В Москве предложено вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому. Хотим ли мы этого? Зачем нам в центре Москвы символ красного террора и чудовищных репрессий против российского народа и почему любой другой памятник на Лубянке будет лучше «возвращения» Железного Феликса?
Что это - «красный реванш»?
Как бы мы ни относились к личности Феликса Дзержинского и страшному времени, в которое он жил, неизменно одно. Дзержинский – преступник, и возвращение памятника ему у Лубянской площади – ни что иное как «красный реванш», возвращающий нас в 1991 год, если не в 1918-й.
Вот только хотим ли мы вернуться туда?
Дзержинский – главное действующее лицо «красного террора». Он безжалостно и жестоко истребил тысячи людей, он использовал бесчеловечные методы, ничего общего не имеющими с законами цивилизованного общества.
Это он приказывал брать в заложники представителей «контрреволюционных элементов» – и затем расстреливать. Он считал, что самая действенная мера по предупреждению контрреволюции – это «арест и заключение всех заложников и подозрительных в концентрационных лагерях». А еще лучше – расстрел. Расстреливали просто «подозрительных», для острастки – к примеру, тех, кто бежал с территорий, контролируемых большевиками, на Дон. Или просто недовольных – так, в июне 1918 года ЧК расстреляло участников митинга рабочих Березовского завода под Екатеринбургом, протестовавшие против массовой и беспорядочной реквизиции квартир.
А уж что творилось на местах – и вовсе страшно вспоминать. В Воронеже арестованных помещали в бочки, утыканные гвоздями, и катали так до смерти, в Харькове сдирали кожу с живых.
«Красный террор» или, другими словами, геноцид российского народа формально продолжался до ноября 1918 года, но на деле продлился намного дольше.
Расстреливал ли сам Дзержинский?
По воспоминаниям соратников, еще в юности он с друзьями беспощадно убивал всех, на кого падало подозрение в связях с полицией. Один из его соратников вспоминал: «Мы стали подозревать Кровавого, и он стал от нас скрываться. Мы его поймали и всю ночь расспрашивали. Потом пришли судьи. На рассвете мы вывели Кровавого на кладбище Повонзки и там расстреляли».
Повзрослев, он не стал менее кровожадным, жизни тысяч людей не представляли для него никакой ценности.
Известен показательный факт: в 1918 году на одном из заседаний Совнаркома, где обсуждался вопрос о снабжении, Ленин послал Дзержинскому записку: «Сколько у нас в тюрьмах злостных контрреволюционеров?». Тот вывел на бумажке: «Около 1500». Как обычно, на прочитанном и принятом к сведению документе Ленин поставил возле цифры крестик. Феликс Эдмундович тут же покинул заседание.
Той же ночью около 1500 «злостных контрреволюционеров» расстреляли. Позже секретарь Ленина Фотиева разъясняла: «Произошло недоразумение. Владимир Ильич вовсе не хотел расстрела. Дзержинский его не понял. Наш вождь обычно ставит на записке крестик в знак того, что прочел ее и принял к сведению».
Впрочем, «недоразумение» не имело последствий для Дзержинского. Утром все сделали вид, что ничего чрезвычайного не произошло. Подумаешь, полторы тысячи жизней каких-то «контриков».
Дзержинский расстреливал и сам, лично. Это просто называли в протоколах «поступком». Остались свидетельства о расстрелянном лично товарищем Дзержинским матросе, имевшем глупость войти к нему в кабинет пьяным. А еще сохранились протоколы (в том числе первых заседаний ВЧК от 26 февраля 1918 года): «Слушали – о поступке т. Дзержинского. Постановили: ответственность за поступок несет сам и он один, Дзержинский. Впредь же все решения вопросов о расстрелах решаются в ВЧК, причем решения считаются положительными при половинном составе членов комиссии, а не персонально, как это имело место при поступке Дзержинского».
Почему нужно высказать свое мнение?
Достичь согласия с убийцей нельзя – можно либо осудить, либо самому стать убийцей.
Хотите ли вы, чтобы в центре Москвы стоял памятник этому человеку?
Неужели дойдет до того, что тот, кто дал начало репрессиям, будет стоять над Соловецким камнем – памятником их жертвам? Что будут чувствовать их потомки? Что будем чувствовать все мы?
Но этого может не случиться. Этот вариант памятника – не единственный. Вместо Дзержинского на Лубянке может появиться Александр Невский, и каждый из нас сможет сообщить свое мнение, кого он хотел бы видеть там.
С 25 февраля по 5 марта на сайте "Активный гражданин" открыто голосование на тему, какая историческая личность на самом деле заслуживает памятника на Лубянской площади. Предложено две кандидатуры – Феликс Дзержинский и князь Александр Невский, варианты «оставить в прежнем виде» и «восстановить фонтан» отклонены Общественной палатой. То есть, выбирать, по сути не из кого – вопрос стоит, или предотвратить установку памятнику Дзержинскому на Лубянке, или содействовать ей. Надо голосовать за Александра Невского.