Так бы и остался Колизей Фортуныч Марков в истории русского искусства просто обладателем курьёзного имени, если бы не одно обстоятельство. Бывают такие люди, из которых профессионалы так себе, но про них говорят: «Зато человек хороший». И это именно тот случай. Профессор (с 1842 года) Марков пользовался необычайной популярностью в Академии художеств. Очень многие мечтали попасть к нему в ученики. В первую очередь потому, что учеников своих он ценил, лелеял и имел привычку с ними нянчиться. Особенно это проявилось в одной истории, которую я расскажу чуть позже. Собственные живописные успехи профессора по-прежнему были весьма скромны. Огромный холст, на котором должен был разместиться большой вариант эскизных «Христианских мучеников в Колизее» так и лежал в мастерской. Было несколько икон, да росписей храмов, но зная, что представляет из себя официальная иконопись первой половины XIX века, да ещё и в исполнении художника средней руки, вряд ли стоит всерьёз тратить на это время. Но, как я уже сказал, ученики в своём профессоре души не чаяли. И я уверен в том, что за педагогические заслуги Алексей Тарасович Марков заслуживает упоминания в истории русской живописи.
Как же всё-таки профессор попал в конце ХХ века в число «выдающихся художников». Всё дело в воссоздании храма Христа Спасителя. Ещё до того, как храм начали восстанавливать, в печати появлялись статьи, описывающие архитектуру храма и внутренне убранство. Тогда и зазвучали слова: «Над росписью храма работали выдающиеся русские живописцы…». Так и попала фамилия Марков число выдающихся. По недоразумению. Но вы, наверное, уже привыкли к тому, что в этой истории, как и в жизни, не стоит торопиться с выводами. Давайте сначала вернёмся в Академию художеств. В ноябре 1863 года произошёл знаменитый «Бунт четырнадцати». Четырнадцать выпускников Академии отказались от участия в конкурсе на Большую золотую медаль, сочтя предлагаемую тему пустой, бесполезной и не соответствующей задачам искусства. По большому счёту они были правы, у русского искусства были задачи и поинтереснее, чем изображение «Пира в Валгалле» Одина и компашки (а именно такая тема предлагалась). Это сейчас такое полотно можно куда хошь загнать – хоть производителям игр, хоть в киноиндустрию, а середине XIX века это выглядело издевательством. Однако, тогда этот отказ означал ещё и серьёзные последствия. Во-первых, 1 или 2 из этих 14, лишившись победы в конкурсе, терял право на 6 летнюю пенсионерскую поездку за границу. Другие также теряли достаточно много. Официально они получали довольно низкий статус, не могли рассчитывать на работу как в самой Академии, так и во всех проектах, которые она курировала. Жить можно было только на частные заказы. Впрочем, нашлись люди, недовольные излишне «мягким» обращением с бунтовщиками. «Добрейший» профессор Константин Тон, автор проекта храма Христа Спасителя, заметил: «Если бы это случилось прежде, то всех бы вас в солдаты!» На самом верху тоже были обеспокоены. Царь-освободитель усмотрел в отказе от написания бухающего с корешами Одина неслыханную дерзость и лично распорядился установить за каждым из 14, расшатывающим скрепы и устои, негласный полицейский надзор. Вы беспокоитесь о том, что мы ушли в сторону от темы? Ничуть. Просто большинство из 14 бунтарей были учениками профессора Маркова. В 1865 году Колизей Фортуныч Марков получает огромный заказ – роспись главного купола храма Христа Спасителя. Вот оно, ныне всем хорошо известное изображение.
С точки зрения православного богословия и догмата об иконопочитании, изображение не выдерживает никакой критики. Ересь в кубе. Но выбор сюжета, это не к художнику. Есть такое понятие «иконописная программа», то есть что и где должно быть изображено. Для подобного рода объектов утверждается чуть ли не на самом верху. Дело художника лишь исполнить. И исполнено вроде бы неплохо. Только вот немного там работы профессора Маркова. Сразу после подписания договора на роспись пошли слухи. Громадный по тем временам размер гонорара многим не давал покоя. Как мог такой выгодный господряд уйти к человеку, который, в общем-то, ничем особенным себя не проявил, а кроме того, был уже довольно стар и немощен. Микеланджело закончил роспись фресок потолка Сикстинской капеллы в 37 лет. Маркову было 63. Думаю, что те, кто скептически высказывался о возможности исполнения росписи, были правы. Первоначально профессор Марков привлёк в качестве помощника своего ученика и почти однофамильца, уже вернувшегося из-за границы Ивана Макарова. Тот был образцовым верноподданным, мы уже вспоминали его на этом канале.
Естественно начали с набросков, подготовительных эскизов и т.п. Но вскоре стало ясно – выходит плохо. Тогда Алексей Тарасович Марков пошёл на невероятный по дерзости шаг. Он обратился к лидеру бунтовщиков, своему ученику Ивану Крамскому. Предложение попало на благодатную почву. Во-первых, любимого профессора надо было спасти от позора, во-вторых, Марков предлагал очень большие деньги. Для Крамского, к тому моменту уже имевшего большую семью, они были как нельзя кстати. Но вы только подумайте, до чего дошёл профессор. Мало того, что взял на субподряд в росписи главной православной святыни страны главаря бунтовщиков, которому, по словам архитектора той же святыни, место в солдатах, да ещё и финансирует подрывную деятельность лица, находящегося под полицейским надзором из госбюджета. Однако, объём работ был очень большим. Тогда решили привлечь ещё двоих - Богдана Венига (тоже бунтовщик из числа 14) и Николая Кошелева, который был нынешним учеником профессора и отличался неплохими способностями и крайней нуждой. В итоге, роспись главного купола храма Христа Спасителя – это совместная работа Ивана Крамского, Богдана Венига и Николая Кошелева. От Алексея Тарасовича Маркова там только картоны. И то говорят, что большинство картонов выполнял всё тот же Иван Крамской, взяв за основу небольшой набросок учителя и основательно его переделав. Впрочем, по воспоминаниям того же Крамского, Марков часто давал разные устные советы (и весьма дельные), но из-за нехватки времени ученики не всегда их выполняли.
Говорят, что, когда Константин Тон узнал о всей этой истории, он закатил скандал. Алексей Марков как мог пытался замять дело и даже отослать всех троих учеников из Москвы, но было уже поздно, а там и приёмная комиссия подоспела. Вот так трое молодых художников спасли старого профессора от позора, а он их от нужды, хотя бы частично.
Ещё говорят, что Марков просто ограбил своих учеников, поделившись с ними лишь небольшой частью огромного гонорара. Будто бы получив за работу 110 тысяч рублей, отдал помощникам только 20. Но, во-первых, точных бухгалтерских ведомостей никто не видел. Молодёжь была очень довольна полученными суммами, для них это было существенное подспорье. А во-вторых, есть такая вещь как репутация. А она у Алексея Тарасовича Маркова была безупречной, если не по художественной части, то точно по педагогической. И если бы он был способен на такие фокусы, как бессовестная эксплуатация труда учеников, вряд ли в его класс выстраивались бы очереди из желающих.
Убедились, что мир сложнее, чем мы думаем? Весьма посредственный художник оказался замечательным педагогом, а главный купол главного храма страны был расписан тремя бывшими студентами, из которых двое были бунтовщиками, находящимися под надзором полиции. Воистину, Россия – страна парадоксов. Хотя, почему только Россия.