Если, что-то в природе и противоречит нашему здравому смыслу, то это лишь потому, что природе нет до этого ни какого дела.
…
Я бережно смахнул паутину и пыль со стареньких охотничьих лыж. Здесь, на чердаке, они терпеливо ждали своего часа целый год.
Много лет назад мой дед своими руками вытесал их. Распарив над котлом бани загнул носы. Из ремней и кусочков шкуры кабана сделал крепления, да так, что нога и сейчас легко входит на место, сопротивляясь по щетине обратному ходу.
В зимние дни солнце не очень высоко поднимается над землёй, поэтому, нужно поторопиться, пока короткий зимний день не спрятал все чудеса леса за вечерним сумраком.
Остановив машину на берегу замёрзшей реки, на горбане, под сосной, я вышел осмотреться.
Русло, скованное льдом и заметенное снегом, сияло млечным путем. Множество дорожек, как от снегоходов, так и оставленных жителями деревеньки, на другом берегу, пересекали чистое заснеженное полотно узорами и линиями, оставляя причудливые рисунки.
Я надел лыжи и скользнул вниз, под берег.
Короткие охотничьи лыжи с мягкими креплениями - не самые изящные и послушные, но для того, чтобы идти по целине снега, или пробираться по лесу, между деревьями, да сквозь буреломы – лучше транспорта и не найти. А мой путь лежал как раз по такой «дороге».
Интересно гулять пешком там, где полгода назад проходил на лодке. На этот небольшой заросший мягкой травой «пляж» летом купаться ходим, до дома рукой подать. А вот там место, где, рядом с коряжником, щученка летом вытащил. А к той ручьевине за окунями «якорился».
А теперь, здесь, с тихим хрустом под ногами снег звенит. И белым-бело все вокруг.
Пройдя метров двести по руслу реки, поднимаюсь вверх по высокому обрывистому склону, и попадаю в царство зимнего леса.
Широкие раскидистые ветви сосен и ёлок снег накрыл толстой шалью. Земля под белым пуховым одеялом – шаг ступи без лыж, и по пояс провалишься.
Тишина стоит звенящая. На реке ветер приносит звуки издалека, здесь же все замерло в торжественном молчании.
И, остановившись, немного теряешься, будто вошёл туда, где ждут от тебя объяснений – «что привело сюда, из города?», «с чем пришел?».
Вдохнув полной грудью сосновый морозный воздух, будто бы поздоровавшись, продолжаю свой путь, в глубину чащи.
Отойдя от реки подальше, начинаешь замечать редкие звуки. Вот вдалеке дятел застучал по дереву, а где то рядом птица тяжело перелетела с ветки на ветку, обрушив на землю небольшую снежную лавину.
Начинают попадаться и следы на снегу, будто строчки в раскрывающейся книге, рассказывающие о недавних событиях. Вот мышиные дорожки, тонко струятся между кустами вереска. А вот беличий хвост окунулся в снег, задние лапки широко расставлены, а передние, поменьше, будто между ними.
Там, покрупнее, неровная дорожка заячьих прыжков. Прямо бежал, следы близко, значит не торопился, не тревожил его никто.
А тут кабаньи борозды, от них лучше свернуть в другую сторону, чтобы дневку их не потревожить.
Поворачиваю снова к реке, и, выбравшись на высокий берег над стержнем устраиваю привал.
На горелке быстро кипячу чай, не забыв закинуть в чашку подмороженные лисья брусники. Достаю ломоть черного ржаного хлеба. Кусочек отламываю, и, зажмурясь, наслаждаюсь простым вкусом, с лёгкой кислинкой.
С удобством располагаюсь на поваленном дереве, не сравнить ни с одним диваном в городском кафе.
Вид открывается отменный. Река, поворачивая, открывает целую панораму видов. Вон, вдалеке, деревеньку видно, дымок вьется над трубами, ровный, вверх идёт, морозный день, ни ветра, ни облачка. А тут, правее, лунки насверлены, рыбаки плотву промышляют.
И дышится в Весьегонске краю так легко, и свободно. Ни в одних горах воздуха вкуснее, да чище не вдыхал.
А спросят, если, стоит ли ехать полтысячи верст, чтобы вот так полчаса посидеть одному, в тишине? Скажу, да, без сомнения, стоит. Ведь, чем проще, и к природе ближе твой отдых, тем энергии больше, да на душе светлее.
