19 октября.
Жил - был писатель еврейских местечек, Исаак Бабель. Однажды, на волне погромов, переворотов и революций каждый день, относительно молодого, но не по годам хитрого, Бабеля занесло летописцем в красную конницу, под руководством усатого командира – Семена Буденного. Насмотревшись досыта на апофеоз войны Верещагина, содрав с себя, вместе с кожей, комиссарскую униформу – черную кожаную куртку, Бабель почему-то, решил написать чистую правду, о красных конниках в настоящем революционном деле. Исаак, заручившись поддержкой всесильного на тот момент Максима Горького, вывалил всю подноготную русской гражданской войны, выставив Семена и друга его закадычного Клима Ворошилова – безмозглыми бандитами с большой дороги, а революционных воинов на красных конях, уходящих в рассвет непреложных побед – сбродом отморозков, творящих кровавый беспредел на захваченных территориях. Какому ветерану, свято охраняющему вход в светлую память, багряную от крови - погибших в самом расцвете сил, товарищей – подобная антисоветчина понравится. Объединившись в гневе, самопровозглашенные первыми саблями нового мира, красные командиры, методично наливали на мельницу приговоренного заочно Исаака - усатому товарищу по партии, и он принял меры. Усы помноженные на усы – в сумме дают поразительное спаянное двуусие. В сжатые сроки, избавившись от слишком смелого еврея. Нет писателя – нет проблемы. Добрый генсек, не стал сразу валить отступника, заслуженный все-таки персонаж, а дал ему отсроченный пинок - всласть помучиться. Перед войной вычищались авгиевы конюшни, от заметных персонажей имевших подозрительные связи с иностранцами, потенциальных перебежчиков, предателей по наитию, пустых болтунов. Горький к тому времени, а шел уже 1939 год, подозрительно умер, поэтому тянуть масть за Бабеля оказалось некому, и его тихо – мирно расстреляли, аккурат в 1940 году, немного потерзав для острастки. На большее, у работающей на износ регрессионной машины не было времени. Поймали, привезли, привели, подолбили – и в печь истории. На театральные задворки в виде окровавленной тушки без очков. Мы задаемся резонным вопросом: что это было? Гражданский подвиг, неумелое позерство перед глыбой Горького сверхчеловека, месть за еврейские погромы. Лютая ненависть ко всем усатым людям на земле? Или природная еврейская страсть к эпатажу? Зачем Исаак начал эту бодягу? Сидел бы себе тихо – мирно в Переделкине, как Пастернак с Твардовским, или пел бы про рабочего с колхозницей, как Леонов. Так нет же в местечке, окрещенным Переделкино, ни один писатель спокойно не посидит. Попадет в переделку рано или поздно. Неужели Бабель, тертый калач, успевший даже дезертировать с Румынского фронта в Первую мировую и закрепиться в Петрограде, не имея приписки, завербоваться в обоз Конармии, на престижный поход в Польшу, окончившийся правда, полным провалом. Неужели он, не понимал к чему сам же и клонит, писал потоком сознания, как Джойс. Нет, что-то не похоже. Или не разглядел конъектуры книжного рынка? Попутал привоз и кичман, с Кремлем и тараканом. Бабеля сгубили точки. Огромное количество знаков препинаков в его, не лишенных обаяния буржуазии, произведениях. Идея Исаака Бабеля, в художественной литературе, воплощенная им же самим, заключалась в том, чтобы писать как можно более короткими предложениями: «Ночь. Вечерело. Белые вышли. Красные пошли. Воняло пузыристой кровью. Сверкали сабли. Стоял полк и так далее». Писатель уходил от символизма, от образности на три страницы про опавший с дерева лист, к новой, революционной прозе, за это Исаака отметил Горький и накрыл, как орел голубку своим непроницаемым саваном. Письмо сложение Бабеля было превосходно, а душа мелка. Не революционная душа, а контрреволюционная, именно это разглядели Клим и Семен, разглядели правильно, метким глазом еще в 20 е годы. Получается, что судьба, путь Бабеля на земле, был предрешен элементом рождения на Молдаванке. Без этого элемента, мы не знали бы Бабеля писателя, а узнали бы его, как Бабеля банкира с Уолл-Стрит, например. Рожденный на Молдаванке, как Жванецкий и Бабель, ползать не станет. Только летать. А точка пули в конце, как эпилог прекрасной, яркой жизни на красном фоне Торы, всепожирающего огня.
17 октября.
Работы, уменьшающие мозг человека. Однообразные, вытягивающие жилы упражнения на выносливость. Строительные поклоны правилу и мастерку, танцы у токарных станков, камлания менеджеров среднего звена, перед персональными компьютерами. Все работы хороши – выбирай на вкус. Любая работа, уменьшает мозг, кроме удаленной от места. Работа и рабочее место – прямо зависимые величины. Исчезнув с места работы, с помощью глобальной сети, востребованный специалист, вправе обезличиться. Уйти от схемы: начальник – раб. Удалившись от отдела кадров и бухгалтерии, ловкий работник получает иллюзию свободы. Да, он свободен от командиров всех мастей, но не свободен от денег. Оплату труда, без места или с местом, еще никто не отменял. И это, единственное слабое звено фрилансера. И здесь вступает в силу фактор места и времени. Не наблюдая работника перед собственным носом, у работодателя возникает вполне знакомое чувство, что свободные художник ничего не делает, даже если задача с блеском выполнена и сдана в срок. Нет наемного воина сети на рабочем, а не на виртуальном месте, нет и денег. Нет и проблемы. А в маленьких головах, как ни странно, обитает гигантский мозг. И это не единичные случаи. Бывает, что у человека, вместо головы, даже не черепная коробка с плевком страстей внутри, а одна сплошная шея. Желтая, бугристая, напоминающая выбритый бок кабана. А безголовый работник, дает триста процентов плана на ура, манипулируя одной шеей. И зеркальная ситуация: большая голова и малюсенький мозг. Такие головы настолько тяжелы, что шея и плечи, еле справляются со своими прямыми функциями – ношением головы. Человек, при таких условиях, испытывает жуткие головные боли и не может полноценно давать план. Посмотрите на старые фотографии: у Гитлера была маленькая голова с рождения, зато дурацкие усы. А у Альберта Эйнштейна непропорциональна телу, огромная голова, но дурацкая прическа. И тот, и другой, состоялись в профессии. В совершенстве овладев ремеслом. Из этого делаем вывод: что не мозг делает голову, а голова мозг, и никакие работы не в состоянии иссушить и уменьшить его массу.
18 октября.
Обнаружены три мешка мужской одежды. Целый выносной гардероб. Как говориться «нашел то, что не искал». Может быть, хозяин курток и рубашек внезапно отправился на тот свет, а может быть – решил сменить гардероб полностью. Обновить, раскрасить свою жизнь новыми штиблетами. Из трех сестер, я выбрал одну и отправился с ней, перемежая руки от своей ноши, которая не тянет - домой, на публичный разбор. Зачем покупать вещи, даже в секонд хенде, если вещевые развалы присутствуют на каждой мульде? Только нужно внимательно присмотреться к ним, сквозь пелену осеннего тумана.
продолжение следует
подписывайтесь