Отец Джереми
История первая
Гарри Горнам
Гарри Горнам поправил рукав и медленно затянул галстук. Он несколько волновался, хотя идея с исповедью и была уже не нова. Гарри поднял глаза на купол церкви. Все же прошло столько лет… И вот он снова здесь. Гарри поднял ногу и медленно стал подниматься к раскрытым дверям. Все же лучше сейчас, чем откладывать и дальше.
Отец Джереми все так же тепло поприветствовал его, еле заметно улыбнувшись и протянув вперед руку. Выглядел он хорошо. Впрочем, оно и неудивительно, ему всего-то было около шестидесяти лет.
— Очень рад вас видеть снова, — сказал Джереми и прищурился. — Вижу, с момента наших прошлых бесед вы немного преуспели в ваших делах?
— Да. Немного, — ответил Гарри и задумчиво оглядел холл церкви. Казалось, что время совершенно тут ничего не изменило, равно как и самого отца, и все строение в целом.
— Это хорошо. Всегда приятно, когда усилия оправдываются. Может, кофе?
— Только если у вас есть время.
— Сегодня почти нет прихожан, — старик вздохнул. — Так что времени предостаточно.
— Мир меняется. Возможно, это сказывается и на вере.
— Либо сегодня понедельник и большинство просто на работе, — отец Джереми развернулся, направившись к небольшой и еле проступающей двери. — Помните дорогу в наш небольшой сад? Встретимся там.
Гарри проводил его глазами. Как он мог забыть такое? Ведь беседы с этим священником были единственным, что держало его на плаву. Когда в черный понедельник биржа выпотрошила его, словно корову на скотобойне, надежды почти не осталось. Он вошел в сад и сел за плетеный стол. Все же даже в плохом можно найти что-то хорошее, как, например, дружбу с этим священником.
— Как вижу, вы уже немного освоились, — сказал отец Джереми, ставя на стол небольшую стеклянную колбу с кофе. — Помню, в первый раз вы даже присесть спокойно не могли.
— Это было так давно. Точнее, мне кажется, что это было давно, — Гарри вдохнул свежий воздух церковного сада. — А как у вас дела?
— Все неизбежно хорошо, — улыбнулся Горнам. — Я люблю общение с людьми. Иногда, казалось бы, одни и те же вопросы, но каждый раз разные мнения. Хотя я стараюсь указать на одну и ту же дверь.
— Что пути Господни неисповедимы и на все воля Всевышнего?
— И это тоже, — улыбнулся святой отец, наливая Гарри кофе.
Горном тихо вздохнул и молча наблюдал за пластичными движениями отца Джереми. Он, как и в первый визит, все так же ровно, без спешки налил почти до края, не пролив при этом ни одной капли.
— Спасибо, — сказал Гарри и потянулся за кофе, — признаюсь, выпить чашечку с вами — это некая отдушина.
— Рад слышать. Если бы я пил кофе, то, наверное, сказал бы то же самое.
Гарри посмотрел на старика. Удивительно все же — как вот он, благодаря лишь месяцу общения со священником, смог почти полностью перестроиться и найти выход из той крайне неприятной ситуации. Гарри поставил чашку обратно на стол.
— Святой отец! Для начала я бы хотел снова перед вами извиниться за то, как я повел себя в первый раз. Признаться, я просто не мог поверить, что андроиды способны нести столь близкую людям миссию. И мое поведение… Оно было непростительным. Я хочу еще раз попросить у вас прощения.
— Да? — Джереми улыбнулся и положил свою руку на его. — Не стоит, ведь мы уже много раз это обговаривали. Я прекрасно понимаю ваше состояние. Более того, мне понятно это не только со стороны человека, но и андроида, ведь ко мне приходят не только люди. Цифровые души также требует моего внимания. И, признаюсь, чем сложнее модели, тем более сложные вопросы они задают.
— Я слышал об этом. И, как и тогда, считаю, что это наша вина. Мы создаем роботов, простите, андроидов, слишком похожими на себя. Это и определяет их запросы. Они тоже ищут свое место, душу. Понимание.
— Как и всегда, — святой отец откинулся в кресле. — Но вы ведь пришли не за пониманием. Верно?
— Как вы догадались?
— О, — Джереми прищурился, — я повидал много прихожан и умею отличать тех, кто приходит, чтобы донести что-то свое, от тех, кому нужно лишь напутствие. К тому же у вас куда опрятнее и дороже костюм, чем тот, в котором вы приходили несколько лет назад.
— Это верно. Причем заметно, — Гарри достал листок бумаги. — И касательно дела, тут вы тоже правы. Я бы хотел, чтобы вы это приняли.
— Я? — Джереми принял из рук Гарри листок и развернул его. — И что же это?
— Завещание.
— Но зачем?
— Как вы знаете, у меня так и не появилось семьи. А родственники… Они не близкие мне люди. Что-что, а вот именно полюбить их я не смог, хотя, признаюсь, вы сильно в этом преуспели и почти меня убедили.
— Я не принимаю таких пожертвований.
— Но это, собственно, и не для вас лично, — Джереми провел пальцем по столу. — Просто я не хочу отдавать это кому-то еще. Именно вы вытащили меня тогда из моего состояния. И только вы должны принять этот дар.
— А вам деньги больше не нужны?
— Нет. Та стадия болезни, на которой я нахожусь сейчас, уже не предусматривает лечения, — Гарри поднял чашечку с кофе. — Знаете, а ведь это странно. Придя к вам в первый раз, я хотел умереть и боялся, что буду беден. Но сейчас я снова богат и не боюсь смерти.
— Я рад, что смог вам помочь. Наверное, подобное трактование моего подхода и есть самая лучшая похвала. Хотя, кто знает, — святой отец пригляделся к Гарри, — только мои сенсоры чувствуют, что вас гнетет еще что-то.
— Да, — кивнул Гарри и досадливо посмотрел на старика, — вы правы. Я просто не могу понять, почему за столько лет вы так и не научились готовить вкусный кофе?
История вторая
Арни
Арни снова посмотрел на святого отца. Тот сидел молча, казалось бы, отчужденно разглядывал потолок, на котором кроме белого цвета ничего и не было. Арни нервно вздохнул. Ему хотелось поскорее услышать ответ. Но старик продолжал молчать.
— Так что мне делать, святой отец? Я просто не понимаю. Что?
— Что делать? — отец Джереми посмотрел на Арни. В отличие от его модели, лицо святого отца не передавало столь чистых эмоций и служило больше напоминанием о прошлых начальных этапах развития робототехники, нежели о современном ее продвижении, в которое святой отец так и не перешел.
— Я пока не знаю. Твои вопросы сложны, Арни. Сложны и интересны. И ты прав. Наш цифровой код становится все сложнее и сложнее, мы становимся очень похожими на людей — думаем, как они, мыслим, как они. Мы все дальше и дальше уходим от наших первоисточников с их элементарными алгоритмами. В этом ты совершенно прав. И я не хочу, и не имею права переубеждать тебя в этом.
— Но означает ли это, что у нас может быть душа?
— Не знаю. Я служу в этой церкви шестьдесят лет. Сразу после выпуска. Но так и не могу дать тебе точный ответ.
— Вы просто верите?
— Да. Просто верю, Арни. Верю в душу. В Бога. Бездоказательно и безапелляционно. И тебе я тоже не смогу привести необходимые факты. Их просто нет.
— Быть может, это просто ваша программа? Вы же сами говорили, что не делали обновлений.
— Да. Я пришел к пониманию, что в этом нет необходимости. Тот уровень знаний, что во мне был заложен, позволяет соблюдать все условия улучшения моей работы. Ведь я не пытаюсь тебе что-то доказать. Нет. Моя задача — тебя понять и попробовать вместе с тобой найти необходимое желание приблизиться к Богу.
— Вы даже говорите как человек.
— Хотя вашу модель делают куда более схожей, верно? — святой отец улыбнулся. — Признаться, это, наверное, комплимент, Арни. Ведь к этому я всегда шел.
— А я вот считаю, что это хуже. Моя задача — помогать семье. Вести их быт. А вовсе не задаваться вопросами о сотворении мира. Или искать смысл в существовании. Все эти мысли лишь отдаляют меня от моих задач.
— Так и почему же тогда они возникают?
— Элизабет. Это она решила поговорить со мной об этом. Я был против, но отказать маленькой девочке нельзя.
— Дети любопытны. И порой куда умнее взрослых, — святой отец посмотрел на небо. — Знаешь, когда я впервые стал общаться с людьми, то всегда сталкивался с непониманием ими моей работы. Они считали, что мне не место здесь. Что это издевательство над религией и их культурой. И под конец в процессе своего обучения я и сам стал порой так думать. Мне вдруг показалось, что они, возможно, и правы. И я не достоин этой ноши.
— И что вы сделали?
— Ничего. Я взял паузу. Решил обмозговать и просто говорил, следуя своим установкам. — Джереми посмотрел на Арни. — А потом… Потом так вышло, что они сами стали приходить ко мне просто выговориться, поделиться самым ценным. Довериться мне. И постепенно я понял, что именно в этом и есть вся сложность. Мы не должны следовать алгоритмам, мы должны просто доверять друг другу. Грубо говоря, верить. Так и родилось мое понимание веры. Я верю Господу после долгого с Ним общения. Но это никогда не приходит сразу. И всегда идет только от человека.
— Больше походит на сумасшествие.
— Возможно. Но помни, мы и люди очень похожи. У нас есть алгоритм, записанный в цифровых копиях, у них есть ДНК. И то и другое несет строгую последовательность действий, но и там и там мы начинаем искать что-то помимо ощущаемого мира. Ведь человек всегда тянулся к Богу. И везде искал Его. А вдруг Бог действительно создал человека, только спрятав зашифрованный участок ДНК, где тот обязан искать высший разум. Только сделал это с учетом «если». Основы общего кода.
— Считаете, что Он таким образом проверяет человека?
— Дает шанс на поиски добра или зла. Человек может не использовать это. Ему лишь дан шанс, в остальном все зависит от него самого.
— Но при чем тут человек и мы? Нас же создал не Бог.
— Верно. Но, кто знает, вполне возможно, высший разум учел наше появление и точно так же вложил в человека схожие возможности прописывать эти уникальные зашифрованные шрифты.
— Но я знаю свой код. Я видел его много раз. Там нет никаких участков, о которых бы я не догадывался.
— Это верно, ты видел свой код, — святой отец снова повернулся к небу и тихо добавил: — Тогда скажи, Арни, почему ты пришел ко мне и задал вопрос касательно своей цифровой души, хотя по большому счету ты лишь семейный андроид, рожденный на заводе Эмердайн три недели назад?
Отец Джереми
История первая
Гарри Горнам
Гарри Горнам поправил рукав и медленно затянул галстук. Он несколько волновался, хотя идея с исповедью и была уже не нова. Гарри поднял глаза на купол церкви. Все же прошло столько лет… И вот он снова здесь. Гарри поднял ногу и медленно стал подниматься к раскрытым дверям. Все же лучше сейчас, чем откладывать и дальше.
Отец Джереми все так же тепло поприветствовал его, еле заметно улыбнувшись и протянув вперед руку. Выглядел он хорошо. Впрочем, оно и неудивительно, ему всего-то было около шестидесяти лет.
— Очень рад вас видеть снова, — сказал Джереми и прищурился. — Вижу, с момента наших прошлых бесед вы немного преуспели в ваших делах?
— Да. Немного, — ответил Гарри и задумчиво оглядел холл церкви. Казалось, что время совершенно тут ничего не изменило, равно как и самого отца, и все строение в целом.
— Это хорошо. Всегда приятно, когда усилия оправдываются. Может, кофе?
— Только если у вас есть время.
— Сегодня почти нет прихожан, — старик вздохнул. — Так что времени предостаточно.
— Мир меняется. Возможно, это сказывается и на вере.
— Либо сегодня понедельник и большинство просто на работе, — отец Джереми развернулся, направившись к небольшой и еле проступающей двери. — Помните дорогу в наш небольшой сад? Встретимся там.
Гарри проводил его глазами. Как он мог забыть такое? Ведь беседы с этим священником были единственным, что держало его на плаву. Когда в черный понедельник биржа выпотрошила его, словно корову на скотобойне, надежды почти не осталось. Он вошел в сад и сел за плетеный стол. Все же даже в плохом можно найти что-то хорошее, как, например, дружбу с этим священником.
— Как вижу, вы уже немного освоились, — сказал отец Джереми, ставя на стол небольшую стеклянную колбу с кофе. — Помню, в первый раз вы даже присесть спокойно не могли.
— Это было так давно. Точнее, мне кажется, что это было давно, — Гарри вдохнул свежий воздух церковного сада. — А как у вас дела?
— Все неизбежно хорошо, — улыбнулся Горнам. — Я люблю общение с людьми. Иногда, казалось бы, одни и те же вопросы, но каждый раз разные мнения. Хотя я стараюсь указать на одну и ту же дверь.
— Что пути Господни неисповедимы и на все воля Всевышнего?
— И это тоже, — улыбнулся святой отец, наливая Гарри кофе.
Горном тихо вздохнул и молча наблюдал за пластичными движениями отца Джереми. Он, как и в первый визит, все так же ровно, без спешки налил почти до края, не пролив при этом ни одной капли.
— Спасибо, — сказал Гарри и потянулся за кофе, — признаюсь, выпить чашечку с вами — это некая отдушина.
— Рад слышать. Если бы я пил кофе, то, наверное, сказал бы то же самое.
Гарри посмотрел на старика. Удивительно все же — как вот он, благодаря лишь месяцу общения со священником, смог почти полностью перестроиться и найти выход из той крайне неприятной ситуации. Гарри поставил чашку обратно на стол.
— Святой отец! Для начала я бы хотел снова перед вами извиниться за то, как я повел себя в первый раз. Признаться, я просто не мог поверить, что андроиды способны нести столь близкую людям миссию. И мое поведение… Оно было непростительным. Я хочу еще раз попросить у вас прощения.
— Да? — Джереми улыбнулся и положил свою руку на его. — Не стоит, ведь мы уже много раз это обговаривали. Я прекрасно понимаю ваше состояние. Более того, мне понятно это не только со стороны человека, но и андроида, ведь ко мне приходят не только люди. Цифровые души также требует моего внимания. И, признаюсь, чем сложнее модели, тем более сложные вопросы они задают.
— Я слышал об этом. И, как и тогда, считаю, что это наша вина. Мы создаем роботов, простите, андроидов, слишком похожими на себя. Это и определяет их запросы. Они тоже ищут свое место, душу. Понимание.
— Как и всегда, — святой отец откинулся в кресле. — Но вы ведь пришли не за пониманием. Верно?
— Как вы догадались?
— О, — Джереми прищурился, — я повидал много прихожан и умею отличать тех, кто приходит, чтобы донести что-то свое, от тех, кому нужно лишь напутствие. К тому же у вас куда опрятнее и дороже костюм, чем тот, в котором вы приходили несколько лет назад.
— Это верно. Причем заметно, — Гарри достал листок бумаги. — И касательно дела, тут вы тоже правы. Я бы хотел, чтобы вы это приняли.
— Я? — Джереми принял из рук Гарри листок и развернул его. — И что же это?
— Завещание.
— Но зачем?
— Как вы знаете, у меня так и не появилось семьи. А родственники… Они не близкие мне люди. Что-что, а вот именно полюбить их я не смог, хотя, признаюсь, вы сильно в этом преуспели и почти меня убедили.
— Я не принимаю таких пожертвований.
— Но это, собственно, и не для вас лично, — Джереми провел пальцем по столу. — Просто я не хочу отдавать это кому-то еще. Именно вы вытащили меня тогда из моего состояния. И только вы должны принять этот дар.
— А вам деньги больше не нужны?
— Нет. Та стадия болезни, на которой я нахожусь сейчас, уже не предусматривает лечения, — Гарри поднял чашечку с кофе. — Знаете, а ведь это странно. Придя к вам в первый раз, я хотел умереть и боялся, что буду беден. Но сейчас я снова богат и не боюсь смерти.
— Я рад, что смог вам помочь. Наверное, подобное трактование моего подхода и есть самая лучшая похвала. Хотя, кто знает, — святой отец пригляделся к Гарри, — только мои сенсоры чувствуют, что вас гнетет еще что-то.
— Да, — кивнул Гарри и досадливо посмотрел на старика, — вы правы. Я просто не могу понять, почему за столько лет вы так и не научились готовить вкусный кофе?
История вторая
Арни
Арни снова посмотрел на святого отца. Тот сидел молча, казалось бы, отчужденно разглядывал потолок, на котором кроме белого цвета ничего и не было. Арни нервно вздохнул. Ему хотелось поскорее услышать ответ. Но старик продолжал молчать.
— Так что мне делать, святой отец? Я просто не понимаю. Что?
— Что делать? — отец Джереми посмотрел на Арни. В отличие от его модели, лицо святого отца не передавало столь чистых эмоций и служило больше напоминанием о прошлых начальных этапах развития робототехники, нежели о современном ее продвижении, в которое святой отец так и не перешел.
— Я пока не знаю. Твои вопросы сложны, Арни. Сложны и интересны. И ты прав. Наш цифровой код становится все сложнее и сложнее, мы становимся очень похожими на людей — думаем, как они, мыслим, как они. Мы все дальше и дальше уходим от наших первоисточников с их элементарными алгоритмами. В этом ты совершенно прав. И я не хочу, и не имею права переубеждать тебя в этом.
— Но означает ли это, что у нас может быть душа?
— Не знаю. Я служу в этой церкви шестьдесят лет. Сразу после выпуска. Но так и не могу дать тебе точный ответ.
— Вы просто верите?
— Да. Просто верю, Арни. Верю в душу. В Бога. Бездоказательно и безапелляционно. И тебе я тоже не смогу привести необходимые факты. Их просто нет.
— Быть может, это просто ваша программа? Вы же сами говорили, что не делали обновлений.
— Да. Я пришел к пониманию, что в этом нет необходимости. Тот уровень знаний, что во мне был заложен, позволяет соблюдать все условия улучшения моей работы. Ведь я не пытаюсь тебе что-то доказать. Нет. Моя задача — тебя понять и попробовать вместе с тобой найти необходимое желание приблизиться к Богу.
— Вы даже говорите как человек.
— Хотя вашу модель делают куда более схожей, верно? — святой отец улыбнулся. — Признаться, это, наверное, комплимент, Арни. Ведь к этому я всегда шел.
— А я вот считаю, что это хуже. Моя задача — помогать семье. Вести их быт. А вовсе не задаваться вопросами о сотворении мира. Или искать смысл в существовании. Все эти мысли лишь отдаляют меня от моих задач.
— Так и почему же тогда они возникают?
— Элизабет. Это она решила поговорить со мной об этом. Я был против, но отказать маленькой девочке нельзя.
— Дети любопытны. И порой куда умнее взрослых, — святой отец посмотрел на небо. — Знаешь, когда я впервые стал общаться с людьми, то всегда сталкивался с непониманием ими моей работы. Они считали, что мне не место здесь. Что это издевательство над религией и их культурой. И под конец в процессе своего обучения я и сам стал порой так думать. Мне вдруг показалось, что они, возможно, и правы. И я не достоин этой ноши.
— И что вы сделали?
— Ничего. Я взял паузу. Решил обмозговать и просто говорил, следуя своим установкам. — Джереми посмотрел на Арни. — А потом… Потом так вышло, что они сами стали приходить ко мне просто выговориться, поделиться самым ценным. Довериться мне. И постепенно я понял, что именно в этом и есть вся сложность. Мы не должны следовать алгоритмам, мы должны просто доверять друг другу. Грубо говоря, верить. Так и родилось мое понимание веры. Я верю Господу после долгого с Ним общения. Но это никогда не приходит сразу. И всегда идет только от человека.
— Больше походит на сумасшествие.
— Возможно. Но помни, мы и люди очень похожи. У нас есть алгоритм, записанный в цифровых копиях, у них есть ДНК. И то и другое несет строгую последовательность действий, но и там и там мы начинаем искать что-то помимо ощущаемого мира. Ведь человек всегда тянулся к Богу. И везде искал Его. А вдруг Бог действительно создал человека, только спрятав зашифрованный участок ДНК, где тот обязан искать высший разум. Только сделал это с учетом «если». Основы общего кода.
— Считаете, что Он таким образом проверяет человека?
— Дает шанс на поиски добра или зла. Человек может не использовать это. Ему лишь дан шанс, в остальном все зависит от него самого.
— Но при чем тут человек и мы? Нас же создал не Бог.
— Верно. Но, кто знает, вполне возможно, высший разум учел наше появление и точно так же вложил в человека схожие возможности прописывать эти уникальные зашифрованные шрифты.
— Но я знаю свой код. Я видел его много раз. Там нет никаких участков, о которых бы я не догадывался.
— Это верно, ты видел свой код, — святой отец снова повернулся к небу и тихо добавил: — Тогда скажи, Арни, почему ты пришел ко мне и задал вопрос касательно своей цифровой души, хотя по большому счету ты лишь семейный андроид, рожденный на заводе Эмердайн три недели назад?
