Оказалось, что внешнего блокирующего замка просто нет. Обычно, на закрытых станциях такой устанавливали, что бы не разворовали. А тут ничего не было. Это не внушало надежды. Если замка нет – значит и брать там нечего.
Повозилась немного с кодовым замком, Оки открыла ворота. Звездолет залетел внутрь.
Уже через 10 минут все стояли на своих ногах в широком коридоре, который был освещен их фонарями на скафандре.
Нигде не было никаких табличек, которые бы подсказывали в каком направлении нужно двигаться.
Арморос догадался о том, что это было сделано специально, что бы заключенные не могли ориентироваться на корабле. Но это значило, что и у них могут проблемы с ориентацией.
«Все, готово», - сказала Оки и протянула членам экипажа тонкие палочки. – «Это ваш универсальный ключ. Теперь все двери для вас открыты»
Все разобрали универсальный ключи.
«Расходимся на разные этажи», - сказал Арморос. = «Держим связь и докладываем в каких каютах находитесь. Наша задача найти командный отсек и рубку управления», - сказал капитан. – «Так же нас интересуют лечебные ампулы, продукты, оружие. Связь каждые 20 минут»
Командный отсек мог находиться где угодно. Он мог быть в центре, сбоку, вверху или внизу, или в самом центре. Более того, командный отсек мог быть уже много лет как отстыкован и его тут просто уже не было.
Тогда оставалась дополнительная рубка управления.
На удивление, Оки сориентировалась быстрее других. Она быстро понимала, где находится и благодаря этому быстро начала понимать где что находится. В итоге, через час все находились в командном отсеке. Там Оки смогла включить центр управления и на нем загрузить карту тюрьмы.
«Медицинский отсек находится здесь», - показала Оки. – «Совсем недалеко от нашего звездолета, только мы почему-то прошли мимо него и не заметили»
«Возможно, он как-то укрыт», - сказал Арморос. – «Здесь все же были преступники. И служащие тюрьмы боялись побега»
«Маловероятно, что кто-то мог отсюда сбежать», - сказала Оки. – «Ближайшие планеты в тысячи километров. А по размеру мастерских и графику работы в них, которые остались – люди здесь работали до изнеможения»
«Жуть», - сказал Адеас. – «Разве можно так с людьми обращаться?»
«Можно, наверное, и не так», - ответил ему капитан. – «Возможно, они это заслужили. У нас сейчас нет тюрем. Ведь виновные сразу ликвидируются»
«И те, кто может быть виновным», - сказала Оки. – «И это еще хуже. Я бы предпочла отправиться сюда, чем ум*ереть»
Ответом ей была тишина.
Сразу же отправились демонтировать лечебную ампулу. Дверь медицинского отсека полностью сливалась со стеной. И Оки вместе с Адеасом промучились 40 минут в ее поиске. И, первое что они увидели, поразило их.
Все внутри было словно в спешке оставлено. На стенах, полу, столах, кушетках были коричнево-бурые пятна. От увиденного Оки просто передернуло.
Она развернулась и вышла из медицинского отсека и прислонилась к стене.
Адеас вышел следом за ней.
«Я шел мимо камер, там темно было, но тоже в страшном беспорядке. Боюсь, картина там такая же будет», - сказал пилот. – «Я посмотрю в порядке ли ампулы и вернусь»
Оки только кивнула.
Конечно же, станцию не будут покидать просто так. Она была в хорошем состоянии. Когда она подключала ее обратно все работало, как часики. Значит, здесь произошло что-то ужасное.
«Оки, ты в порядке?» - услышала она в нагрудной рации голос капитана.
«Да», - тихо ответила девушка.
«Если для тебя это слишком, то возвращайся в звездолет и жди нас там», - сказала капитан.
Это было тем, чего она сейчас хотела. Она не хотела знать, что тут произошло. Она не хотела видеть последствий того, что ту т случилось. Она уже отошла от медицинского отсека, но остановилась.
Она вспомнила детей Валентины. Оки из любопытства спрашивала у него про войну. И мальчик многое рассказал, только просил не говорить маме, что он рассказывает. Дема рассказал, как они голодали, как много шли, что ноги не хотели слушаться. Как мать снимала с себя одежду и кутала в нее детей, когда холодало.
Рассказывал про выстрелы, про то, как гибли люди. Не только мужчины, но и женщины и дети. Рассказывал, что это было очень страшно и он хотел бы это забыть.
В это время ребенок плакал. И Оки было стыдно, что она спросила.
Маленький ребёнка столько пережил. А она пятен испугалась?
Оки вернулась назад и зашла в медицинский отсек. Адеаса не было в первой комнате. Оки последовала дальше. Она осторожно переступала давно засохшие пятна k рови. И, открыв следующую дверь поморщилась. Было видно, что тут кого-то волокли в другую комнату. И так как дверь дальше была только одна, то Оки туда и пошла. Но тут она увидела, что на пол брошены какие-то тряпки, то ли простыни, то ли полотенца. А еще она увидела Адеаса. Она оттирал лечебную ампулу.
Оки поставила наплечную сумку с инструмента на пол и начала изучать крепления ампулы. Она открыла свою сумку и начала отсоединять ее. Она работала молча и быстро. К моменту, когда ампула была отсоеденена, Адеас закончил ее мыть.
Они принялись за вторую. Через час они отсоединили четыре ампулы и стал вопрос о том, как же их теперь дотянуть до звездолета, так как ампулы были очень тяжелыми.
Тут должны быть каталки. Лежанку на каталке к самому полу и покатим осторожно», - сказала Оки.
«Ты сегодня сама находчивость. Такая сообразительная», - сказал Адеас. – «Это комплемент»
Оки задумалась.
«Это странно, но я чувствую себя намного лучше, после сеанса с Валентиной. У меня… не знаю, но словно часть моих сил вернулись ко мне. Было больно… мне и сейчас больно вспоминать, что они со мной сделали. Но я не чувствую, что чем-то обязана Колонистам. Я словно стала свободной»
Адеас с удивлением смотрел на Оки. А после просто кивнул. Они быстро нашли каталку. Только Оки пришлось ее укрепить.
«Нужно что-то из метала. Не гнущегося, как тут все», - сказала она. – «Я такого не видела тут»
«Я видел», - сказал мрачно Адеас.
«Где?» - спросила девушка.
Адеас взглядом показал на дверь. Оки переводила взгляд с него на дверь и обратно.
«Что там?» - спросила шепотом она.
«Печи, которые подключены к двигателю и реактору», - сказал Адеас. – «Там их сжигали… там остались они… части…»
Оки сжала кулаки.
«Нам нужен метал…», - сказала она.
Конечно же, она понимала, что тот, что используется в печах и комнатах рядом с двигателем и реактором будет плотным и качественным. Она подошла к двери и те сами разъехались в стороны.
Она была в светлом помещении. Комната была полукруглая. Было пять печей. Оки глазами поикала что-то подходящее, что бы только не подходить к печам. Она увидела у стены длинные медные толстые штыри.
«То, что нужно», - сказала она и взяла несколько из них.
Адеас взял так же несколько штырей и Оки укрепила ими каталку. После этого они осторожно наклонили ампулу и покатили ее к звездолету. Там, закрепив крепежными тросами, отправились за другими ампулами. В итоге, к звездолету было прикреплено две ампулы.
«Капитан», - нажал на кнопку радиосвязи Адеас. – «Звездолет больше не потянет. Нужно делать рейс обратно. И желательно без экипажа»
«Хорошо. Свяжись с «Сапсаном», пусть встречают», - сказал Арморос.
«Хорошо», - сказал Адеас и забрался в звездолёт. Оки вышла в другу комнату и заблокировала дверь для того, что бы Адеас мог открыть ворота и вылететь.
«Оки, нам нужны какие-нибудь носилки», - услышала она голос капитана.
«Да, пока те, на которых мы возили ампулы свободны», - сказала девушка и потянула носилки к капитану.
Адеас быстро вернулся на «Медный Сапсан». Там его быстро разгрузили и он отправился обратно.
В это время Оки притянула на носилках к выходу несколько ящиков с оружием и доспехами.
В итоге, на «Медный Сапсан» туда и обратно было совершено 9 перелетов.
Когда Арморос предложил взять с собой носилки, которые были укреплены медными штырями, Адеас был категорически против.
«Ты просто не знаешь для чего их использовали тут. Пусть тут и остаются», - сказал Адеас.
Капитан не стал спрашивать для чего же использовали эти штыри. Не сильно ему хотелось это знать. Других проблем хватало.
Его очень беспокоило то, что на корабле мог быть тот, кто предан Колонистам.