Я - продукт одной ночи. Ошибка, которая никогда не должна была случиться, говорила мне моя мать. Так что мои родители никогда не жили вместе. Я даже не знала, что у меня есть отец, пока мне не исполнилось 6 лет.
Не помню, чтобы я когда - нибудь спрашивала маму о папе. В моей жизни было немало отцовских фигур. Дяди, кузены и коллеги моей матери. Так что на самом деле я не думала, что что-то упускаю.
Моя мать даже не говорила отцу, что я существую, пока мне не исполнилось почти 3 года. И то, только потому, что она хотела получить алименты. Отец потребовал доказательств, что я его дочь, и она повела его в суд. Судья видел только безответственного человека, который отказался признать меня. Поэтому судья обязал его ежемесячно выплачивать алименты. Возмутительно!
Отец согласился, но потребовал встречи. Моя мать в конце концов сдалась прямо перед тем, как мне исполнилось 6 лет. Он жил в другом городе, поэтому мы полетели к нему. Я сразу же потеплела к нему. Он уделял мне гораздо больше внимания, чем моя мама. Он действительно играл со мной. У меня остались приятные воспоминания о том, как мы с ним бегали по пляжу. Когда пришло время уходить, я была безутешна. Мне не хотелось уезжать.
Из-за расстояния и эгоизма моей матери я не часто его видела. Я принадлежала маме и могла видеться с ним только на ее условиях. Но мы часто звонили друг другу.
Когда мне было 10 лет, у него обнаружили болезнь. Опухоль мозга. Он был неоперабелен. Он, должно быть, знал, что это приговор, но он защитил меня от этого. Он всегда хотел поговорить только обо мне и о том, как у меня дела.
Однажды ночью, когда мне было 11 лет, мама прямо сказала мне, что моего отца больше нет. Я спросила, как и почему. Я не понимала, насколько серьезно он болен. Мама велела мне перестать ее беспокоить и идти в свою комнату.
Я знала его всего пять лет. Я видела его всего 3 или 4 раза. Мама нарочно не пускала меня к нему. И я никогда ее не прощу.
Моя мать не была хорошим человеком. После того, как мне исполнилось 9 лет, она в значительной степени потеряла ко мне интерес, и меня передавали от родственника к родственнику, поскольку она нуждалась в “перерывах" от меня. Когда я была подростком, она перешла от игнорирования меня к унижению.