Начало истории
Я всеми своими членами уперлась, когда Брунгильда собралась взять меня с собой в Амстердам.
Уже немного зная ее, я понимала, что довод мой должен быть железобетонный. Я тогда начала издалека, о том, что опасновато оставлять Эмилию одну в доме. Еще чему плохому научит Максиму. Дом спалит, вазочки побьет, в бумагах будет копаться, ключи потеряет. И достала свой козырь — я ни за что не доверю ей свою и Гильдину собаку. На собаке Брунгильда и сдалась. Думается мне, что собака была единственным существом, которого Брунгильда в какой-то мере самоотверженно любила. Наверное потому, что та всегда соглашалась с Брунгильдой.
Логика моя была такой, что с бабушкой в госпитале будут обращаться как надо и Гильде придется повременить с ее опытами. А проживать с ней и Йориком в тесноватом отеле мне совсем не хотелось.
Кстати, я таки придумала, как мне переселиться из хозяйской спальни. Я тогда тоже начала издалека сетуя, что испытываю огромный дискомфорт от того, что им приходится спать на маленьком диванчике. Но в кабинете, до потолка заваленном мрачным хламом я тоже проживать не собиралась. Ну, и сказала ей, что бабушка все равно спит в спальне, а гостинная ее свободна и там есть диван и, что хорошо бы ночью там кто-то был на случай тревоги. Гильда аж прослезилась от такой моей жертвенности. И все щебетала о том, что как это спать на диване, не гостеприимно это как-то... Она и правда была гостеприимной. На что я ей ответила, что в моей стране все люди с детства спят на диванах и кроватей вообще не признают:) Да, простят меня мои соотечественники! Так, что я проживала почти отдельно от демонического семейства.
Уехали! Ох, друзья мои, счастье есть! У меня тогда было такое чувство, что от моей спины отвалился огромный слизень. Я целых десять дней могла не врать, не притворяться Брунгильдиной подружкой, в кои она меня записала не спросив моего мнения, и не наблюдать семейных драм.
Естественно она подпортила мне каникулы тем, что звонила без конца и в подробностях рассказывала о том, какие дилетанты и бесчувственные люди работают в одной из самых лучших онкоклиник мира. Представляете, они не позволяли ей стаскивать Мери (у которой ноги отекли так, что лопалась кожа и она периодически теряла сознание) с кровати по три раза в день для хождений взад и вперед по коридору и запретили вход в тренажерный зал. Вот сволочи! А под конец, так вообще перестали пускать Брунгильду в отделение, аргументируя тем, что она опасна для пациентки. Я даже не представляю, как сдержанных и повернутых на равноправии голландцев можно было так довести. Довела.
И ежедневно посылала мне фотографии Мери в неестественных позах враскорячку от асцита и лицом обезображенным страданием. И подписывала вроде того: "Смотри какая она сегодня красивая. Намного лучше, чем вчера. Ты тоже это видишь?"
Я отвечала: "Нет, не вижу. А Мери не против, чтобы ты ее фоткала?"
"Ой, что ты! Она всегда любила фоткаться!" ...
Слава богу, что Мери не знала об этих ее милых открыточках.
Как бы то ни было, Мери подлатали, инфекции истребили, отеки немного уменьшились и Брунгильда притащила свою, уже до самого донышка истощенную подопытную, всю в свищах, домой. Йорик выглядел совсем немногим лучше. А Брунгильда цвела.
Лайкайте, подписывайтесь, комментируйте!
Другие истории
Про голландский дом престарелых
Про лагерь беженцев в Голландии