Меня схватили и поволокли к одному из джипов.
– Что вы делаете?! – закричала я.
Мой бесполезный крик эхом пронесся по пустому заснеженному шоссе и затерялся в кронах вековых сосен.
– Я не закрыла машину! – кричала я до тех пор, пока у меня еще хватало дыхания.
Я могла кричать столько, сколько мне вздумается. Это ровным счетом ничего не могло изменить. Морозный воздух и выкуренная сигарета сделали свое дело. Я почувствовала знакомое сладковатое удушье и неприятную теплоту в груди. Меня затолкали в машину и усадили между двумя «мразями». А как еще можно было назвать наемников « Mras . su »?!
Главный уселся на переднем сиденье рядом с водителем. Машина, набирая скорость, помчалась по шоссе.
– В общем, слушай сюда, – сказал он, – всю эту свою возню с заводом прекращай. Толку от этого все равно не будет. Ты что, хочешь, чтобы тебя убили из-за этого завода? Так за этим дело не станет. И ради чего это все? Ты сама-то подумала? Что, ради них, ради всех этих людей? Да они на следующий день о тебе забудут. Вот пойдут на работу и забудут. И на работе об этом заводе не будут думать. Потому что времени нет. А потом вернутся домой, к своим семьям и своим детям. А у тебя никогда не будет детей. Потому что тебя – не будет. Ты меня поняла?
Я молчала.
Он говорил правду.
А сложнее всего ответить, если тебе говорят правду.
– Ты меня поняла?! – повторил он и даже слегка развернулся на сиденье ко мне.
Я разомкнула губы.
– Поняла. Но есть еще кое-что…
– Что? – он, кажется, не ожидал, что я сумею сказать вообще хоть что-то.
– Вы никто. Вы просто импотенты.
Вдох. Выдох.
Зачем я вообще это сказала?!
Я сошла с ума.
Да, я точно была неадекватной.
– Импотенты?
Главный переглянулся с мужчиной, сидящим на переднем сиденье.
– Девочка, тебе доказать, что мы не импотенты? – улыбнулся тот, который сидел впереди.
– А вы не сможете мне это доказать, – сказала я.
Не знаю, как я еще дышала.
– У меня уже есть все доказательства. Вы – моральные импотенты. Которые могут напасть на беззащитную девушку в лесу. Так что вы импотенты. Даже если там у вас все в порядке.
Я никогда и ни у кого не видела такого бешенства в глазах.
– Вышвырните ее отсюда.
Один из них открыл дверцу. Перед моими глазами замелькал асфальт. Машина набирала скорость. Я сопротивлялась изо всех сил, но в какой-то момент все-таки очутилась прямо над несущейся передо мной пропастью.
Они выпустили меня из рук. У меня было ощущение, что меня сбрасывают с самолета. Я зажмурилась. Страшная боль обожгла руки и лицо.
Я покатилась по шоссе, стараясь только закрыть лицо руками. Но, когда остановилась, лежала именно лицом вниз. Рукава куртки были разорваны, содранная об асфальт кожа саднила, как в детстве. Я поняла, почему тогда заливалась жутким ревом, стояло мне ободрать коленки.
Что-то теплое струилось по лицу, я решила, что это слезы. Но я не плакала. Из рассеченной раны, которую мне удалось нащупать руками, горячо струилась кровь.
Белое небо отдалилось на космическое расстояние. Вековые темно-зеленые сосны, обрамлявшие дорогу, давали понять, что выхода нет. Тяжелая сибирская красота, которой я всегда восхищалась, вдруг обрушилась на меня и сломила.
Я лежала на обочине дороги, потрясенная, ошеломленная, уничтоженная.
А темная лента дороги уходила вдаль, затвердевая под ледовой коркой – словно бы на века.
Даже если дорога сама возникает под твоими ногами, и, кажется, что это твой собственный путь – никогда не знаешь, куда она тебя заведет.
Иногда за поворотом может ждать смерть.
Безжалостное белое небо. Зимний лес, еще не успевший прочувствовать начало весны и оттаять. Безмолвные прогалины, забитые снегом, не дававшие первым зеленым побегам ни малейшего шанса – еще так долго, до середины марта.
Вечерело. Голубоватые тени ложились на снег.
В воздухе вдруг разлилась странная теплота.
Я осталась жива.
Непостижимым образом осталась жива.
Беги! Спасайся! Забудь обо всем, что было и благодари Бога за то, что осталась жива!
Тебя пощадили. Что тебе еще нужно?