Затянувшиеся ограничения на международные перелеты вызывают чувство ностальгии по тем временам, когда можно было просто сесть в самолет и улететь куда угодно, и жить где угодно, пока не соскучишься по родимой работе. Впрочем, актер Федор Дунаевский говорит, что все относительно: мы тоскуем по средиземноморским брегам, а они, оказывается, по березкам. Они — это звезды мирового кинематографа, для многих из них Россия — Мекка киноискусства. В прошлый раз Федор вспоминал известных режиссеров, с которыми ему довелось работать. В этом выпуске — его рассказ об уникальном опыте общения с мэтрами западного кино.
Как я дошел до золотой ручки
Нашего всенародно любимого режиссера Эльдара Рязанова мировой зритель мало знает. У него всего два главных приза на двух периферийных международных кинофестивалях. В восьмидесятых он был удостоен «Золотого павлина» в Дели за фильм «Жестокий романс», в девяностых — гран-при за картину «Небеса обетованные» в Мадриде. Причем это, мягко говоря, не лучшие его работы. «Карнавальная ночь», «Гусарская баллада», «Берегись автомобиля» получали где-то там какие-то почетные грамоты, а «Служебный роман» с «Иронией судьбы», за которые в СССР его вознесли до небес, в мире не заметили.
Однако вот что интересно. «Дорогую Елену Сергеевну» Рязанова дублировали на два языка — немецкий и китайский. Фильм, провалившийся в советском прокате, почему-то вызвал отклик в душах зрителей именно этих стран. С презентацией «Курьера» Карена Шахназарова я объездил всю Европу, посещал и Китай. Это неудивительно — фильм стал заметным явлением не только у нас. Но лишь китайцы потом приглашали меня презентовать «Дорогую Елену Сергеевну» отдельно.
Мы прилетели на Шанхайский кинофестиваль с Настей Немоляевой представлять «Курьер», а меня там уже знали и любили за фильм Рязанова. К слову, из «Курьера» пару сцен местные цензоры вырезали. Например, эпизод в подвале показался китайцам слишком эротическим. Наверное, всему виной внутренний, глубинный эротизм Немоляевой, я вряд ли имею к этому отношение.
В нашу с Настей честь был банкет с участием пятисот гостей. Брат Дэн Сяопина (правителя КНР на тот момент) подарил мне ручку с золотым пером. Прошу верить на слово, потому что ее у меня тут же сперли. Улетал с фестиваля — была, прилетел в Москву, хватился, ан ручки-то и нет. Я грешу на таможенников — ценный предмет лежал в багаже (у меня было два чемодана подарков). Служащие таможни в аэропортах всегда мало зарабатывали…
В клубе с Терминатором
Я начал подумывать о собственном величии, когда стал узнаваем в Москве. После выхода «Курьера» было проблематично ездить в метро. Еще бы, фильм в нашем прокате посмотрели около 50 миллионов человек. Но в Китае я понял, что такое настоящая слава. Картина Эльдара Рязанова в китайском прокате собрала 280 миллионов зрителей в кинозалах.
Как-то раз на съемках «Дорогой Елены Сергеевны» появился Том Круз, его зачем-то привели на «Мосфильм». Представители «Совэкспортфильма» подвели его ко мне, представили меня как модного советского актера. Он спросил с ухмылкой: «Ну, а сколько человек посмотрели фильм этого парня?» Ему и говорят: «Ну, вот ваш недавний известный фильм The Color Of Money посмотрели 12 миллионов кинозрителей в США, а его первый фильм — 50 миллионов в СССР». Том перестал ухмыляться, насупился и больше уже ни о чем не спрашивал. Боюсь, если б он потом узнал, сколько народу видели мою физиономию на большом экране в Китае — его бы хватил кондратий, и Голливуд потерял бы выдающегося артиста.
На съемки «Курьера» привозили самого Арнольда Шварценеггера. Ради него на «Мосфильме» остановили съемочный процесс, даже помыли пол, чего в павильоне не делали никогда. А может, и ради многочисленных сотрудников КГБ, чтобы им удобнее было заглядывать во все щели перед приходом мэтра. На следующий день его американские сопровождающие попросили меня, как представителя неформальной советской молодежи, познакомить голливудскую знаменитость с настоящей жизнью Москвы. Сводить его в какой-нибудь клуб. Не знаю, что они имели в виду, но я приободрился. Представляете, дом культуры, и мы такие туда заходим с Терминатором! В итоге (разумеется, по рекомендации компетентных органов) сводил Шварценеггера в комсомольский вертеп под названием «У фонтана», где комсомольцы поют, танцуют и ничего, кроме молока, не пьют. Это было в Олимпийской деревне, там же, кстати, и «Курьер» снимался. В клубе ему не понравилось, мы быстро ушли оттуда.
Вообще же Терминатор оказался умнейшим, очень интеллигентным и образованным, начитанным человеком. Что не мешало ему живо интересоваться молодежной субкультурой Советского Союза. Я с видом искушенного знатока посвящал артиста в подробности того, как «люберы» подстерегают «металлистов», отнимают у них железные цепи и сами потом ходят в этих цепях. Звезда внимала, раскрыв рот. А вот про русское кино ему ничего рассказывать было не нужно, оказался очень даже в курсе.
В целом иностранный зритель имеет стандартный набор: «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова (ибо «Оскар»), «Утомленные солнцем» Никиты Михалкова (тоже «Оскар»), «Ностальгия»
Андрея Тарковского («великий русский режиссер, правда, непонятный, но борец с тоталитаризмом»). Что же касается самих мировых актеров — причем звезд масштаба Тома Круза или Арнольда Шварценеггера — они-то смотрели советское кино много и с удовольствием, прекрасно его знают. Тамошние профессионалы на наших фильмах многому учились. Да, советское кино уступало в техническом отношении — плохой звук, дряблая картинка. Но для них это была потрясающая, наглядная актерская школа, которую можно получить бесплатно, просто посмотрев фильм того же Эльдара Рязанова…
По-вашему — бесплатно, по-нашему — дорого
Меня поразил рассказ режиссера Сергея Соловьева, который близко общался с Ричардом Гиром. Как-то раз они вместе ехали на ночном поезде Москва — Санкт-Петербург. И Гир всю дорогу рассказывал Соловьеву, как, с его точки зрения, могло повлиять творчество Дзиги Вертова на фильмы раннего Михаила Калатозова. Я же убедился в том, как внимательно следят за нами западные профи, сам, когда довелось поговорить с Робертом де Ниро. Он тоже чудесно ориентировался в нашем кино, в том числе и современном.
Об этом разговоре стоит рассказать отдельно, тем более что закончился он неожиданным приглашением меня в Голливуд. Де Ниро приехал председательствовать в жюри Московского международного кинофестиваля. Я в тот момент находился на съемках фильма «Дороги войны» в Одессе. Если бы этих съемок не было, придумали бы что-нибудь еще. Меня нужно было услать подальше из Москвы, чтобы я не заявился на фестиваль в кинотеатр «Россия». Честно говоря, не хочется вспоминать об этом в деталях. Вкратце так: мне реально могли дать лучшую мужскую роль в фильме «Курьер», но некоторые силы в жюри фестиваля этому препятствовали. Де Ниро от всех этих интриг был далек, и решил разобраться. Через переводчиков узнал, как со мной связаться. Слава богу, по-английски после спецшколы я говорил неплохо.
Он сказал, что не понимает, почему бы в 1987 году не дать лучшую роль актеру самого популярного фильма 1986-го? Я что-то промямлил в ответ, дескать, не мне это решать. Тогда он посоветовал мне не опускать руки и быть творцом своей судьбы — пробиваться к вершинам самому. А именно, поехать в знаменитую голливудскую киношколу Роберта Редфорда: «Боюсь, классическое театральное актерское образование тебя может только испортить. Киношный талант у тебя есть, ты очень органичен, актерский опыт наберешь, получишь там все необходимые связи». Обещал поговорить с тезкой Робертом.
И месяца через три звонит в Москву сам Редфорд: «Окей, Роберто мне все сказал, я готов тебя принять. Это образование дорогое, но тебя возьму бесплатно». Сперва, конечно, я от счастья ошалел. Но потом до меня дошло, что «бесплатно» учиться в Лос-Анджелесе — это надо тысячи две-три долларов в месяц, просто на проживание. Денег тогда таких, конечно, не было, и в Голливуд я не улетел. То-то, наверное, Роберт Редфорд удивился…
«По пят-десят? Взд-гог-нем?»
Есть такой стереотип: мы копируем западные образцы, у нас все вторично. Общаясь с этими знаменитыми людьми, я понял, что это не так. Там другая жизнь, другая экономика, возможно, другая система ценностей. Кино там снимают по-другому, иначе устроена схема получения прибыли с проката. У кинозвезд гонорары несоизмеримо выше наших, и контракты тамошние дают артистам куда больше прав, полностью их защищают. Но в творческом отношении они про наши достижения все знают и спокойно учатся.
Замечательный немецкий актер Отто Зандер сыграл Вершинина в фильме «Три сестры» Владимира Соловьева. На съемках той картины мне не просто довелось работать помощником режиссера — посчастливилось много общаться с киноартистом Германии номер один. Я его везде сопровождал, вместе проводили выходные, Соловьев поручил мне развлекать Зандера, чтобы тот в гостинице не сидел.
Бюджет фильма составлял около двух с половиной миллионов долларов. Из них полтора надо было заплатить Отто Зандеру, а на остальное снимать кино. Львиную долю гонорара немецкой звезды уплатили его же продюсеры с условием, что получают эксклюзивные права на прокат фильма по Европе. С их стороны это, конечно, не было благотворительностью — народ там пошел «на имя», и деньги свои они отбили.
Отто оказался человеком веселым, зажигательным, большим знатоком хорошей выпивки и закуски — в выходные, разумеется. Мы объездили всю Москву, даже скатались в Загорск (ныне Сергиев Посад). В общем стали приятелями. Выяснилось, что Зандер не только отлично знает русское кино, но и хорошо разбирается в истории нашей литературы и искусства. На Новодевичьем кладбище не я его подводил к могилам своих великих соотечественников, а он меня.
Уезжая, актер оставил мне свой телефон: «Будешь в Берлине — звони». В Берлине я оказался довольно скоро. Позвонил ему из таксофона, Зандер пожурил за то, что я не предупредил о приезде заранее, но дал адрес, и я оказался в его шикарной квартире на улице Курфюрстендам. «По пят-десят? Взд-гог-нем?» — спросил меня по-русски. И мы пошли в какое-то заведение напротив его дома, причем Отто вышел в чем был, в халате и тапочках, только накинул плащ и надел шляпу. Немцев — полный зал, как выглядит Отто Зандер, знают все. Но за те полтора часа, что мы там просидели, ни она собака не подошла, никто не полез с автографами и объяснениями в любви.
Вот это и есть разница культур, наверное. Если ты в России два раза плоско пошутил по телевизору — то уже не сможешь ездить в общественном транспорте, тем более ходить по забегаловкам. У них же популярнейший артист раздает автографы, когда он на работе, а остальное время — его частная жизнь, которую люди уважают…
/продолжение следует/