Продолжение. Начало здесь.
В «Chloe» я не просто работала. Училась. Наблюдала. Запоминала. Изо дня в день. На протяжении нескольких лет. Весь этот бесценный опыт, накопленный в веллингтонской кофейне Генри Шульца, все знания и навыки пригодились гораздо позже, далеко за пределами А-Тара.
А пока я бережно складывала их в шкатулку памяти, чтобы унести с собой во взрослую жизнь, когда студенчество закончится. Не знаю, каким чутьём улавливала носившуюся в воздухе уверенность, что всё это обязательно пригодится когда-то... Но всё же без устали, шаг за шагом, скрупулёзно впитывала мельчайшие детали - как встретить и окружить ненавязчивой заботой гостей так, чтобы они вскоре вернулись - уже постоянными посетителями, где лучше всего заказывать посуду, у каких поставщиков самое нежное куриное филе и самые свежие овощи, сколько варить тыкву для идеального супа-пюре, зачем замачивать орехи и крупы, что писать в рекламных проспектах и тысячи прочих, казалось бы, незначительных, но на самом деле, таких важных мелочей.
Пока шеф увлечённо фаршировал утку и не обращал внимания на посторонние объекты в кухне, я умудрялась тихонечко выспросить у Найджела все подробности приготовления фирменного сливового пуддинга Анри Мансо, и даже подглядеть, как он готовится. А вернувшись в кампус поздно вечером, валясь с ног от усталости, из последних сил доползала до письменного стола и на одном усилии воли записывала пошаговый рецепт в свою персональную кулинарную книгу - чтобы не забыть ни одного нюанса.
Пухлая кулинарная книга веллингтонских времён и по сей день со мной - она стала якорем, что держал меня на плаву в те годы, когда жизненные штормы рвали паруса надежды в клочья. Именно она не позволяла забыть о том, ради чего, невзирая на студенческий недосып, исписано рецептами четыреста страниц убористым почерком - во всех подробностях, включая такие странности как "Для творожного десерта Найджел перетирает творог через сито дважды. Говорит, никакой качалки не надо после таких экзерциций. Итак: творог протирается через сито не менее двух раз. Это важно! Только так он доходит до кондиции - становится воздушным и пушистым".
Разумеется, свет клином не сошёлся на «Chloe»: Веллингтон переполнен уютными местечками, где подают хороший кофе и вкусную еду и где можно вволю поболтать с друзьями.
Но всё же «Chloe» стала для нас с подругами особенной: там нас знали со студенческих времён и принимали такими, какие мы есть - галдящими, неуклюжими, смешными, ранимыми, в общем, молодыми девчонками, ищущими свой путь в жизни. В «Chloe» нас баловали: позволяли сидеть сколько угодно, не беспокоили и даже время от времени угощали то кофе, то сладостями за счёт заведения. Мы облюбовали дальний столик у окна, и почти всегда усаживались именно там.
Традицию встречаться в любимой кофейне по четвергам мы решили сохранить до тех пор, пока «лет так в девяносто не скрутит нас треклятый радикулит, так его разэтак», согласно Стефани, любившей крепкое образное словцо.
Про радикулит - это, конечно, личное. Стефани то и дело моталась в сторону аэропорта к своей девяностолетней бабуле, которая не привыкла жаловаться, но на чём свет стоит костерила болезнь во время особо сильных приступов. К слову, миссис Мэган - не бабушка, а прабабушка Стефани, но так получилось, что именно девяностолетняя Мэгги заменила правнучке и родителей, и родную бабку. Наша рыжеволосая кудряшка, заслышав в трубке потоки брани, мчалась в аптеку за медикаментами, затем хватала сумку с продуктами и неслась сломя голову к бабуле - страшно переживала за неё. А потом, встретившись с нами, подобно древней Мэгги, сочно бранила надоевшую хворь, то и дело восклицая: "Простите мой французский!"
Мы подтрунивали над атлетичной, громкоголосой Стефани, ни одного дня не пропустившей учёбу по болезни, даря ей по праздникам в шутку то настойку, то мазь от радикулита, то клюку, на что подруга реагировала со свойственным ей шармом:
– Из своих запасов пожертвовали, старухи?
С годами, правда, всё чаще в «Chloe» мы собирались только втроём: я, Стефани и Анжела.
Клэр и рада была бы по-прежнему выбираться на наши традиционные посиделки, но ей не всегда это удавалось. Дело в том, что вместе с матерью она состояла в привилегированном женском клубе «Alliance», членство в котором обеспечивалось высоким социальным положением и состоятельностью, так что почти все вечера нашей подруги занимали благотворительные аукционы и балы, игра в бридж, а также исторически важные встречи с особами благородного происхождения.
Клуб в основном состоял из жён и дочерей членов палаты представителей, и складывалось впечатление, что именно на их хрупких плечах держалась вся Новая Зеландия – настолько часто название женского клуба мелькало в светской хронике, и так помпезно освещалась его деятельность в прессе. Дамы из «Alliance» от души нагружали юную мисс Уолланд обязанностями, но когда ей удавалось вырваться к нам, она пребывала в эйфории: великосветские собрания нагоняли на юную леди тоску смертную, и только в демократичной атмосфере кофейни, с любимыми подругами она могла громко смеяться и дурачиться, не боясь оконфузиться.
В «Chloe» восхитительно готовили сырное фондю, цитрусовый раф с едва ощутимым вкусом лайма, лимонный чизкейк и морковный торт.
А ещё господин Шульц добавил в меню чай с бесценным мёдом манука. Мёд манука также называют мёдом чайного дерева, а эфирное масло чайного дерева издревле славится своими целебными свойствами. Манука считается природным антибиотиком. Учитывая, что в Веллингтоне постоянно то сильные ветра, то дожди, и в целом прохладно, чай с этим уникальным мёдом пользуется огромным спросом. В моей кулинарной книге тех времён сохранились рецепты блюд и напитков с манукой - рядом поставлено несколько восклицательных знаков и есть приписка на полях:
"Мёд манука - обязательно включить в меню "Найроби"!
Даже тогда, разбросанная между экзаменами, проектами, работой и безумствами юности, я по-прежнему помнила о главной мечте своего детства.
Думаю, именно она и не давала свихнуться в преддипломное время, когда казалось, я падаю с высооокого дерева, и никак не могу ухватиться за спасительные ветки.
Продолжение здесь.
Навигация по каналу.