Как утверждал один мой замечательный друг, достойнейший человек, к сожалению, ныне уже ушедший из жизни: «Событие остается правдой лишь до тех пор, пока о нем рассказывают его участники. Когда суть произошедшего пересказывают те, кто слышал рассказ свидетеля – оно становится былью. И только тогда, когда не остается ни участников, ни тех, кто слушал их рассказ – оно становится историей!»
Поэтому, каждый, кто найдет время дочитать здесь мной написанное до конца, сам для себя пусть определяет – правда это, быль или история. Я же это повествование слышал от внучки моей прабабушки Матрены по матушкиной линии, моей тети. И хоть из рамок приведенного выше определения оно, вроде бы, уже и не правда, но у меня правдивость ее повествования сомнений не вызывает: как в старину гутарили, «прибытка прабабушке не было» внуков обманывать!
А вот как зарисовка к образу и укладу казачьей жизни дореволюционных челдонов, может быть, и приживется в истории Казачества…
Для тех, кто не знает, и кто слышал когда-либо это слово исключительно в негативном, оскорбительном ключе, должен сказать, что я еще застал те времена, когда старики на хуторах Верхнего Дона так себя гордо величали – Человек с Дона.
Но вернемся к предмету моего повествования. Было это еще в конце XIX века. Мой прапрадед поехал с хутора Котовка, что стоял тогда на слиянии Битюга с Доном, в Лосево на ярмарку. Средь дел рыночных встретил своего знакомого:
- Чаво грустный такой? – спрашивает.
- Дык чему радоваться, жена померла, - отвечает собеседник.
- Ну дык грустишь то чаво: вон у меня две девки – выбирай любую!
У казаков так заведено было: сказано - сделано.
Через некоторое время на хуторе появился неожиданный гость. У прабабушки старшая сестра была 18 лет от роду, а ей как раз 16 исполнилось. И вот приглянулась юная Матрена 32 летнему, будущему моему прадеду Василию. Тут же про свадьбу и сговорились.
Упала она в колени батюшке своему, моему прапрадеду Роману, запричитала: «Не губи, тятя, не пойду я за него…»
Как рассказывала со смехом моя прародительница: «Накрутил батюшка мою косу на свой огромный кулак, а она у меня чуть ли не до колен была. Я от боли заплакала, но деваться не куда было – согласилась…»
Может сегодня «диким» покажется этот рассказ нынешнему эмансипированному поколению, но прожили пробабушка Матрена и прадед Василий крепкой семьей до самой его смерти. И было у них 9 детей, потому потомки их разбросаны нынче по всей Руси-Матушке от Янтарного, что в Калининградской области, до Нерюнгри в Якутии!