зов на помощь. Впереди виднелся просвет в тоннели. Что бы увести врага от мышат, Жвиля метнулась к выходу, ловко увернулась от когтистой лапы и выскочила на поле почти рядом с мордой лисы. Она даже слышала как лязгнули у той зубы.
Кинувшись к кусту чертополоха, который неизвестно как попал на пшеничное поле, Жвиля продолжала пронзительным писком оповещать всех о случившейся беде. Из разных норок выскочили мыши, что бы на себя отвлечь внимание лисы от Жвили. В глазах у хищницы замелькало, голова начала кружиться.
Но это была опытная охотница. Она знала, что если отвлечётся хоть на одну из снующих рядом мышей, то не поймает никого. Поэтому, сузив глаза до щёлочек, лиса не выпускала из вида Жвилю. Она лапой провела вокруг чертополоха, да когтем своим острым и зацепила полевку. Но не достала, а только сильно поранила спину мышки.
— Тут я увидела, что лапушка моя натянула одеяло до самых глаз, в которых застыл страх.
— Ну что ты, родная, — говорю. — Не бойся. Всё будет хорошо. Это же очень дружное племя. Слушай дальше.
— Ты ж помнишь, внученька, что с одной стороны поле упиралось в лес. Так вот: в лесу том жила стая летучих мышей. Это были дальние родственники полевок. И хотя они вели ночной образ жизни и вечером только начали просыпаться, услышав призыв о помощи, покинули своё пристанище.
Поднявшись высоко в воздух, бросалась стая на спину лисицы
и острыми зубами каждая мышь впивалась в тело рыжей, доставая его сквозь густую шерсть. Хищница жалостливо тявкнула и пустилась наутёк.
А пока шёл этот смертельный бой, оставшиеся под землёй такие же матери, как и Жвиля, перенесли в свои гнезда Жоржа, Жуста, Жмину, Жвача и Жака. Мышата были спасены, но попали в разные гнезда. И только Жоржа и Жмину вмести забрала ближайшая соседка Жлума.
У неё в это лето родился всего один сынок, а молока было много. Так что покормить ещё двух малышей не составляло труда.
— Варюш, давай-ка спать. Поздно уже. — Я поцеловала внучку, подставила открытую ладонь ко рту и сдула с неё "цветной сон".
— Пусть приснится тебе, солнышко моё, что-нибудь очень хорошее. Спокойной ночи.
(Продолжение следует.)
