После 89 километров пути от истока Ангары Кругобайкальская железная дорога начинает ветвиться на фоне Байкальских серпантинов федеральной трассы, спускающейся с Олхинского плато в Култук.
Рядом - стела (2013), отмечающая границу "туристической" части Кругобайкалки:
Выйдя в Култук, мы пошли ночевать на первую же турбазу. Ночлег в этом посёлке бывает двух типов: непритязательные хостелы для дальнобойбщиков и гостиницы для усталых туристов, так обрадованных возвращению в цивилизацию, что не ведут счёта деньгами. Турбаза у выхода с Кругобайкалки селит по 1000 рублей с человека в сутки, но зато получили мы огромный 5-местный деревянный номер без подселения, где были тёплый пол, холодильник и вай-фай с роутером прямо здесь же, а удобства вроде и на этаже, но дверь в дверь и без соседей. Хмурым утром нам открылся вид на рельсы, по которым мы сюда пришли:
Двор турбазы, в несезон почти пустой, сам по себе оказался мил:
Или хотя бы колоритен:
За запертой стеклянной дверью - подобие зимнего сада:
Западная оконечность Байкала отмечена небольшим портом, известным как БАМовские причалы - отсюда в 1974-79 годах на другом конце моря-озера строился Северобайкальск и прилегающий участок БАМа. За портом видны Шаманский мыс, дома Слюдянки и белый мраморный карьер над ней в горах Хамар-Дабана:
Есть в Култуке что-то аэропортное: привычный фон здесь - шум товарняков, вот только доносится он примерно с той стороны, с которой ждёшь скорее рёва заходящих на посадку самолётов. Незаметно поднимающееся от Иркутска Олхинское плато круто обрывается к Байкалу и Култучной реке, и именно этот склон был на рубеже 19-20 веков не под силу паровозам. Да и современные электровозы тяжело справляются с ним - обратите внимание, что здесь поезд ведёт трёхсекционная машина, а особенно тяжёлым товарнякам ещё и толкача в хвост цепляют. Перевальная ветка сменила Кругобайкальскую, но осталась самым узким (по пропускной способности) местом Транссиба:
История Култука, однако, началась гораздо раньше: Култучный острог основал в 1647 году енисейский казак Похабов. Причём не Яков, основатель Иркутска , а Иван Похабов, который ему даже не отец или брат был, а так - однофамилец. Острог, однако, быстро измельчал до зимовья, и по-настоящему посёлок в устье Култучной реки проявил себя лишь спустя полтора века. К тому времени в Восточной Сибири сложились два явных центра - губернский Иркутск и пограничная Кяхта, ворота Китая и Великого Чайного пути на юге нынешней Бурятии.
Традиционная дорога через Байкал, сложившаяся задолго до прихода русских, включала переправу из дельты реки Голоустной в дельту Селенги: с одной стороны теперь село Большое Голоустное, с другой - Посольский монастырь, выросший на том месте, где в 1651 году монгольские разбойники убили русских послов. Однако сколько судов с останками людей и грузов скрывают пучины Байкала - теперь вряд ли кто-то сможет сосчитать. Даже Ладогу и Ильмень в эпоху водных путей предпочли обогнуть судоходными каналами, а на Байкале летние шторма и зимние торосы были куда страшнее.
Объёмы торговли, однако, росли, и к концу 19 века строительство сухопутной дороги превратилось в насущную необходимость. Некоторые ездили в обход через Тункинскую долину, но этот путь получался длинее на 250 вёрст - это пара недель пути для груженого каравана. Более короткий путь губернские власти проложили в 1796-1805 годах через Хамар-Дабан - теперь он известен как Старокомарский тракт , ибо не только туристы называли эти горы Комар-Долбан, но и старое русское название их - Комаринский хребет. Кусочек Старокомарской дороги туристы пересекают на склонах пика Черского выше Слюдянки , но красивые пути редко бывают удобны.
Первым не выдержал кяхтинский купец Николай Игумнов, и в 1834-43 годах на свои средства провёл изыскания и проложил новый Купеческий тракт, имевший куда более длинный участок вдоль Байкала и куда более простой перевал: из 428 вёрст Игумновского тракта лишь 12 считались сложными. Ну а властям Игумнов показал направление: в 1861 году, накануне своей отставки, губернатор Николай Муравьёв-Амурский, только-только закончивший присоединять к России Дальний Восток, инциировал стройку нового Кругоморского тракта.
Эта дорога была длиннее двух предыдущих, но зато в высокие горы вообще не должна была заходить - вдоль Иркута, через Олхинское плато и далее берегом Славного моря до Селенги. Первая попытки стройки, однако, потерпела неудачу: часть путь была размыта штормами, ещё пара лет ушла на изыскания, и по исправленному проекту Кругоморское шоссе прокладывалось в 1863-66 годах.
А тут подоспела и дешёвая рабсила: далеко-далеко на западе вспыхнуло и было подавлено Польское восстание, по итогам которого с Европой попрощались десятки тысячи человек - поляки и евреи тогда натурально пополнили список народов Сибири. Самым известным из таких ссыльных был, пожалуй, белорус Иван Черский, сделавшийся на новом месте исследователем и оставивший на карте Сибири десятки следов. Но ссыльных не стоит путать с каторжанами - первые жили почти обычной жизнью, а вот вторых ждал фактически тот же ГУЛаг.
Для польских повстанцев основной каторгой стало Кругоморское шоссе, и вот ближе к концу стройки среди узников начали зреть мысли о бунте. План был по-шляхетски красив: тайно наковать холодного оружия, с его помощью обзавестись огнестрельным, и расправившись с охраной, по горам уйти в Китай, где есть большие порты, а в них - английские и французские корабли. Возглавил заговор старый штабс-капитан Нарциз Целинский, прежде успевший за Россию на Кавказе повоевать, а его соратниками стали молодые пианист Густав Шарамович, таможенник Владислав Катковский и аптекарь Яков Рейнер. Не остались в стороне и русские революционеры: сооснователь "Земли и воли" Николай Серно-Соловьевич умер как раз по пути на Байкал.
Работавшая в Култуке партия Казимира Арцимовича заранее сковала несколько десятков "литовок" (боевых кос), заготовила сухарей и соли да сшила флаг с лозунгом "За нашу и вашу свободу!". 24 июня 1866 года они и подняли восстание, поначалу развивавшееся весьма успешно - по всей Кругоморской стройке поляки разоружали солдат, захватывали ружья, порох и припасы. Но назвавшись "Сибирским Легионом Свободных Поляков", повстанцы вряд ли понимали, что с первого дня были обречены - лозунг про "вашу свободу" не оценили ни казаки, ни русские крестьяне, ни даже буряты. И когда на пароходах, бесплатно предоставленных государству купцом Иваном Хаминовым, переправилась через Байкал регулярная армия, повстанцы отступили в горы да поняли, что тут под ними горит земля.
За месяц, к 25 июля 1866 года, восстание было подавлено, и до границы не сумел добраться ни один поляк. Под суд пошли 683 человека, из которых 418 были признаны виновными, но лишь 326 наказаны - увеличением сроков или вечной каторгой. Целинский, Шарамович, Катковский и Рейнер были расстреляны, причём по известной легенде царь успел их помиловать, но письмо не дошло в срок до Иркутска. Немало среди поляков было и тех, кто уклонился от бунта или принял в нём участие из страха перед соплеменниками - ведь стройка подходила к концу, и многие ждали возвращения на родину.
Ну а Култук был общим местом всех этих трактов, как и для Кругобайкальской железной дороги. Малодеятельная станция, деревянная от вокзала до платформ, отлично сохранилась - только представьте здесь паровоз!
Обратите внимание на табличку - для Кругобайкалки РЖД даже сделали в своём корпоративном стиле исключение:
Вокзал издалека уныл, но вблизи радует глаз резными фронтонами:
Рядом - часовенка, перестроенная в 2000-х годах из пристанционного магазина. Нигде не нашёл её посвящения, и не удивлюсь, если окажется, что она вообще не освящена:
А пустынность пусть не удивляет: Култук - не конечная станция. Поодаль виден очередной мостик:
Нынешний Култук - это в первую очередь трасса:
А лицом посёлка можно считать вытянувшийся вдоль неё рыбный рынок - оцените его масштаб!
В домике напротив рынка - свой бизнес. Расстегаи оказались большим, с тонким тестом и достойным количеством рыбы. Хозяин же, пока разогревал да заворачивал, поведал, что идею подсмотрел во сне:
Поодаль видна деревянная Никольская церковь (2008-12) на месте дореволюционной предшественницы (1889), доломанной аж в 2005 году. У трассы кое-где остались незыблемые старые избы с забитыми окнами - жить в шуме и выхлопах желающих мало.
Вдоль трассы Култук вытянут на 4 километра, и у выезда на восток в нём расположен Хостел. На самом деле тут целая стоянка дальнойбощиков, торговые ряды, кафе, прачечная и душевая. Последними дальнобои пользуются гораздо чаще, чем собственно хостелом, ну а мы остановились здесь спустя несколько дней, вернувшись из Тункинской долины.
В это время погода переменилась - хмарь и мозглю разогнал пронизывающий ветер. Это култук - один из главных ветров Байкала вместе с добрым баргузином и страшной сармой. Те, впрочем, дуют поперёк озера, а вот култук, как и встречный верховик - вдоль, иногда добивая до Северобайкальска, но чаще лишь до Святого Носа. В ясную погоду култук дует редко и видимо лишь когда особенно силён - обычно он приносит дожди и метели, а его предвестие - туман на хамар-дабанских гольцах. Как например на этом кадре с перспективой Байкала:
Между тем, мостик через Култучную с кадра выше - последний на "старой" Кругобайкалке. С моста трассы хорошо видно, как на своём 161-м километре она вливается в огромный Транссиб. Вдали - станция Слюдянка-2 между Слюдянкой и Култуком, где дожидаются подъёма (при нас - в среднем по полчаса-час) товарные поезда. Интересно, что у пассажирских поездов остановки в пределах станции разнесены на пару километров - иркутские электрички останавливаются ближе к Слюдянке, а кругобайкальская "передача" (она же "мотаня") из одного вагона с маневровым тепловозом - ближе к Култуку, практически у поворота:
На кадре выше хорошо виден Шаманский мыс, тремя уступами вдающийся в воды Байкала на 640м. Вот он же со стороны Слюдянки:
С него открываются отличные виды Култука. Особенно интересен вот это кадр - вдали поезд карабкается по Перевальной ветке Транссиба, а на переднем плане не просто так стоят столбы:
Пунктиром тянущиеся вдоль всего залива:
Это остатки Кругоморского шоссе - по большей части оно поглощено трассой "Байкал", но здесь небольшой фрагмент проходил по низинке и оказался затоплен Иркутским водохранилищем.
В одной из ложбин Шаманского мыса короткий кусочек мощённой дороги выныривает из воды и вновь уходит в воду:
За морем - обрывы над Кругобайкалкой. Справа - Хабартуй, её самое мрачное и суровое место. Слева - безымянная сопка, высочайшая на фасаде Олхинского плато. К Иркутску плато спускается более полого, и тем не менее его высшая точка Камень Могойты (1222м) от Байкала в стороне, а окрестности станции Большой Луг примечательны обилием скальников наподобие Красноярских Столбов .
Берег у Слюдянки выглядит совсем иначе - Хамар-Дабан предваряет обширная низина с обилием топких болот и лагун-"соров":
Кадры выше сняты между Слюдянкой-2 и Слюдянкой-1 из окна "мотани" - его единственный перегон по магистральной части Транссиба мы проехали, возвращаясь в Култук.