Петербург на рубеже 18-19 веков
Изменения в архитектуре Петербурга как это ни странно звучи.Помогли пожары в тридцатые сороковые годы 18 века. Целая волна губительных пожаров, многие части города сильно ,изменило и была создана специальная комиссия о строительстве Петербурга,которая занималась целенаправленно обще городскими планами. Это было очень хорошо, потому что это было своего рода такая перспективная идея разработки облика, планировки благоустройства города ,и было возможностью архитекторов не только строить здания общественные, частное жилище но и представлять уже целые ансамбли площадей.
Улиц выхода к Неве набережных и так далее, и получилось что уникальность Петербург а в отличие от многих европейских городов в том, что там изначально архитекторы единым планом строили огромные городские кварталы. Это была возможность широкого охвата панорамности. Заранее предвидели архитекторы и планировщики как будет выглядеть какая-то из частей города, или центр города с какой-либо из окраин. Именно поэтому Петербург превратился в такую живую, потрясающе красивую картину самой современной и архитектурной мысли и вот тогда, приступили к конкретным планом застройки города.
И вот когда приступили к конкретным планам застройки города то можно сказать встретились и с проблемой и с благоприятным фактором.Дело в том, что менялся стиль барокко уже уходила из архитектуры, широкой решительной поступью подступал классицизм, а точнее уже в начале 19 века ампир
Высшая точка классицизма, многие считают, что это даже не выше особая стадия его развития, но так или иначе имперский торжественный монументальный величавый холодный ампир.
Как нельзя лучше пришелся ко двору. В Петербурге он нужен был для утверждения очень важных государственных идей. Но дело все в том, что русский ампир, очень отличался от французского ампира.Ампир же пришел из Франции и если в наполеоновской франции ампир действительно был холоден, почти бездушен.Можно судить об этом хотя бы по коронационным портретом Наполеона, Который предстает на троне во всем блистательного величие своего могущества и славы, но производит впечатление почти пугающее. Он не человек, он функция, он исполнитель великой воли и вот надо сказать, что в России вот эта холодность, функциональность ампира она не прижилось.
В Москве ампир, это небольшие частные жилые особняки, а в Петербурге невероятно красивые и похожие друг на друга, и все таки очень разные архитектурные сооружения. Они и создали лицо города, его настроение, его строгий вид о котором писал Александр Сергеевич Пушкин. Строгий и стройный, потому что легкость и воздушность такой я бы сказала эмоциональную вознесенность архитектурных строений.
В Петербурге обеспечивала все и природа, и серебристые небо, и необычайный талант архитекторов которые творили в то время Архитекторов была целая плеяда,и русские, и иностранцы и в числе первых мы называем Андрея Воронихина (который родился крепостным, он был собственностью графа Александра Строганова )
Строганов долгое время возглавлял Петербургскую академию художеств, знал толк в искусствах и видел таланты. И талант Воронихин он увидел сразу, 20-летним юношей Воронихин, уже по некоторым сведениям получив какие-то знания в Москве от Баженова и Козакова. Воронихин переезжает в Петербург и продолжает обучение,в Академии художеств.В 26 лет он получает вольную и едет Европу, изучает архитектурный опыт во Франции и Швейцарии и приезжает обратно в Петербург, уже совершенно сложившимся мастером и главное творение великолепный собор, во имя иконы Казанской Божией Матери.Собор который решено было возвести на Невском проспекте, в ознаменование перенесения чтимого списка с чудотворной иконы Казанской Божьей матери в
Петербург, и Павел первый, при котором начиналось строительство, очень хотел, чтобы собор напоминал очертания грандиозного собора святого Петра в Риме.
Это время была такое, ориентация не просто на западную культуру, но и своего рода такое соперничество с выдающимися образцами западноевропейского искусства.Нужно было чтобы и здесь в России было нечто не менее грандиозное и величавое, и Воронихин совершенно гениально решил эту задачу. Во-первых он подобно тому как был спланирован собор Святого Петра в Риме, он использовал прием широкой колоннады, практически охватывающий площадь перед собором. Но вот интересный момент, ведь Невский проспект направлен с востока на запад и получается что все храмы, которые выходили на Невский проспект они стояли к нему боком, потому что любой храм должен быть ориентирован на восток.А Воронихин решил так ,будет эта грандиозная колоннада галерея, но это будет северный боковой вход, оформленный как парадной ,а потом с южной стороны Воронихин тоже предполагал подобную же полу кольцевую галерею колоннаду, но к сожалению это не удалось осуществить и тем не менее Казанский собор поражает не просто своим размахом ,своей торжественной грандиозностью, он поражает все таки некой созвучностью человеку.
Он не подавляет, он не холоден, он включен в перспективу Невского проспекта, включен в панораму города, как естественная его часть. Он как будто зовет к себе, приглашает к себе и вот эта мысль, не закольцевать колоннадой площадь перед собором, как время а словно распахнуть людям, миру, окружающему пространству объятия. Вот это была великолепной находкой Воронихина.
1812 год определил особую веху в истории собора и война превратила его в храм воинской славы.Вскоре том упокоился фельдмаршал Кутузов. Перед собором были поставлены великолепные памятники Кутузову и Барклаю де Толли, собор именно в духе ампира воплотил в себе идею героического служения родине и идею прославления отечества, и идею величия человеческого духа, а кроме этого это стал памятник веры человека в победу добра над злом. Вере в красоту, именно красота одна из главных составляющих этого творение Воронихина.
Еще один русский архитектор Адриан Захаров прославил себя тоже практически единственным самым известным памятником, это Петербургская Адмиралтейства и надо сказать ,что он до самого конца абсолютно беззаветно служил своему творению.Хотя и имел любые возможности для этого, он не обзавелся собственным домом и даже не был женат. Он посвятил себя целиком полностью искусству и можно сказать сгорел на своей работе. Умер 50 летним и вот надо сказать, что то как он решил задачу реконструкции адмиралтейства, это действительно требовало огромных сил, огромных душевных и наверное даже физических затрат. Поэтому он часто забывал спать, просиживая над чертежами, нужно было реконструировать расширить здание адмиралтейства. Куда в целом комплексе,входили многочисленные службы связанные с морскими делами, с флотом с торговыми организациями. Протяженность нового адмиралтейства, 407 метров и на этом огромном пространстве нужно было возвести не только какие-то здания, служебные складские, нужно было превратить это в гармоничное единство в единый архитектурный образ.Причем не нарушать исторически сложившийся облик старого, еще Петровского Адмиралтейства ,возведенного архитектором Коробовым и шпиль должен был сохранитьсь. И тогда Захаров сохранив прежние формы, прежней силуэт Адмиралтейства, он просто снова как Воронихинская колоннада, он распахнул его и к Неве, и к городу .Он возвел эти стены,эти корпуса так, что они входили в единство никак не нарушая гармонию городскую. Единство Дворцовой площади ,созданием зимнего дворца и вот Адмиралтейство один из символов Петербург, а предстаёт перед нами снова в образном единстве и архитектурного величия ,причем величия поистине божественного. Обилия скульптуры украшающие здание,она способствует такому мифологическому облику здания ,это действительно не просто служебные корпуса, а это такое служение земле перед небесами, это сопутствование добрых сил который раздувает паруса кораблей, Вот это вдохновенное сообщество с силами природы, с духом красоты, которым проникнут облик Адмиралтейства , оно очень нужна была Захарову, для того чтобы это здание не оказалось просто мертвенным государственным учреждением, и мечта Захарова исполнилось. Адмиралтейство действительно один из символов города.
И вот мастер который совсем неподалеку прославил себя тоже очень узнаваемым архитектурным сооружением француз Жан Томадо Тамон
Как они работающие в одно время, умудрились не соперничая, не оспаривают друг у друга пальму первенства ,не подчеркивая первенство своего сооружения перед остальными, как они умудрились согласно гармонически очень встроена выстроить центр города. На стрелке Васильевского острова Томадо Томон проектирует здание биржи.
Опять общественное здание и опять удивительно красивой архитектурной идеей.Томадо Томон решил скопировать ,ну точнее не скопировать а передать дух ,черты облик древнего храма в Пестуме,храма Посейдона как раньше считали, сейчас считают это был храм Геры, Массивного храма величавого, тяжеловесного с дорических ордером то есть самым строгим, самым лаконичным. С тяжелыми колоннами и примерно таким же, предстаёт храмом коммерции, храмом торговли бирже, при этом понятно что вот эта игра с античностью, игра с мифологией она очень удается Томадо.
Петербург любит ассоциации, он любит эту волшебную призрачную игру узнавание, и мы узнаём в центре стрелки рядом с тяжеловесного и вместе с тем монументально величавым зданием Биржи, 2 ростральные колонны.Во- первых они служили маяками и они действительно помогали кораблям входить в русло Невы уже в городской черте.
Но с другой стороны ростральные от слова ростры , так в древнем Риме называли части поверженных вражеских кораблей носовые части которые в качестве такого памятника увековечивания присоединяли к триумфальным колоннам. И вот эти ростральные колонны ,пусть символически но они напоминали о победе, они напоминали о величие духа России, побеждающие время и пространство и выходящие на морские просторы и вот это все вместе и архитектурная мысль, игра с прошлым, игра со стилями, и игра с образами ассоциациями, это все стало одной из главных черт архитектура Петербурга этого времени.
Еще один замечательный архитектор,который и добавил и разсветил что-то свое и что-то очень петербургское в своем творчестве это Карло Росси
Итальянец который настолько прижился в России, что стал трогательно именоваться Карлом Ивановичем, а приехал он в Россию еще ребенком вместе со своей матерью, итальянской балериной и балетным танцовщиком которого пригласили в один из Петербургских театров, и оказавшись в России, и живя возрастая в духе прекрасного, в духе искусство Руси, прекрасно почувствовал настроение города,и может быть именно поэтому, когда он стал архитектором,строил не просто дома. Он строил архитектурные ансамбли ,в перечне работ Росси в Петербурге такие места и такие городские площади, что действительно захватывает дух.Дворцовая площадь,
Дворцовая площадь
Сенатская площадь там где высится монументальный Медный Всадник.
Александрийская площадь с театром и то что мы сейчас называем площадью перед Русским музеем, площадь которая была возведена перед Михайловским дворцом
.Возведена для великого князя и вот все эти здание нынешнего Русского музея.Вот это ощущение дворцовой торжественности, блистательной красоты и грандиозного наполненного воздухом и радостью бытия.Пространством действительно прекрасного искусства вот это черты архитектурного искусства Руси в планировке Росси. Но скажем Дворцовой площади прекрасно учитывалось, что ландшафт Петербурга ровной и Росси никогда не стремился к каким-то доминантом. Каким-то вертикальным взлетом это потом позже, появится Александровская колонна,но о ней мы поговорим позже, а вот сейчас пока он планирует огромное пространство Дворцовой площади, охватывая его в перспективе грандиозный аркой Генерального штаба и вообще зданием, Главного штаба которые распространяется практически по окружности площади,замыкание ей и включая в какой-то особый замкнуты ансамбль.
Ансамбль с одной стороны царского дворца,с другой стороны вот это вот грандиозного военного служения отечеству ,идее служения отечеству и получилось снова как и полагается в ампире вот это совмещение государственной идеи и человеческого патриотического порыв, а врозь и прекрасно удавались здания наполненные воздухом и светом Несмотря на свою грандиозностью, не кажется очень легкими, слегка словно повторяя цвета настроение окружающего мира
.Он расцвечивает свои здание они чаще всего бела золотые, бело-желтые и от этого кажется легче и вместе с тем светлые колоннады, светлые капители которые следует по фасаду здания, превращается не в скучную череду архитектурных членений, и какому-то архитектурного декора а превращают в некоторую действительно такую античную опереность готовность взлету. Росси действительно очень любил свое дело это всегда чувствуется когда архитектор относятся к своим творениям с любовью к России ,не случайно и улице теперь ведущая с Невского проспекта к русскому музею называется улицей Росси, для Росси важно было остаться в городе вот какой-то своей чертой, каким-то своим настроением и он остался остался не только подарив нам самые знаменитые самые узнаваемые городские площади он остался вот этим светлым духом Петербург .
Духом белых ночей, встроенных очертания здания, прозрачных оград прохладного воздуха, этой особенной величаво мечтательные тишины которые сопутствуют этому удивительному городу и творение Росс и его площади и настроение его площадей, несмотря на их торжественную монументальность. Это настроение все таки легкая мечтательность, созерцательное потому что менялось время, потому что ампир уступал место уже чему-то другому. Ч
Чему мы потом попробуем найти определение, поговорим об этом подробнее о более поздних архитектурных сооружениях Петербурга, но надо сказать что начала 19 века это не только ампир и не только классицизм, нам очень важно помнить и ощущать ,что это время когда классицизму тоже брошен вызов и вызов бросают те кто вырастают в недрах классицизма ,но скажем так ученики академии художеств причем это было и в Европе.
Именно в академиях и в Италии ,во Франции в академиях рос этот молодой бунт против догматичности, против холодности, против вот этой казалось бы без трепетности классицизма. И этот бунт заключался в том что классицизму было сказано, что теперь мы хотим чувствовать надо сразу сказать что романтизм не встретится нам в архитектуре это не стиль эта идея, не художественное направление это настроение и настроение не только бунта, а настроение абсолютной свободы.
Свободы жить, думать, мечтать, выстраивать дорогу своей жизни искать себе цель. Романтизм это идеализм, эта вера в мечту, это служение чему-то ради чего не страшно умереть, это ощущение ежечасные ежеминутной готовности к подвигу . Согласитесь трудно строить здания в этом стиле ,но тем не менее можно. Даже в здании ощутить вот эту мечтательную влюбленность красоту ощутить внутреннюю свободу архитектора ,который не хочет быть связан никакими догмами и предписаниями. Ощутить то, что человек действительно ради своего искусства, ради своих творений готов положить всю карьеру, смысл жизни какие-то жизненные удобства, пожертвовать даже самим собой.
Заболеть и умереть как Захаров, но добиться сделать исполнить свою мечту, я это все к тому что несмотря на то что мы говорим об ампире и об архитекторах этой эпохи, я говорю еще и о том, что эта эпоха наполнена вот этим пробуждающимся романтизмом, вот какой-то особенно душевной истово исповедальная и она тоже присутствует в великолепных творениях архитекторов Петербурга.
Но поскольку о романтизме мы позже будем говорить подробнее я все-таки еще раз скажу и в вропе и в России романтизм это дух настроения, образ романтизм просыпается в литературе и в поэзии, в музыке в театре,в философии. Романтизм это своего рода такой образ жизни, когда можно приветствовать любовь даже не счастливую, но ведь именно несчастливая любовь заставит не спать по ночам и писать стихи, и смотреть на луну, и переживать свою внутреннюю боль. Вместе со стихией с дождем с грозой полыхающий за окном, вот это все эмоции романтизма и нам обязательно нужно вспомнить, что не только архитектуры но и поэзия но и музыка Петербург а они создавали наше представление об этом прекрасном городе наше отношение к нему наше переживание его стройной красоты.