Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Академик, действительный член Академии наук Исламского мира Кадыр Гуламов в своей авторской статье рассуждает о том, почему в Академии наук Узбекистана сложилась административно-командная система, еще более авторитарная, чем в советское время, открывающая путь самоуправству и самодурству начальников от науки.
– Моя заметка QUO VADIS привлекла больше внимания, чем я ожидал. Это говорит о заинтересованности населения нашей страны в развитии науки. Поэтому я хочу прояснить мои мотивы. Почему появилась эта статья, и какую цель она преследует? В декабре 2016 года президент Ш.М.Мирзиёев собрал ученых Узбекистана, среди которых были несколько десятков академиков, рассказал о своей программе экономических и общественно-политических реформ в Узбекистане и объявил, что будет опираться в своей деятельности на науку, научно-технический потенциал страны.
Я, хотя и не был на этой встрече, с энтузиазмом воспринял эти сведения. Действительно, в стране стали происходить изменения, они происходили и в науке. Обновилось руководство Академии наук, в Академию вернули институты, которые были ранее переданы в вузы или другие ведомства, стал перерабатываться Устав Академии, стали повышаться зарплаты ученых, менялось отношение к науке. Стали готовиться к выборам в Академию наук, впервые за 23 года.
В конце сентября 2017 года я получил брошюру с новым текстом Устава Академии наук, который, оказывается, был утвержден в мае 2017 года Кабинетом Министров Узбекистана. Я об этом не знал, т.к. он не обсуждался и не был принят Общим Собранием Академии, что является обязательным требованием к этому документу. Устав не был легитимным.
Кроме этого, Устав содержал абсолютно неприемлемые положения. Так, Общее Собрание Академии, которое избирает президента и Президиум, превращалось в рекомендательный орган, в результате чего президент и Президиум Академии выводились из зоны ответственности перед Общим Собранием, не несли никакой ответственности перед коллективом Академии наук. По сути, Общее Собрание отстранялось от принятия решений.
В Академии наук воцарялась открытая форма голосования по всем вопросам, в результате президент Академии мог контролировать, какой из академиков как голосует, и т.д. "Положение о порядке конкурсного отбора и утверждения действительных членов (академиков) Академии наук Республики Узбекистан", разработанное Президиумом Академии наук и утвержденное Кабмином 20 октября 2017 года без рассмотрения Общим собранием Академии наук, также содержало ряд абсолютно неприемлемых предложений. В частности, основным критерием оценки претендентов становился коэффициент Хирша, многие другие критерии были коррелированы между собой.
По сути дела, в Академии наук устанавливалась административно-командная система, еще более авторитарная, чем в советское время, открывающая путь самоуправству и самодурству начальников от науки. Я написал президенту Академии наук Б.С.Юлдашеву по этому поводу два письма – 16 ноября и 12 декабря 2017 года, встречался с ним, чтобы объяснить свою позицию.
Затем были проведены выборы академиков – с грубейшими нарушениями установленных в Указе Президента Ш.М.Мирзиёева требований, с нарушением правил Положения Кабмина. Я написал об этом президенту Академии наук 24 января 2018 года, встречался с ним, неоднократно говорил. Безрезультатно.
Я написал президенту Академии наук еще три письма по различным вопросам академической деятельности и Устава - 21 декабря 2019 года, 25 февраля 2020 года, 13 марта 2020 года. Я писал эти письма с надеждой образумить этих людей, манипулировавших академиками, всем коллективом Академии, уверовавших в свою безнаказанность, с целью хоть что-то изменить. Ничего не получилось. Я использую фрагменты этих писем в своих ответах ниже.
Во второй половине января этого 2021 года я получил из Президиума Академии наук проект нового Устава Академии наук. Президиум предлагал дать предложения. Каждый академик направлял их в Президиум по отдельности. Оказалось, что, кроме незначительных изменений, основные идеи членов Президиума в отношении Академии наук не изменились. В соответствии с проектом Устава Общее Собрание - рекомендательный орган и ничего не решает, все голосования проводятся открыто, президент и Президиум не несут ответственности перед Академией и Общим Собранием, президент Академии единолично решает все вопросы и имеет право проводить в академики людей за какие-то "особые заслуги", и т.д.
В письме от 25 февраля 2020 года я писал: В действующем уставе (стр.53) написано: "Основная задача вице-президентов - оказывать эффективную помощь, регулировать и координировать деятельность курируемых ими научно-исследовательских учреждений". И все. Эта формулировка бессодержательна, как, впрочем, и многое другое в Уставе. Что это значит, регулировать (что, как и зачем) и координировать (что, как и зачем), я думаю, никто не знает, даже тот человек, который это писал.
Ясно, что такой Устав не ориентирует вице-президентов на конкретную работу с институтами. В этих условиях, я думаю, у вице-президентов только один выход - быть порученцами президента Академии наук, проявлять преданность, послушность и исполнительность. Может быть, именно это и является целью этого Устава? Поэтому можно не удивляться тому, что в Физико-техническом институте курирующий вице-президент был всего лишь 3-4 раза за последние три года, да и то по случаю представления нового директора или открытия конференции.
Очевидно, что в условиях реформы науки вице-президентами должны быть ученые, по настоящему ориентированные на "свои" институты, знающие их, постоянно взаимодействующие с их коллективами, способные выдвигать перспективные направления научных исследований, организаторы, способные инициировать научно-технические программы (и обосновывать их финансирование), для реализации которых можно объединить потенциал нескольких институтов, люди, понимающие суть задач, стоящих перед наукой и отраслями реальной экономики, могущие наладить взаимодействие с этими отраслями.
Ясно, что таких людей надо бережно готовить, но для этого прежде всего надо прописать в Уставе Академии, а затем разъяснить им, что же от них ожидается и требуется.
И начинать Президиум должен, по-видимому, с серьезных целенаправленных программ подготовки резерва руководящих кадров институтов, с обучения их азам управления. Академии наук необходимо иметь постоянно действующие курсы такой направленности (менеджмента).
Я лично являюсь свидетелем того, как в Физико-технический институт и Институт материаловедения назначались директора и заместители директора, не имеющие представления, как взаимодействовать с людьми, как работает бухгалтерия или отдел кадров, как управлять хозяйством института, в ФТИ на должность заместителя директора института по науке был назначен человек, не знающий устройства электрического конденсатора. Не удивлюсь, если такое случается и в других институтах."
В проекте нового Устава сохранена старая формулировка – «Основная задача вице-президентов - оказывать эффективную помощь, регулировать и координировать деятельность курируемых ими научно-исследовательских учреждений». Другими словами, в Президиуме не только не понимают сути задач Академии, вытекающих из них обязанностей членов Президиума в условиях кардинальной реформы всей системы общественно-экономических отношений в обществе, но и не хотят их узнать.
В этих условиях я понимал, что, если даже я представлю прекрасные предложения к Уставу, мне объявят, что они не прошли, потому что их не поддержали остальные члены Академии. Мы, академики, абсолютно разделены и против бюрократических приемов Президиума ничего не можем сделать. Именно тогда я решил обратиться в средства массовой информации и показать на отдельных частных примерах (таких примеров очень много), что созданная президентом Академии наук система управления абсолютно неэффективна и ведет к сплошной коррупции. Я привел несколько примеров, хотя их значительно больше.
Например, вице-президент Академии наук академик Б.Т.Ибрагимов решил на пустом месте сделать своего сына директором Института общей и неорганической химии (ИОНХ) Академии наук Узбекистана. Институт этот очень важен, ведет работы в интересах Химпрома, Минсельхоза, в частности, в области сельхозудобрений, минстройматериалов республики.
Достаточно сказать, что на основе разработанных здесь технологий экспортировано удобрений на сумму около 150 млн долларов. Планировалось сделать это в два этапа. Вначале вице-президент назначил новым директором института Й.Н.Мансурова, по специальности металлурга, а заместителем к нему определил сына, Ибрагимова А.Б., абсолютно непригодного для такой работы человека. Затем должна была произойти рокировка.
Но до этого не дошло, институт восстал. Появилось коллективное письмо, подписанное почти сотней сотрудников. Появились прокуратура и комиссии. Естественно, директор мобилизовал своих сторонников. Институт практически расколот, находится в нерабочем состоянии. Президиум пытается все задавить, держать все это в глубоком секрете, тайне, чтобы никаких разговоров не возникало.
Между тем, серьезные проблемы, комиссии и КРУ более года сотрясают Институт генетики Академии наук. Здесь тоже все началось с непродуманного назначения нового директора А.Нариманова. Вопросы к нему возникли в институте с самого начала, начались выступления на Ученом совете. Поскольку члены Президиума не знают и не вникают в состояние институтов, они, наверное, думали, что проблемы рассосутся сами по себе. Но произошел взрыв и пошли коллективные письма. Блокировать все в рамках института не удалось. Скандал продолжается до сих пор, и конца ему не видно. И т.д., и т.п.
В таких условиях я написал мою заметку и обратился к сайту Podrobno.uz.
Хочу уверить всех, что моя заметка вовсе не об Уставе Академии наук. Так случилось, что Устав оказался фокальной точкой, в которой проявляются характерные черты нынешнего состояния дел в Академии. В Уставе отражено видение авторов - нынешнего руководства Академии, и об Академии, и о методах управления Академией, и, как следствие, о науке в Академии. И это видение – некая смесь советских идей со средневековьем. В соответствии с этим видением академики и весь коллектив Академии наук должны быть слепыми исполнителями их воли. Я с этими идеями категорически не согласен.
Например, в проекте нового Устава говорится, что в Академии наук организуются какие-то советы и "Научные советы являются совещательными органами, служат непосредственному повышению авторитета науки Узбекистана на мировом уровне..." Ясно, что автор этого пассажа действительно не понимает, что единственное, что повышает авторитет науки Узбекистана на мировом уровне - это труды ученых Академии наук. Он думает, что "канцелярия должна управлять Академией”, всеми ее учеными.
Я вовсе не говорю о состоянии науки в целом в Академии наук или во всей стране. Это сложный вопрос. Я говорю о состоянии дел в Академии, имея в виду, какой оно должна быть, чтобы академическая наука могла удовлетворить потребности страны в научно-техническом обеспечении ее общественного и экономического развития в новых капиталистических условиях, если политическое руководство решит сохранить академическую форму организации науки в стране.
Прежде чем перейти к ответам на вопросы и комментарии, хочу сделать три пояснения.
Во-первых , использование возможностей и прерогатив государственной службы для достижения личных целей является коррупцией.
Во-вторых , в различных спорах демагоги используют различные уловки. Одна из таких уловок, называемая на английском языке straw man fallacy, а на русском - замена тезиса, состоит в том, что один из участников спора искажает тезис оппонента, заменяя его на другой, который легче оспаривается. Оппонент превращается в чучело, не способное к сопротивлению. Затем он доблестно разбивает "оппонента-чучело" с приписанным ему ложным тезисом.
В-третьих , существует психологическое понятие социального доказательства, которое заключается в следующем. Люди зачастую не могут сами определить статус того или иного человека и предпочитают полагаться в этом на окружающих, то есть ориентируются на социальные доказательства его значимости. Например, если ученый является академиком, человек думает, что ученый высоко оценивается своими коллегами, поэтому его надо уважать.
Например, когда я подписываюсь как академик Гуламов, я призываю относиться ко мне серьезно. Разумеется, звание не всегда отражает действительность. Ученому, занимающему высокий пост, т.е. находящемуся дальше от науки, легче получить его, чем блестящему ученому в лаборатории, т.е. без важного поста. Иногда звания получаются не совсем чистыми, или даже совсем не чистыми, способами. Ученые стремятся получить такие звания, т.к. стремятся к признанию; кроме этого, звания приносят, вдобавок к социальным доказательствам, и вполне ощутимые материальные выгоды.
Некоторые ученые затрачивают на получение таких званий значительные усилия - свои, своих учеников и подчиненных; чего только, ради этого, они не делают – но это отдельная тема. Наряду со званиями, существуют наукометрические параметры, которые могут служить социальным доказательством. Один из таких параметров – коэффициент или индекс Хирша. Индекс Хирша отражает влияние трудов ученого на исследования его коллег. Ясно, что, если этот коэффициент велик, значит труды ученого важны для науки, его труды ценятся учеными того же самого научного направления. Если он мал - труды ученого не сильно влияют на труды его коллег. Разумеется, есть разные способы повысить индекс Хирша, в зависимости от того, кто что может. Например, написать блестящую статью. Или подписаться под всеми статьями всех сотрудников своего института, если, разумеется, в институте есть толковые ученые. Некоторые большие начальники пользуются именно вторым методом.
В "Положении о порядке конкурсного отбора и утверждения действительных членов (академиков) Академии наук Республики Узбекистан", разработанном Президиумом Академии наук и утвержденном Кабмином 20 октября 2017 года, коэффициент Хирша используется как важнейшая характеристика научных достижений ученого. Я был с этим не согласен, вернее, не совсем согласен, о чем написал президенту Академии наук 12 декабря 2017 года: "Если следовать критериям ...Положения, можно заключить, что ученый-прикладник может расшибиться в лепешку, но все равно не наберет 30 баллов, как это может сделать ученый, занимающийся фундаментальными исследованиями и имеющий очень и очень скромный коэффициент Хирша, равный 12. ...почему я должен верить, что для Узбекистана технологии, внедренные, например, ученым Института общей химии на заводах Химпрома и приносящие на протяжении многих лет миллионы долларов дополнительного дохода, менее важны, чем публикации ученого, имеющего индекс Хирша, равный 12? И кто, и почему так решил, изобретая эти критерии и задавая тем самым вполне определенную мотивацию для всех ученых Узбекистана? Кстати, зачем тогда в Узбекистане создано министерство инноваций?"
Тем не менее, в дальнейшем я буду исходить для простоты из позиции Президиума АНРУз, что индекс Хирша характеризует уровень научных достижений ученого.
Теперь перейдем, собственно, к ответу на вопросы и комментарии.
1. Единственное, что я хочу сказать г-ну Teshabaev Xojiakbar’у – я не занимаюсь сплетнями.
2. Я благодарен Юлдашеву Дильшоду за его комментарий.
3. Я согласен с Абировым Рустамом, что «У нас большая часть сотрудников не может двух слов связать у доски или на конференции. И тут не только проблемы незнания языков, но и опыта представления своих результатов. И вообще определить четко для нашей страны пути развития как науки, так и высшей школы».
4. Утверждения Халилова Умеджона и Максудбека Юсупова сводятся к следующему. Профессор С.Мирзаев добился выдающихся результатов за годы работы в Германии, он – единственный физик из Узбекистана, получивший высший орден из рук Президента Германии. Он самый желанный руководитель для докторских диссертаций Халилова и Юсупова. Он посвятил бессонные ночи этим докторским работам.
Вице-президент, директор Института, председатель ВАК говорили Халилову и Юсупову о возможности нострификации дипломов. Но Халилов и Юсупов хотели представить широкой научной общественности свои результаты и поэтому твердо решили защищаться. И убедили-таки в этом вице-президента профессора Мирзаева, директора института профессора Х.Ашурова и председателя ВАК профессора А.Юсупова. Указ Президента Узбекистана, считают они, не запрещает им защищаться, как обычно. Наконец, академик С.Бахрамов является специалистом, т.к. у него есть прекрасные работы по биомолекулам.
Теперь обратимся к тому, что утверждаю я. Мирзаев, являясь заместителем главного редактора вследствие своего служебного положения вице-президента Академии наук, опубликовал в журнале «Доклады АНРУз» две работы с Халиловым и Юсуповым. Они были опубликованы за три месяца, тогда как для других авторов этот срок составляет около года. Я считаю, что это – коррупция.
Эти работы служили обоснованию права Мирзаева быть научным консультантом. Я считаю, что эти работы – образец приписного соавторства. Поскольку Экспертный Совет ВАК не давал согласия на организацию защит, Совет вынудили собираться три раза, предварительно убрав из Совета критически настроенного оппонента. По моему мнению, все, что делал Мирзаев с Экспертным советом - это коррупционные действия. Если председатель ВАК этого не понимает или делает вид, что не понимает – это очень плохо для всех нас, с этим срочно надо что-то делать.
Я так думаю. Мирзаев, я считаю, вовлекает в коррупцию не только Академию наук с ее журналом «Доклады АНРУз» и Институтом ионно-плазменных технологий, но и ВАК с его Экспертным Советом. Я считаю, что Указ Президента Узбекистана говорит не только о нострификации дипломов, но и указывает путь этой нострификации – она должна осуществляться напрямую. Я считаю, что это требование Указа было нарушено со стороны высоких должностных лиц. И я, разумеется, не считаю действия Мирзаева и иже с ним путем к совершенству, я думаю с точностью наоборот.
Другими словами, мы, то есть я и Халилов вместе с Юсуповым, говорим о совершенно разных вещах. Они не оспаривают ни одного моего тезиса. Я не говорю о том, что из себя представляет Мирзаев, как ученый. Я этого не знаю, я не специалист. Я говорю, что он обладает коэффициентом Хирша, равным 10, что меньше, чем у Халилова и Юсупова. Я не говорю, что у Мирзаева нет двух докторов наук. Я этого не знаю.
Я говорю, что ему, по-видимому, хочется иметь больше докторов наук, иначе зачем ему было надо затевать всю эту историю. Я знаю, что иметь работы по биомолекулам вовсе не значит быть специалистом по теоретическому компьютерному моделированию. Я не верю в бессонные ночи над докторской работой, поскольку самой докторской работы не было, был доклад. Возможно, эти бессонные ночи были посвящены чему-нибудь другому.
Я не верю в фантастическую историю о том, что Халилов и Юсупов уговорили вице-президента Академии наук Мирзаева, директора института Ашурова и председателя ВАК Юсупова организовать защиты, поскольку хотели ознакомить со своими результатами научную общественность Узбекистана. Почему они тогда не организовали большой городской семинар, почему не представили свои работы в Национальном Университете, где имеется Совет по теоретической физике, а отправили работу в Самарканд?
Но я узнал кое-что полезное для себя. На протяжении нескольких лет я поражался тому, что профессор Мирзаев не бывает на своей работе в Паркенте, хотя был директором Института Материаловедения. Я неоднократно говорил об этом президенту Академии наук Б.С.Юлдашеву, даже написал ему об этом в декабре 2019 года: «Институт Материаловедения НПО "Физика-Солнце" Академии наук Узбекистана нуждается в директоре, научные и карьерные интересы которого связаны с институтом, который занимается научной проблематикой института, организует его хозяйственную деятельность, проводит в институте все свое рабочее время. Я уже говорил на эту тему, но, к сожалению, ситуация не меняется.
Профессор С.Мирзаев на протяжении двух с половиной лет является директором Института материаловедения. Делами института он практически не занимается, в институте, основная территория которого находится в Паркенте, не бывает. ...
В качестве директора он, профессор Мирзаев, имеет своим прямым и непосредственным начальником генерального директора НПО "Физика-Солнце" и одновременно директора Физико-технического института кандидата наук О.Парпиева. Но в качестве вице-президента Академии наук он имеет О.Парпиева в своем прямом и непосредственном подчинении, что объясняет, по-видимому, то обстоятельство, что О.Парпиев проводит в Паркенте половину своего рабочего времени, хотя в Физико-техническом институте имеется масса проблем, к решению которых он еще и не приступал, хотя является директором ФТИ уже более 6 месяцев. Все это можно обсуждать с массой неприятных подробностей, но цель вовсе не в этом.
Видно, что образовался сложный клубок проблем, субъекты которого вынуждены действовать в условиях разрушительного конфликта интересов. Жертвами ситуации являются дело, Институт Материаловедения, Физико-технический институт, работники этих институтов ....Почему Президиум Академии наук не решает эту проблему, которую, кстати, сам же и создал?!»
Теперь я понимаю, что, поскольку профессор Мирзаев проводил бессонные ночи с Халиловым и Юсуповым, а днем должен был быть еще и в Президиуме Академии наук, у него просто физически не было времени ехать в Паркент. Я также узнал, что приняв орден из рук Президента Германии, Мирзаев посчитал возможным не исполнять Указ Президента Узбекистана.
5. Мне, на самом деле, нравятся скептические замечания г-жи Умаровой Гулжахон. Прежде всего, моя заметка, как я уже говорил выше, вовсе не об Уставе. Но она и не о всей науке в Узбекистане. Но, тем не менее, поверьте мне, я неоднократно вносил совершенно конкретные предложения по поводу того, что надо делать в науке – в соответствии, разумеется, со своим пониманием ситуации – один из этих документов занимает более 20 страниц убористого текста. И у меня нет ностальгии по преференциям – они ведь никуда не делись. И я вовсе не думаю, что после Общего Собрания все проблемы будут решены. Вовсе нет. Но они хотя бы будут обозначены, в общем, и конкретно для каждого.
Ведь первоначально Академия - это были сады Академа в Афинах, где собирались ученые, чтобы обсуждать свои научные труды, обмениваться мнениями, спорить и искать истину. Это была такая платформа для дискуссий, дискурса, очень важного для науки. Академия - это общественный институт, который объединяет ученых. Ученые должны иметь право голоса, должны иметь возможность влиять на свою жизнь, научную судьбу в Академии. Это самое важное. И сейчас имеется много Академий, в которых нет своих научно-исследовательских институтов. Например, старейшая Французская академия наук. Или, например, в Казахстане решили, что у них Академия не будет иметь институтов. Их передали Министерству науки. Там наука организована несколько по-другому, чем у нас. Для них, по-видимому, так лучше.
Что может предложить академическая форма организации науки для ученого в лаборатории? Для крупного академического начальника – это возможность сказать «я важная персона, я представляю многотысячное сообщество ученых Академии наук». А для обычного ученого? Какая для него разница, принадлежит ли его лаборатория к кафедре университета, к Министерству инновационного развития, или к Академии наук?
Если я занимаюсь фундаментальными исследованиями, если я молод, обеспечен финансированием и оборудованием, для меня наилучшее место – это университет, так как я буду иметь доступ к студентам, магистрантам и докторантам, я их буду учить, выбирать и отбирать, я буду иметь шанс непрерывно обновляться и улучшать кадровый состав своей лаборатории. Я буду обучать, что мотивирует меня обучаться самому – ведь наука не стоит на месте. Кроме этого, университеты обычно (на Западе) имеют собственные средства, часть которых направляется на исследования.
Это одна из причин, почему фундаментальная наука на Западе развивается в первую очередь в университетах. В последние годы здесь получают развитие так называемые исследовательские университеты, в которых студентов учат иметь цельный холистический взгляд на проблемы, подходить к их решению с научной точки зрения. Другими словами, академическая форма организации науки должна доказывать обществу, политическому руководству страны свое право на существование в новых общественно-политических условиях, использовать для этого свои сильные стороны.
Я писал президенту Академии наук по этому поводу в феврале 2020 года: «Действующий Устав и Положение о конкурсном отборе искажают саму суть Академии наук, как организации действительных членов Академии наук и ученых, для которых наука не просто профессия, а призвание. Когда возникали Академии, научно-исследовательских институтов не было. Были ученые. Их поддерживало общество, государство. Они инвестировали в них.
Ученые работали, благодаря их талантам и усилиям создавались научные направления, новые науки. Ученые непрерывно общались между собой, писали письма, встречались. Так как число корреспондентов росло, появились научные журналы. Оказалось, что Академии сильны своими членами, их научными школами. Оказывается, появляются ученые, которые генерируют больше знания, чем несколько научно-исследовательских учреждений.
Но для этого должны быть условия. Не мне Вам говорить, но общение, дискуссии, научные споры, без оглядки на авторитеты, конкуренция между учеными и научными школами, соперничество и сотрудничество есть условие жизни и развития науки, расцвета талантов и проявления честолюбий. Благодаря этим процессам наука, научные направления, научное сообщество, вклад науки в развитие непрерывно усиливаются и обновляются. И это школа для молодых ученых.
С этой точки зрения Общее собрание Академии наук - очень важное событие. Ему предшествует большая подготовительная работа, проводятся Научные сессии отделений с докладами, обсуждением результатов и перспектив, люди знакомятся с новыми идеями и молодыми именами, ругаются с авторами слабых работ, говорят о трудностях, задумываются о том, каковы перспективы того или иного направления и т.д. Молодые ученые готовятся к этим сессиям с надеждой проявить себя, обратить на себя внимание академиков.
Члены Президиума встречаются с институтами, думают, отбирают работы, докладчиков, советуются, подводят итоги наиболее важных научных и научно-организационных работ. И они задумываются о смысле, подводят итоги своей годовой работы. И формируют предложения и просьбы, общие академические просьбы, к властям. И всего этого мы сейчас лишены. Спрашивается, почему? Ради чего? Можете Вы ответить на этот вопрос?
Очевидно, что Устав и Положение о конкурсном отборе по сути своей оскорбительны для всех действительных членов Академии наук Узбекистана. Они оскорбляют достоинство самой Академии наук, как организации уважающих себя людей».
Одна из сильных сторон правильно организованной академической науки – способность организовывать дискурс и создавать конкурентную среду в науке – на всех ее уровнях. У нас ничего этого нет.
Что касается вашего, г-жа Умарова, предложения самому собрать Собрание академиков, то это, очевидно, будет расцениваться как заговор, тем более, что академики не соберутся. По той же самой причине, по которой они молчат. Поэтому все, что я говорю и пишу, это мое сугубо личное мнение, я не знаю отношения к этому остальных академиков. Они, очевидно, выжидают.
Теперь о том, что я один заметил нарушение требований каких-то указов. Конечно, эти нарушения очевидны для многих. Ведомства молчат, я думаю, из-за солидарности – с кем не бывает. А академики не говорят, потому что молчат. И это очень плохо, т.к. люди, в частности, ученые, теряют веру в способность государства, правительства контролировать ход вещей в обществе, и в способность людей, обычных образованных людей - академиков, пресекать безобразия и коррупцию у себя дома - в Академии, или по соседству - в ВАКе или Мининноваций.
6. Мне нечего добавить к комментариям господ Т.Хайдарова, Лехи Хасанова и Shavkat’а. Я благодарю их за то, что они сочли возможным высказать свои мнения.
7. Я благодарю г-на Хайдарова Т. за то, что он посетил сайт Академии наук Исламского мира. Уверяю его, что там много интересной информации.
8. Госпоже Манзуре Усмановой я хочу сказать следующее. Я вовсе не критикую руководство Академии наук за то, что они мне не сделали. Я критикую их за то, что они мне сделали. Они отобрали мои права, права члена Академии наук Узбекистана, которыми я обладал с 1989 года. Они сделали это, не информируя нас, академиков, т.е. украли.
Самое важное, что дает членство в Академии, это, по-моему, некоторые права, например, право голосовать тайно при выборе новых академиков. Но президент Академии хочет контролировать всех академиков. 16 ноября 2017 года я писал ему: «На протяжении всего текста новой редакции Устава и Положения говорится исключительно об открытой форме голосования, хотя при защите диссертаций, конкурсах на замещение научных и педагогических должностей и т.д. используется обычно тайное голосование. Этому есть много причин. Это удобно не только тем, кто голосует, но и тем, за кого голосуют, т.к. тайное голосование помогает избежать принуждения голосующих, обеспечивает им свободу выбора, что служит интересам добросовестных претендентов.
Так было и в Академии наук Узбекистана на протяжении 50 лет вплоть до того момента, когда возникла необходимость выбрать в академики президента И.А.Каримова. Возникли опасения, что какие-то академики могут проголосовать против. Допустить этого было нельзя. В результате академиков заставили голосовать открыто, что называется "с пистолетом у виска".
Поскольку вопрос не решался 20 декабря 2019 года я написал президенту Академии наук: «Не менее удивительным является требование Устава проводить по всем вопросам только открытые голосования членов нашей Академии. В 20-е годы прошлого века на Академию Наук СССР было организовано давление с целью отказаться от тайного и принять открытое голосование. «На двенадцатом году пролетарской диктатуры пора уничтожить старый гнилой пережиток тайных баллотировок. В Советской Республике каждый честный гражданин должен голосовать открыто». Это цитата из постановления производственной конференции Балтийского завода, опубликованного в «Ленинградской правде» (1929 год). «Мы требуем, чтобы вся деятельность Академии наук проходила под контролем всей пролетарской общественности», — из заявления рабочих завода «Красный треугольник».
Академия наук выдержала это (сталинское) давление. В результате генетик Н.Вавилов, погибший в тюрьме от голода, умер академиком. Наш химик М.Н.Набиев открыто выступал против монокультуры хлопка и интенсивного бесконтрольного использования дефолиантов и пестицидов в Узбекистане, но остался академиком».
Что касается интеллигентов, это понятие возникло, если не ошибаюсь, в России в XIX веке, и означало оно образованных носителей культуры, состоящих на службе народа. О чем здесь можно говорить, если члены Президиума в XXI веке внедряют в Академию наук Узбекистана шумахеровские методы управления, осужденные еще в XVIII веке. И могу вас, госпожа Усманова, уверить, что у меня нет обид. Это абсолютно другое. И засучивать рукава для работы вместе с ними мне не хочется. У нас разные ценности. Я, конечно, изменяюсь со временем, с возрастом, но изменять себе мне тоже очень не хочется.
Расскажу, в связи с этим одну историю. Если память мне не изменяет, эта история, случившаяся в Мекке, такова. К Мухаммеду, да будет с ним мир и благословение Аллаха, пришли знатные курейшиты. Они сказали ему: «Мухаммед, мы знаем, что ты исповедуешь единого всемогущего и милосердного Аллаха. Мы уважаем твою веру. Но Мекка – это торговый город. Мы живем благодаря торговле, нашим ярмаркам, благодаря тому, что к нам приезжают и пребывают в нашем городе тысячи и тысячи иностранцев, которые имеют других богов, изображения и лики которых мы храним в Каабе. Мы просим тебя не уничтожать или выкидывать их из Каабы. Тогда иностранцы перестанут приезжать к нам. Пусть эти люди молятся в Каабе, точно так же, как ты молишься Аллаху». Мухаммед отказал им, своим братьям- соплеменникам. И ему была послана Сура, мекканская Сура 109 Корана, которая учит нас всех стойкости в наших ценностях, принципах и вере. Мир сейчас изменился, стал, слава Аллаху, более толерантным, но свои ценности и принципы нужно, все-таки, беречь.
9. Я испытываю искреннюю эмпатию к г-ну Бахрому. Я, прежде всего, хочу информировать его, что ушел из Академии наук в мае 1999 года, а с начала 2006 года находился на пенсии. Я 18 лет был вне науки, поступил на работу в ФТИ АНРУз в январе 2017 года, после того, как Президентом Узбекистана стал г-н Ш.М.Мирзиёев, чему, очевидно, я очень рад. Поэтому я не встречал и не знаю г-на Далиева, его сына, г-на Мусаева, а министра Абдурахманова я видел всего три раза – беседовать с ним мне не приходилось.
Но я знаю, о чем вы говорите, г-н Бахром. Я видел список членов НТС Мининноваций по физике и математике, из которого видно, что большинство представителей полупроводникового направления имеют исчезающее малые значения индекса Хирша по SCOPUS, т.е. науке эти лица неизвестны. Председатель НТС г-н Далиев имеет индекс Хирша, равный единице. При этом четыре члена НТС по полупроводниковому направлению из семи связаны с деятельностью НИУ физики полупроводников и микроэлектроники. Они могут блокировать любой вопрос. Ничего хорошего из этого, очевидно, получиться не может.
Я знаю, что в последние годы появилось много кандидатов и докторов в области полупроводников. Наши институтские люди говорили о низком уровне диссертаций, о фейковых публикациях в хищных журналах. Лично я этого не знаю, я не специалист и я никогда этим не интересовался. Но я знаю, что у нас в стране нет полупроводниковых материалов, и у нас практически отсутствует промышленная база. Я как-то сказал об этом очень крупному научному чиновнику.
Он сказал, что у меня устаревшие данные и обещал прислать ко мне специалиста, который расскажет мне о современном состоянии дел в этой области. Я побеседовал со специалистами в Физико-техническом институте - они подтвердили мои сведения. Через некоторое время ко мне зашел академик Р.А.Муминов. Он попросил меня не интересоваться делами в этой далекой от меня специальности.
Он сказал, что действительно все крупные заводы, такие как Зенит, Алгоритм и другие закрылись, но кафедры, которые готовят специалистов по полупроводникам – остались. Для них надо готовить кадры преподавателей. Именно это они и делают. Другими словами, специалисты по полупроводникам заняты своим воспроизводством. На каком уровне? Индексы Хирша показывают, что на очень низком. А система высшего образования в стране, оказывается, никак не связана с рынком труда.
Теперь о Базарове. Очевидно, он – величина отрицательная, уменьшает все, к чему присоединяется. Базаров не в состоянии написать научную программу, тем более, обратите внимание, программу по медицине, и представить ее в Министерство инновационного развития - это абсолютно невозможно. Он, очевидно, ширма, кукла, с помощью которой его хозяин манипулирует людьми.
В 2019 году я писал, что «Члены Президиума широко практикуют совместительство, но на некоторых работах практически не бывают», имея в виду, прежде всего, С.Мирзаева. Вероятно по этой причине президент Академии наук, директор Института ядерной физики Б.С.Юлдашев назначил вместо себя нового директора Института. Им стал доктор наук И.Садыков.
Но полномочий директора он в полной мере не получил. Все сколько-нибудь важные вопросы в Институте ядерной физики решает президент Академии наук. Об этом в институте знают абсолютно все. Он так же часто, как и прежде, бывает в институте, продолжает занимать свой директорский кабинет и решает все вопросы. Он фактический директор института, директор де-факто. И этому есть причины. Но это мне придется обсуждать отдельно и подробно.
10. Утверждения г-жи Artikova Sayyora, как я понимаю, сводятся к следующему. а) В моей заметке не подняты проблемы, являющиеся первопричинами плачевного состояния науки; б) критический анализ науки и образования, нейрохирургический анализ, представлен в статьях профессора Д.Матрасулова. Он же представил дорожную карту по их исправлению; в) мне следовало бы внимательно изучить публикации проф. Матрасулова прежде, чем писать статьи.
Я хочу, прежде всего, заметить следующее. Я не знаком лично с профессором Матрасуловым. Я не знаю, что он представляет собой как физик-теоретик. Я знаю, что коэффициент Хирша у него равен 10. У ведущих физиков-теоретиков нашей страны этот коэффициент в 3-4 раза выше. Он представляется как председатель общества физиков Узбекистана. Он использует такое социальное доказательство.
Но я не знаю, что это такое - общество физиков, и кто в него входит. Странно, но я не знаю ни одного физика, который сказал бы, что проф. Матрасулов уполномочен его представлять, где бы то ни было. Говорят, что много лет назад академик П.К.Хабибуллаев организовал такое общество, и то ли сам, то ли проф. С.Зайнабитдинов вручил Матрасулову печать общества. Говорят, что Матрасулов хороший специалист по проведению научных конференций. И, наконец, я читал статьи Д.Матрасулова в средствах массовой информации.
Г-жа Artikova права, что я не говорю о первопричинах современного состояния науки в нашей стране. Это, знаете ли, очень сложная тема. Я писал по этому вопросу президенту Академии наук в ноябре 2017 года: "Говоря о науке, мы обычно понимаем: а)науку, как сферу производства новых объективных научных, т.е. доказуемых научными методами, знаний, б)науку, как часть общества, т.е. совокупность неких научных сообществ, которая связана с производством новых знаний, и в)науку, как совокупность общественных и государственных институтов, которые относятся к этой сфере человеческой деятельности. ...
Такие специфические особенности научной деятельности, как необходимость критического отношения к существующим представлениям о мире, к любым данным и результатам, требование свободного распространения знаний, борьба различных мнений, жесткая конкуренция между научными школами и отдельными учеными, необходимость соблюдения учеными этоса науки и необходимость сохранения единства сообщества в условиях свободы научной критики, стремление верифицировать новые знания, а также необходимость воспроизводства молодого творческого ядра научного сообщества приводят к тому, что существующие Академии наук, и государственные Академии наук в первую очередь, пользуются определенной автономией и стремятся к демократизации своей внутренней жизни и различных процедур. ...
Очевидно, что по указанным причинам уставные вопросы, вопросы организации внутренней жизни Академии наук приобретают особенно важное значение для ее деятельности и развития".
Именно из-за сложности этой темы я, как указал выше, обсуждаю очень узкую и специфическую, но, по моему мнению, очень важную проблему. Я, например, вовсе не обсуждаю состояние дел у многих и многих ученых и научных сотрудников в лабораториях, моих добрых друзей и коллег, прежде всего потому, что они не уполномочили меня на это. Я уважаю их, я знаю, что большинство из них обладают самой высшей добродетелью, которой может обладать ученый и о которой писал М.Вебер - простой интеллектуальной честностью. Честь им и хвала.
О какой же науке писал Матрасулов? Я не нейрохирург и нейрохирургического анализа не понимаю. Но я понимаю, что у всех этих наук, хоть они и связаны, есть свои собственные болезни и проблемы, так что единых рецептов для них не существует. Чтобы управлять наукой, надо влиять на людей, часть общества. Но прежде – создать условия. Это нелегко, можно ошибиться.
По моему мнению, проф. Матрасулов писал очень много, обо всем вместе и понемногу, и писал, в основном, о частностях - о малом числе публикаций в выдающихся журналах, их качестве, слабых составах научно-технических советов и советов по защитам, необходимости их укрепления, в частности, привлечении иностранных ученых и т.д.
Кстати, чтобы получить значительно более полную и адекватную картину состояния нашей науки, чем ее рисует Матрасулов, надо обратиться к приложениям утвержденной Президентом Узбекистана Концепции развития науки в Узбекистане. Люди, писавшие Концепцию, кажется, довольно много обо всем этом знают. Мне кажется, также, что ответ Мининноваций Матрасулову грешит частностями, пустыми декларациями и основан на логических уловках.
Должен сказать, что я высказал одному человеку свое мнение о статьях Матрасулова. Наряду с этим, я написал ему в январе этого года следующее: "При любом мало-мальски объективном анализе нашей науки человек неизбежно приходит к выводу, что среди главных причин сложившегося бедственного ее состояния, во-первых, крайний дефицит ученых (не научных сотрудников НИИ, не профессорско-преподавательского состава ВУЗов), и, во-вторых, практическое отсутствие современной материально-технической и экспериментальной базы для проведения научно-исследовательских работ и разработок на мировом уровне. Поэтому у нас так мало нормальных публикаций в международных журналах, качество представляемых в Мининноваций проектов - ниже плинтуса, Мининноваций и ВАК тасуют составы своих экспертных советов, в которых эксперты не способны оценить качество представляемых проектов или выполненных диссертаций, НИУ занимаются тематиками вне мейнстрима современной науки, и т.д. и т.п."
"Существующий научно-технический и образовательный комплекс, в общем и целом, не в состоянии готовить не только кадры высококвалифицированных научно-технических работников, но и квалифицированные кадры инженеров разных специальностей, разбирающихся в современной технике, способных грамотно выстроить технологический процесс, потребность в которых будет расти, если Узбекистан встанет на путь промышленного развития.
Более того, этот комплекс не в состоянии создать современную лабораторную базу для проведения передовых исследований, например, в микроэлектронике, биологии макромолекул, или современной органической химии - просто потому, что ученых, видевших и работавших в таких условиях, крайне мало. Он не в состоянии провести грамотную техническую и технико-экономическую экспертизу важных промышленных проектов, с оценкой долгосрочных последствий их реализации - просто потому, что он никогда не занимался разработкой и осуществлением таких проектов. Беда в том, что этот комплекс непрерывно воспроизводит себя, создавая замкнутый круг, своеобразный жизненный цикл в обществе.
Более того, в условиях, когда государство начало выделять на поддержание и развитие научно-технического и образовательного комплекса значительные средства, когда одномоментно зарплаты ученых и профессорско-преподавательстских кадров выросли в несколько раз в относительно небогатой еще стране, перед комплексом встает задача не только самосохранения, но и создания механизмов "распила" растущего объема доступных государственных средств.
Призывы любить родину работают в этих условиях, по понятным причинам, плохо. Кстати, именно по этой причине сколько-нибудь нормальные ученые подвергаются почетной, чтобы не "возникали", изоляции, а те, которые угрожают его, комплекса, жизненным интересам - остракизму. Причем происходит это как бы автоматически, на всех уровнях управления. Многие нормальные люди предпочитают в таких условиях становиться "вшкафусидящими".
Необходимо, мне кажется, учитывать, что сейчас наша наука - это эволюционировавший осколок советской науки. Упадок советской науки начался в 70-е годы прошлого века. Уже в 60-е годы в науку "пошел троечник", в ВУЗы и науку проникла коррупция. Академик Капица писал Сталину, что из-за недостатков организации научных исследований в стране секреты атомной бомбы пришлось красть у западных стран.
Советская наука игнорировала генетику, проиграла в компьютерной технике, проспала революцию в микроэлектронике, проиграла лунную гонку, прозевала Чернобыль. Она стала отставать в гонке вооружений. Она проиграла западной науке и, тем самым, внесла свой вклад в падение Советского Союза. В результате Советский союз подписал ряд договоров об ограничении вооружений. Советский Союз проиграл холодную войну.
Причина была не в том, что советские ученые были глупее, скажем, американских. Причина была в организационной структуре советской науки, командно-административной системе управления, которые, в свою очередь, диктовались идеологическими соображениями.
Партия и правительство отбирали преданных, по их мнению, ученых и ставили их во главе науки, предоставляя громадную власть. Обладая административной властью и высокими академическими степенями и званиями, через руководство проектами, научные и экспертные советы, редакции журналов, совмещая несколько независимых ключевых должностей и постов, что вело к явному конфликту интересов, научные начальники пренебрегали критикой и принимали решения, с катастрофическими для науки и страны последствиями. Боюсь, что мы повторяем эти ошибки.
Центр строил науку в Узбекистане, не способную решать многие важные хозяйственные задачи, поскольку считал, что для этого есть мощная отраслевая наука союзных министерств, и Советский Союз будет существовать вечно. Нам, по-моему, не следует питать какую-либо ностальгию по советской науке или воспроизводить ее оргструктуры.
Я думаю, что суть наших дискуссий по поводу моей заметки - это отношение к советскому наследию в нашей науке, что нам сохранить, и что отвергнуть. Я думаю, что эта проблема стоит во многих постсоветских государствах. У нас сейчас нет идеологических ограничений. Мы собираемся, как говорит наш Президент, строить совсем другое общество, в котором наука должна служить духовному развитию и экономическому росту.
11. Я, к сожалению, не знаю и не понимаю, о чем говорит г-н Планк Макс.
12. Г-н Tursunov Ergash говорит следующее: а) не надо было выносить сор из избы; б)благодаря зарубежным грантам и партнерам нам удалось в науке что-то сохранить; в) чтобы проявились результаты реформ нам надо 5-10 лет; г) за всеми этими организационными работами по восстановлению статуса ученого в обществе, роли АН, конечно стоит академик Юлдашев; д) пусть критики попробуют стать членом НТС- это "почти бесплатная общественная работа", отвлекает от научной работы.
Я, кажется, объяснил, почему мне не удалось последовать совету г-на Tursunov'a в том, что касается сора из избы. Но я приветствую г-на Tursunov'а за признание, что сор в избе все-таки есть. Что касается зарубежных грантов, в 90-е годы я был членом различных международных научных организаций и очень хорошо знаю состояние этих дел. Эта помощь была значительной.
Например, за счет грантов Научного Комитета НАТО удалось построить сеть Uzsci.net и обеспечить бесплатными услугами сети Интернет все ВУЗы и научные учреждения страны. Но главным было вовсе не это. Главным было то, что, несмотря на очень большие трудности, бедность, нехватку всего необходимого, определенная часть людей не ушла из науки по той причине, что они, вероятно, просто не мыслили своей жизни вне науки. Я не знаю, как их называть - герои, патриоты, люди призвания и идеи, что еще? Я лично преклоняюсь перед этими людьми. Такие люди всегда были, есть и будут в науке - история науки полна свидетельствами о них.
А те, которые ушли из науки, они усилили многие отрасли и ведомства нашей страны - например, министерство обороны, агентство связи и телекоммуникаций, банковскую сферу, государственные органы управления, создали процветающие фирмы и предприятия, и т.д. Я могу много чего рассказать хорошего о некоторых из этих ученых - из той и иной группы. Я согласен с тем, что требуется время, чтобы увидеть плоды преобразований.
Но чтобы плоды были съедобными, надо, абсолютно необходимо, чтобы с самого начала преобразования выполнялись правильно - я говорю именно об этом. Нельзя, чтобы здесь процветала коррупция - иначе вырастет чертополох. Об академике Б.С.Юлдашеве я скажу несколько позже. Наконец, я согласен, что работа в НТС - дело очень трудное и неблагодарное, особенно, если многие коллеги по НТС мало что понимают и смыслят в науке (см. список членов НТС выше) - так что я искренне сочувствую г-ну Tursunov Ergash'у. Боюсь только, что мое сочувствие ему мало что даст.
13. Комментарий Yuldashev Anvar'а является, по моему мнению, замечательным по своей откровенности и целеустремленности. Его утверждения можно разбить на три группы.
В первой – это я, Гуламов. Итак, Гуламов не осознал масштаб преобразований в науке, который совершает академик Юлдашев. Гуламов мог решить свои вопросы на Общем Собрании или поговорив с академиком Юлдашевым. Утверждения Гуламова не подкреплены реальными фактами. Гуламов не должен был выносить сор из избы.
Гуламова использовали люди, которых не избрали в академики, которые потеряли власть, имеют обиду на академика Юлдашева и проф.Мирзаева, завидуют достижениям проф.Мирзаева. Гуламов должен помнить о пословицах "Не руби сук, на котором сидишь", "Не плюй в колодец, из которого сам пьешь и пил воду". Гуламов должен был все делать интеллигентно и этично, не задевая честь и достоинство людей, не переходя на личности. Склоки, обиды, грызня и зависть со стороны Гуламова ни к чему хорошему не приведут и не украшают Гуламова.
Вторая группа высказываний связана с профессором С.Мирзаевым. Говорится, что проф.Мирзаев многого добился в науке, он молодой, талантливый и целеустремленный, он единственный ученый из Узбекистана, который получил высшую академическую награду из рук президента Германии. Завистники используют Гуламова в своих нападках на проф. Мирзаева.
Наконец, третья часть - это панегирик академику Б.С.Юлдашеву. Здесь много чего написано, остановимся на главном. «Благодаря академику Юлдашеву Б.С. была полностью восстановлена Академия наук, ей были возвращены ранее расформированные или реорганизованные институты. Самое главное благодаря усилиям академика Юлдашева Б.С. был поднят статус ученого, средняя зарплата ученых за последние 4 года выросла более чем в 3 раза, были внедрены 30% и 60% надбавки к зарплатам ученых со степенью PhD и Doctor of Science.
Академик Юлдашев Б.С.войдет в историю нашей страны, как человек, который поднял статус ученого, статус науки и статус Академии наук в целом. …академик Юлдашев Б.С. является крупным и известным в мире ученым в области ядерной физики и элементарных частиц с более чем 250 публикациями в престижных международных журналах, его индекс Хирша около 30. Таких ученых в Узбекистане практически нет. Таких людей и организаторов науки, как академик Юлдашев Б.С., нужно ценить и уважать, беречь его здоровье». Должен сказать, что многое из написанного здесь г-ном Anvar’ом я уже слышал – от самого академика Б.С.Юлдашева.
Итак, г-н Yuldashev ни слова не говорит о том, чему посвящена моя заметка. Он говорит совсем о другом. Он использует ложную логику. Тем не менее, начнем с Гуламова К.Г. Могу уверить всех, что я осознаю масштаб преобразований, в частности, в науке, которые совершает Президент страны. Я не мог решить проблемы на Общем Собрании (его не было) или переговорив с академиком Юлдашевым (пытался, но не получилось). Если мои утверждения не подкреплены фактами, то это – клевета, и на меня надо подавать в суд и получить деньги за оскорбление чести и достоинства. Но г-н Anvar ничего конкретного по этому поводу не говорит.
А обиженные мной люди почему-то не спешат в суды. Мной, по мнению комментатора, манипулируют какие-то люди – буду рад, если мне на них укажут. Я уже писал, что высказываю по всем вопросам сугубо личное мнение. Я не думаю, что задеваю чью-то честь и достоинство; к сожалению, эти люди сами их лишились, уронив на пол. Наконец, я обещаю помнить русские пословицы (и узбекские тоже), а также никогда никому не завидовать.
Что касается утверждений г-на Anvar’а по поводу профессора С.З.Мирзаева, я, мне кажется, уже высказался о нем достаточно полно и ясно.
Утверждения г-на Anvar’а, связанные с академиком Б.С.Юлдашевым, будут обсуждены мной позже.
14. Г-н Ахмедов Тимур, имеет, по-видимому, свои собственные соображения по всем вопросам – я ему не нужен.
15. Г-н Sabirov Karimjon имеет, по-видимому, свои собственные проблемы с Мининноваций, суть которых мне неизвестна.
16 . Г-ну Тарасову Бахтиеру отвечаю, что не знаю, как моя статья повлияет на химическое или какое-то другое направление науки.
17. Я полностью согласен с г-ном Twain Mark’ом, что науке рано или поздно придется учитывать экономическую среду, в которой она функционирует.
18. Я ничего не могу добавить к комментариям г-д Ravshanov’а и Otajanov’а.
19. Теперь я хочу, считаю своим долгом, ответить на заметку Института Востоковедения АНРУз «Семь раз отмерь». Прежде всего, хочу сказать, что я не уверен, что коллектив института сколько-нибудь активно участвовал в написании заметки.
Разумеется, я переживаю, но, с другой стороны, если быть беспристрастным, у нас ведь ничего не сдвинуть. Я знал многих ученых, замечательных людей из этого института – У.Каримова, А.Хаитметова, А.Уринбаева, К.Мунирова, А.Каюмова, А.Ирисова, М.Хайруллаева, многих других. Естественно, во мне возникают чувства. Тем более, что у меня перед глазами есть впечатляющие примеры.
В начале 2018 года после проведения выборов членов Академии наук Узбекистана я написал президенту Академии наук: «...в голосовании нашей комиссии по физ-мат наукам принимал участие член Президиума Академии наук историк, востоковед, профессор Б.А.Абдухалимов»… «После научных докладов физиков и математиков, которые покрывали, вообще говоря, широкий круг вопросов, не очевидных даже для тех, кто, будучи физиком или математиком, не являлся специалистом в узких проблемах, он голосовал. Я выразил свое мнение, что ему, как человеку, не обладающему достаточными знаниями в физике и математике, лучше не принимать участия в голосовании. Он возразил мне, сказав, что, хотя он не обладает специальными знаниями, но он вполне достаточно «чувствует» по докладам, как нужно голосовать в каждом отдельном случае.
Мой вопрос заключается в том, является ли это – достаточность чувств для суждений о качествах кандидатов при их отборе в академики, личным мнением проф. Б.Абдухалимова, или же это является какой-то "установкой" всего Президиума Академии наук?».
Я не получил ответа от президента Академии на свое письмо. И я вовсе не шучу, это есть наша абсурдная академическая реальность. Теперь о деле.
Я был в новом здании Института Востоковедения и беседовал с сотрудниками. Но в дирекцию я и вправду не заходил. Мне сказали, что директор бывает в институте редко. Я не претендую на то, что являюсь экспертом в востоковедении. Но я ведь и не обсуждаю собственно проблем востоковедения, как науки. Я говорю совсем о другом. Я говорю о проблемах организации научных работ в Институте Востоковедения. И это совсем другой вопрос. В этих вопросах я кое-что понимаю. Я все-таки десять лет был главным ученым секретарем Академии наук и, в частности, занимался проблемами Института Востоковедения. Один из авторов письма, я уверен, помнит об этом.
Я не собираюсь разбирать заметку института подробно. По одной причине. Она очень непоследовательна с логической точки зрения. С одной стороны, нам говорят, что Гуламов не эксперт и наделал много ошибок в своей заметке, а с другой – начинают подробно объяснять, почему в институте возникла та ситуация, о которой Гуламов пишет в своей заметке.
Например, говорится: «нельзя согласиться с утверждением (Гуламова) о росте количества религиозных сочинений…». Затем говорят: «увлечение (по-видимому, увеличение) публикаций по Исламу за последний период связано главным образом с выполнением задач, обозначенных в планах мероприятий… Институт не может и не должен самоустраняться от задач, которые ставит руководство по изданию и популяризации нашего религиозного наследия». Где же здесь логика: «нельзя согласиться» и все-таки «увеличивается»?
Кстати, я вовсе не говорю, что институт должен самоустраняться. Я говорю о том, что эти произведения не должны публиковаться как в медресе. Это должны быть научные публикации с анализом и научным аппаратом. Я знаю, о чем говорю, я читал такие публикации, много, разных. Например, в серии «Памятники письменности Востока». Из 28 публикаций Института Востоковедения 11 книг - это просто переводы и переложения абсолютно религиозных сочинений. Причем в таком виде, словно выпущены для лубочной продажи, которую мы видим, например, у мечетей. Они, действительно, реалии наших дней, но никакого отношения к научному востоковедению не имеют. Не надо быть востоковедом, чтобы понять это. Но есть и хорошая весть про исламоведение в институте – это каталог термезских аллома, с которым все было бы хорошо, если бы он не был столь плагиативным – большинство описаний взяты из русских каталогов и каталога Брокельмана.
Теперь о переводах на узбекский язык. Я много раз слышал, что при этих переводах якобы учитываются новые подходы и результаты исследований, выполненных востоковедами в других, прежде всего западных, странах и т.д. и т.п., «поскольку мировая наука на месте не стоит, и надо реагировать, вносить поправки». Было бы хорошо, если бы это действительно было так. Но это не так.
Причин очень много. Это и незнание иностранных языков (имею в виду западные), общий уровень подготовки сотрудников, которым необходимо знать историю, культуру, общественно-политическую систему восточных стран в период средневековья, но у них это не очень получается, незнание современного состояния исследований по многим конкретным темам, бедственное состояние библиотеки института и информационного обеспечения исследований и еще масса причин.
Институт практически выпал из системы международных научных связей. Это большая беда. Изготовление копий рукописей по заказам иностранцев вряд ли можно считать полноценными международными связями. Кстати, есть ли у нас хоть один научный журнал гуманитарного направления, который может быть востребованным за рубежом? Что в этом смысле мы можем предложить миру? Например, сейчас стало выходить третье издание Исламской энциклопедии, в котором будут десятки тысяч статей, подготовленных на самом современном уровне исламоведения.
Оно по определению будет чрезвычайно востребованным. Приглашаются все исследователи, которые могут подготовить материал для этого издания. Сколько ученых института будут участвовать в этом издании, со сколькими статьями? Кстати, имеются ли в институте уже вышедшие два тома? Поймите, я вовсе вас не критикую, я предлагаю взглянуть на все со стороны. Тем более, я видел удивительное второе издание Исламской энциклопедии – оно имеется у моего брата-историка.
Вы правильно говорите о трудном и долгом пути подготовки востоковеда. Я читал жизнеописание барона В.Р.Розена и знаю о его «штудиях» в различных университетах и центрах. Я видел программу подготовки арабистов 3 курса у И.Ю.Крачковского и был весьма впечатлен тем, что на изучение одной страницы Корана он отводил час семинарских занятий, не учитывая занятий лекционных. Или посмотрите на опубликованные лекционные тезисы покойного А.Э.Шмидта, который, кстати, стоял у истоков востоковедения Узбекистана. Это наука высокой пробы. А что с этим у нас? Что институт делает, в частности, по проблеме кадров, где и как бьется головой об стенку сейчас, когда благодаря Президенту страны обстановка в науке начала меняться?
Вы пишете, что я не предложил путей решения обозначенных мной проблем. Но я же не эксперт. Я могу помочь с организацией, если эксперты разработают какой-то разумный стратегический план действий. Много лет назад я читал письмо профессора М.Нуритдинова И.С.Каримову с предложениями по развитию востоковедения. Многое в нем показалось мне весьма разумным и приемлемым. Возможно, у него есть новые предложения.
Они могут быть у многих специалистов. Я думаю, что если собрать экспертов, людей, знающих и заинтересованных, не только из института, но всех, кто еще дееспособен, вы (и мы) получили бы разумные хорошие предложения, на основе которых могли бы разработать такой план.
Возможно, разумно было бы пригласить специалистов из других близких стран. Например, мне импонируют работы из Азербайджана – «Братья чистоты» Закуева, «Тарих-наме» Тадж ад-Дин ас-Салмани, в которой описывается темный переходный период истории от смерти Тимура до воцарения Шахруха, «Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны» Шихаба ад-дина Мухаммада ан-Насави – личного секретаря Джалал ад-Дина, и многое другое.
На основе стратегического плана можно было бы бороться за финансирование, везде, но в первую очередь в Мининноваций. Если они дают 3 миллиарда Базарову, сколько они должны дать вам? И как они могут вам этого не дать? Ведь на эти 300 тысяч долларов вы могли бы послать 8 стажеров сроком на два года в западные центры востоковедения. Сейчас самое ненужное – бездействовать, замкнувшись в собственных проблемах.
Много лет назад я наблюдал, как при финансовой поддержке бизнесмена Мухтара аль-Бухари в Куала-Лумпур организовывался Музей Исламского искусства. Он создавался светскими людьми. Они собирали все по крупинкам во всем мире. Они приезжали и к нам. Я понял тогда, что надо упорно работать и ни в коем случае не отчаиваться. И надо дать возможность толковым людям делать дело. То, что они сделают лучше нас.
В одном из комментариев к моей заметке автор удивляется, что я «наехал» на Институт Востоковедения, хотя обстановка в других гуманитарных институтах существенно хуже. Я этого – состояния дел в других институтах, честно говоря, не знаю, могу только предполагать. И я, как уже говорил, в данной заметке не обсуждаю состояние науки, как таковой. Хотя по должности проф.Б.А.Абдухалимов несет прямую ответственность за состояние дел в этих академических институтах гуманитарного направления. Осведомлялся ли он о состоянии дел в этих институтах, говорил ли с сотрудниками? Не знаю, думаю - нет. А надо бы!
Но я действительно пристрастен. Все дело в Исламе. Мы в нашей стране рождаемся, живем и умираем в исламе. Ислам определяет наши дела и после смерти. Не только как религия, вера, но и в силу своих обрядов. Все в нашей жизни и смерти подчиняется обрядам. Исламским обрядам. Мы не думаем, что делать, если родился ребенок. Ему надо сообщить его имя. Это обряд. Кто-то хочется жениться – это тоже специальный обряд. Многовековой освященный обряд. Так было всегда, даже в советское время. И это хорошо, даже замечательно. Мне это нравится. Я лично этому очень рад. Так как это облегчает жизнь, мою, и моих близких.
Но когда теолог говорит, что надо запретить показывать турецкие фильмы, потому что наши женщины, посмотрев эти фильмы, воображают себя в объятиях турецких мужчин, когда они спят с мужьями, мне это не нравится. Мне не нравится, когда для опубликования узбекского перевода книги по истории исмаилизма, опубликованной во многих странах, где запрещена пропаганда терроризма и межконфессиональной вражды, требуется разрешение теологов.
Дело в том, что раньше нам вдалбливали в голову, что исмаилиты – это банда убийц во главе со Старцем горы, а их наследники продолжают эти дела и сейчас во главе с Ага-ханом. Эти идеи проникли даже в детскую литературу, вспомните роман «Джура» Г.Тушкана, выходивший миллионными тиражами и воплощенный в двух фильмах.
Я читал русское издание книги Ф.Дафтари «Краткая история исмаилизма», которая опровергает эти мифы. Я был в Бадахшане и знаю, что там живут исмаилиты. Они нормальные люди, как я и вы. Я думаю, люди в нашей стране, если им это интересно, должны иметь возможность знать правду об исмаилизме и его истории, о том, как он пришел в Центральную Азию.
Ислам – слишком большое, слишком важное, слишком серьезное, слишком сложное общественное явление, чтобы доверить его только теологам. Он должен познаваться в нашей стране во всей своей громаде, во всей своей всеобщности и полноте. Познаваться глубоко и серьезно, на научной основе. Мы, как народ, внесший громадный вклад в исламскую цивилизацию, заслуживаем этого.
Нельзя допускать, чтобы кто-то ограничивал наше познание. И поэтому у нас должно развиваться научное академическое исламоведение, как важнейшая часть академического востоковедения. И если в Институте Востоковедения все вакансии и места будут заполняться молодыми теологами, это предопределит наше вполне определенное будущее.
Пусть это будут люди со светским образованием, вовсе не атеисты. Надо их готовить, прежде всего, я думаю, по языкам, а затем направить в долгосрочные, не менее 2 лет, стажировки в ведущие центры востоковедения в мире – во Франции, Великобритании, России, Германии, Китае, Индии, везде, где они есть. Тем, кто проявит себя, например, получит феллоушип, надо, по-видимому, дать возможность пройти докторантуру. Они вернутся, я думаю, обогащенные знаниями, связями, умениями. Надо что-то делать серьезное в этом отношении уже сегодня, сейчас. Это жизненно важно.
Я не понимаю, почему об этом не думают и не занимаются этими вопросами члены Президиума Академии наук Узбекистана. Ведь это же будущее, которое определит жизнь их детей и внуков.
Кстати, если я правильно понял, издание «Книги тайны тайн», т.е. издательские и типографские расходы, финансировал НГМК, а сама работа над текстом выполнялась по грантам Мининноваций.
20. Прежде всего, хочу отметить следующее. Во-первых, я думал, что времена коллективных писем с их демагогией ушли в прошлое вместе с Советским Союзом, а Homo Soveticus покинул наши души. Я ошибался. Во-вторых, мы знаем, что «существуют три вида лжи – ложь, наглая ложь и статистика». В середине прошлого века Д.Хафф написал книгу «Как лгать при помощи статистики», последнее издание которой вышло в 2020 году в Москве. Но искать эту книгу не надо – есть местные умельцы, которые могли бы кое-чему научить Хаффа, если бы он был еще жив. Мы это увидим. В-третьих, существует целая серия различных логических уловок, призванных обманывать людей. Я покажу, как их используют.
В начале статьи ФТИ говорится о двух выдающихся ученых – Б.С.Юлдашеве и К.Г.Гуламове. Они, вроде бы равны, но один, первый, все-таки равнее. Совсем как у Оруэлла в «Скотном дворе». Для доказательства используется статистика статей и ссылок. На самом деле, ссылка ссылке, вероятно, рознь, так как у обоих ученых одинаковые индексы Хирша – по 24 в базе SCOPUS и 26 – в базе Web of Science. В соответствии с процедурами Президиума Академии наук именно они – индексы, и важны для характеристики научных достижений. У моего друга профессора И.Оттерлунда, вместе с которым я в 80-е годы организовал сотрудничество EMU-01 с участием 39 лабораторий с четырех континентов, индекс Хирша по SCOPUS равен 78, но выдающимся он себя, почему-то, не считает. В соседней со мной комнате сидит физик с индексом Хирша 40, но он тоже почему-то не считает себя выдающимся и поэтому, наверное, не избран в члены нашей Академии. Кстати, если ученые с Хиршем 24 считаются у нас выдающимися, вряд ли это украшает нашу Академию. Я так думаю.
Кстати, выдающийся – это слово у нас в Академии любят, особенно в последние годы. В своих замечаниях к проекту Устава, которые я передал председателю комиссии академику Ш.А.Аюпову, я предложил: «Следует отметить, что проект Устава изобилует словами выдающийся, весомый, особый, достойный и т.д., определения которых не приводит. Поэтому все такие слова из Устава надо удалить».
Значительная часть письма ФТИ посвящена выдающимся достижениям выдающегося директора ИЯФ, выдающегося президента АНРУз, академика и сенатора Б.С.Юлдашева. Я думаю, что каждому надо еще раз перечитать эти разделы письма. Видно, что авторы письма основательно проконсультировались, чтобы все охватить, ничего не упустить. Для полноты нам надо также перечитать, что говорят на эту тему комментатор Tursunov Ergash (пункт 12 настоящего письма) и комментатор Yuldashev Anvar (пункт 13). В совокупности вырисовывается очень ясная однозначная картина.
У нас есть замечательная личность, которая останется в истории. Она восстановила Академию наук, подняла статус ученого и статус науки в нашей стране, подняла в несколько раз зарплаты ученым, установила им 30% и 60% надбавки, восстановила ядерный реактор, производство изотопов и т.д. и т.п.
Эта личность выступает с инициативами, замечательными инициативами, и Президент Узбекистана Ш.М.Мирзиёев поддерживает их и вместе с инициатором воплощает в жизнь. Ему, Президенту Мирзиёеву Ш.М., здорово повезло, что у нас есть такая личность, которая направляет его во многих вопросах. Так, например, этот великий человек выступил с инициативой построить в Узбекистане атомную электростанцию, Президент Ш.М.Мирзиёев поддержал эту инициативу и теперь в 2028 году эта станция у нас будет. Теперь эта личность занята подготовкой кадров для АЭС – это тоже ее инициатива. Оставив пока важный вопрос атомной электростанции, я вернусь к нему позже, хочу сказать следующее.
Картина, которую нам рисуют, чрезвычайно далека от реальности. Уже в первую встречу с учеными в декабре 2016 года Президент Ш.М.Мирзиёев говорил и об Академии, и о ее институтах, и о зарплатах, и о статусе ученого, и т.д. и т.п. И он специально построил встречу так, чтобы дать возможность ученым высказаться, "выпустить пар".
После все это выразилось в Указах и Постановлениях Президента, Законе о науке, прозвучало в речах Президента страны в Сенате и Олий Мажлис, во время встреч с учеными. Дело в том, что Президент был ученым и не понаслышке знает о труде ученого. У него есть книга с различными теоретическими расчетами, научными результатами исследований. Кстати, очень хорошая книга в 152 страницы издательства «Фан».
Я хорошо это знаю, так как работал в НПО «Физика-Солнце», где занимались близкими вопросами. Поэтому Президенту Ш.М.Мирзиёеву не нужны чьи-то инициативы, чтобы понять общие потребности науки. Тем не менее, эта картина уже давно старательно строится в сознании, прежде всего, ученых Академии наук.
Эта картина стала проявляться уже в 2017 году. Именно по этой причине в ноябре 2017 года я написал об этом президенту Академии наук Б.С.Юлдашеву: «Президент Ш.М.Мирзиеёв проявляет очень искреннюю заботу о развитии науки в стране, демонстрирует глубокое понимание её нужд и потребностей, предпринимает большие усилия по ее возрождению, в частности, в системе Академии наук, по улучшению положения и морального духа всего научного сообщества. Что бы, кто бы ни говорил, именно Президент Ш.М.Мирзиеёв является причиной, драйвером положительной динамики во всей этой сфере науки и образования, да и не только в ней. Чтобы понять это, достаточно просто ознакомиться с Постановлением Президента Республики Узбекистан №ПП-3365 от 1 ноября 2017 года».
Эта картина закреплялась с развитием новой системы управления Академии наук. В письме Б.С.Юлдашеву от 25 февраля 2020 года, отмечая, что в Академии наук «утверждается дискреционный (по собственному усмотрению) стиль управления, на осуществление которого руководство Президиума полномочий не имеет», я писал: «в результате создаются условия для дальнейшего усиления командно-административных методов управления, бюрократизации механизмов принятия решений, у руководства Президиума возникает, по-видимому, ложное чувство непогрешимости и всеобщей поддержки их решений и действий, преувеличенные представления о роли и значимости своей персоны в науке в Узбекистане, посвященности во что-то особое, и т.д., т. е. стереотипы мышления, хорошо известные и описанные в литературе. Ясно, что такие настроения и поведение "плавно перетекают" и в среду директоров». Дело в том, что дискреционный стиль управления развивает бюрократизм, коррупцию и вождизм начальствующего состава. Именно это мы и видим в Президиуме Академии наук, где что ни личность, то выдающаяся. Это практически диагноз и своеобразная ярмарка тщеславий.
Надо сказать, что в таких системах управления происходит смешение авторитета эксперта и авторитета начальника, что ведет к хорошо известной формуле "я начальник, ты дурак". Поэтому считается, что и решения, абсолютно все, должен принимать начальник. В Академии наук это привело не только к разрыву между Президиумом и институтами, но и, например, к тому, что при выборе новых академиков каждый член Президиума голосовал 5 раз (имел 5 голосов), а обычные академики - по одному.
В феврале 2020 года я писал Б.С.Юлдашеву: "Одним из правил жизни Академии наук является равенство прав всех ее действительных членов в решении вопросов внутриакадемической деятельности, в частности при выборе (или конкурсном отборе, как больше нравится) новых членов Академии. Это правило было необоснованно и грубо нарушено в процессе прошедших выборов. Действующие действительные члены Академии наук Республики Узбекистан являлись членами конкурсных комиссий по своим конкретным научным специальностям и имели один голос, который могли отдать или не отдать тому или иному кандидату. В то же время члены Президиума Академии наук, не будучи академиками, являлись членами абсолютно всех конкурсных комиссий, даже по тем специальностям, в которых они заведомо ничего не понимали".
Внедрению таких взглядов на значимость президента Академии наук Б.С.Юлдашева способствуют специфические логические уловки. Например, из того факта, что Б.С.Юлдашев является президентом Академии наук делается ложный вывод, что все перемены в жизни ученых Академии связаны именно с ним. Эта логическая ошибка, называемая ложной причиной, легко опровергается. Ведь эти изменения происходят не только в Академии наук, но и, например, в системе высшего образования, где Б.С.Юлдашева нет. Или, скажем, Б.С.Юлдашев был президентом Академии наук в 2000-2005 годах. Но ничего такого тогда не было и не происходило. Что же изменилось – Б.С.Юлдашев стал умнее, опытнее, мудрее, или что? Ответ прост. Изменился, на самом деле, Президент страны, раньше это был И.А.Каримов, а сейчас - Ш.М.Мирзиёев. И все изменилось. Тогда, может быть, эти изменения связаны, все-таки, с Президентом страны Ш.М.Мирзиёевым?!
Особо надо сказать об атомной электростанции. Идея о том, что Б.С.Юлдашев героически инициировал строительство АЭС, а Президент Мирзиёев инициативу поддержал и вместе с Юлдашевым стал ее реализовывать, старательно распространяется в обществе. Более того, здесь, оказывается, есть недоработка. Б.С.Юлдашев, как он заранее извещал своих клевретов, должен был стать главой Узбекатома и перевести туда Институт ядерной физики.
В связи с этим возникает вопрос об уровне принятия решений в нашей стране, в нашем государстве. Вопрос о строительстве АЭС в Узбекистане ставился еще в советское время, при Ш.Р.Рашидове. Он ставился и решался высшим политическим союзным и республиканским руководством. По простой причине – это вопрос политический и только политическое руководство имеет полномочия на решение таких вопросов, ведь строительство АЭС несет риски, громадные риски.
В то время рассматривалось вполне конкретное местоположение станции на реке Сыр-Дарье. Но решение вопроса отложили. Если сейчас дело обстоит так, как говорят в окружении президента Академии наук, то это страшно. Получается, что уровень принятия решений по таким важнейшим вопросам, связанным с большими, трудно оцениваемыми рисками для населения Узбекистана, сильно снизился по иерархической шкале. Б.С.Юлдашеву, как я понимаю, народ никаких таких полномочий не давал. Может быть, поэтому он и стремится к власти? Когда академики доверили ему пост президента Академии, он их всех обманул - отобрал у них права. Как же ему доверять в более серьезных делах?
В январе текущего года под председательством премьер-министра А.Н.Арипова состоялось заседание Республиканского Совета по науке и технологиям. С бравурной речью о достижениях Академии наук выступил академик Б.С.Юлдашев. Он, в частности, сообщил о создании в Научно-техническом центре АН РУз замечательного прибора «Озонатор», способного дезинфицировать помещения, в частности от COVID-19.
Это было представлено с присущим академику блеском, как выдающееся достижение, так что не могло не заинтересовать присутствующих, особенно в условиях пандемии. На следующий день, во время заседания Совета директоров Академии наук, президенту Академии Юлдашеву позвонили из Кабинета Министров и попросили дать сведения об «Озонаторе», который собирались установить в каждой комнате Кабинета Министров.
К счастью, на заседании присутствовал проф.Ш.Клычев, директор учреждения, создавшего «Озонатор». Он сообщил, что прибор создан для нежилых помещений, для дезинфекции и защиты от грызунов. Его категорически нельзя использовать в помещениях с людьми. Озон - сильнейший яд, канцероген. Такой вот «Озонатор».
У нас, представителей старшего поколения, есть такой опыт, когда ученому давалась слишком большая власть. Это опыт Чернобыля. Ошибки академика А.П.Александрова сыграли здесь большую роль. Он обладал громадной властью в науке. Интересы его многочисленных должностей и постов противоречили друг другу. Он был научным руководителем реактора, установленного на Чернобыльской АЭС.
Эти реакторы были установлены раньше на Ленинградской и Игналинской АЭС, где в процессе работы выявились их существенные конструктивные недостатки. Доклады об этих недостатках и предложения по их устранению доводились до акад.Александрова, но он их игнорировал, не давал хода и не информировал персонал Чернобыльской АЭС. Произошла Чернобыльская катастрофа, имевшая не только технические, но и далеко идущие социальные, экономические и политические последствия для страны.
В письме ФТИ содержится много чего. Но здесь нет ничего, о чем я говорил в своей заметке. К сожалению, здесь много лжи, в частности, статистической. Например, говорится, что средняя зарплата доктора наук на должности главного научного сотрудника в ФТИ составляет около 11 млн.сум, тогда как фактически она составила 8млн.274678 сум.
Отмечается, что ФТИ находится на первом месте по числу публикаций, но не говорится, что сюда были включены работы давно умерших людей, например, академиков С.А.Азимова (умер 33 года назад), М.С.Саидова. В этом списке и труды академика Юлдашева Б.С., который уже более 30 лет не работает в ФТИ. Говорится о приобретении нового оборудования, но ни одного слова не сказано о приборе Чохральского за 380 тыс. долларов, который приобретен десять лет назад, но так и не запущен в работу.
У нас молодой директор. Возникает вопрос, что с ним произошло, что побуждает его к такому поведению? Неужели на него уже начала действовать атмосфера Президиума Академии наук? Ведь про наш родной институт я сказал только то, что здесь Э.Х.Базарову написали и вручили в руки докторскую диссертацию. И что за четыре года здесь поменялись четыре директора. Почему об этом в письме нет ни слова? Ведь это наш молодой директор ругался несколько лет назад в коридорах и во дворе института с Базаровым, ведь это к нему присоединялась случайно попадавшая в эти разборки его, нашего директора, мать. Возникает вопрос, зачем вообще было писать это письмо? Что, или, скорее, кто, подвинул его на это?
В любом случае, я желаю нашему директору всяческой удачи в делах института. И надеюсь, он будет помнить, что у каждого есть что-то, что он никогда не должен терять. Лицо. Это не мои слова. Оскара Уайльда. Но я тоже так думаю.
21. Отвечая на письмо Института Ядерной физики АНРУз, хочу, прежде всего, сказать следующее. Я глубоко уважаю коллектив института. Я лично знал всех директоров этого института, многих заведующих лабораториями, ведущих ученых института. Я работал в ИЯФ в 1968-1971 годах. Я искренне рад успехам института.
Я хорошо знаю, как академиком У.А.Арифовым организовывалось производство радиоизотопов в институте, с какими проблемами он сталкивался. Я знаю, что в этом отношении делалось профессором У.Г.Гулямовым. У меня были очень добрые отношения с замечательным ученым и человеком Женей Гуреевым, фактическим создателем радиохимической лаборатории. Я был дружен с Эльяром Расуловичем Гулямовым – создателем арендного предприятия «Тезлатгич», который делился со мной многими своими проблемами.
Я очень хорошо знал замечательного ученого и труженика Рашида Хайдарова, который доверял мне и с которым у нас были откровенные беседы. Так случилось, что за несколько лет до своей кончины Мэлс Набиевич Абдукаюмов решил со мной побеседовать и много чего всякого мне рассказал, поделился фактами. Мы встретились почти случайно. Он был хорошим человеком. В этих вопросах сталкивались интересы разных людей. Именно поэтому, когда директор института У.С.Салихбаев выдвинулся на Государственную премию Узбекистана, в печати появилась анонимка. Я думаю, что мне надо рассказать то, что я достоверно знаю по всем этим вопросам. Я это обязательно сделаю. Для молодых, и не только, сотрудников института.
Я рад, что в нашей стране появилась радиоуглеродная датировка, изобретенная У.Либби в 40-е годы прошлого века. Я знаю, что ИЯФ был головным институтом по активационному анализу. Я хорошо помню, как в конце 80-х годов возник «шум» в Совете Министров Узбекистана в связи с определением содержания золота в рудах на НГМК, о чем мы неоднократно беседовали с А.Кистом.
В ответе института очень правильно отмечены инициативы Президента страны по развитию науки в Узбекистане, в отличие от того, что написано в других отзывах на мою заметку. Я думаю, что это связано с директором института де-факто. Он наверняка понимает, что в ответе своего института он должен быть максимально осторожным. Здесь он не может сослаться на свою неосведомленность "о том, что люди говорят", тем более, что источник нетрудно угадать.
Теперь о личности Э.Х.Базарова. Вы говорите, что он – писатель монографий, читал, например, такой курс, как ядерная медицина. О монографиях я уже сказал, как они им «писались». Что касается этих лекций, со мной, по-видимому, что-то произошло. Я не понимаю. Вы говорите, что он читал лекции по ядерной медицине. Как это может быть? Как он их читал без диплома медика? Ведь это, понимаете ли, медицина. Он что, и медицину превзошел? Когда это он успел? Вы понимаете, что это абсурд? Кстати, я не мог присутствовать на защите Э.Х.Базарова. Никто мне не сказал. Просто не знал о защите. И находился на пенсии. Так случилось.
На самом деле, вы ни слова не говорите о процедуре, в результате которой программа получила финансирование в Мининноваций. Для этого пришлось убрать из НТС двух критически настроенных членов и три раза проводить заседание НТС. Кому такое под силу в Академии наук? Базарову? Я в этом сомневаюсь.
Мы вернулись к Базарову. Существует простой, проверенный веками, способ разрешения таких споров. Это - проведение диспута. Члены вашего Спецсовета вместе с рядом независимых ученых организуют диспут, в котором участвую я и Э.Х.Базаров. Мы имеем между собой диссертацию, по которой защищался Базаров. Я задаю ему несколько вопросов, простых вопросов, не таких сложных, которые задавались членами вашего совета во время защиты.
Если он отвечает на мои вопросы, я обязуюсь публично и громко принести свои извинения всем вовлеченным лицам и никогда больше не выступать в СМИ. Если он не ответит на эти вопросы, ваш Ученый Совет и Спецсовет направят в ВАК ходатайства о лишении его звания профессора и степени доктора наук, соответственно. Я думаю, это разумное предложение, которое прояснит все проблемы.
Кстати, вы совершенно справедливо говорите, что до 2016 года я молчал по всем вопросам. Могу рассказать, что случилось, когда я что-то сказал в 2005 году. Сейчас я говорю благодаря той обстановке в стране, которую создал Президент Узбекистана Ш.М.Мирзиёев. Я это очень хорошо понимаю. Наверное, такая обстановка создана Президентом страны, чтобы люди могли говорить. Чтобы он имел возможность получать достоверную информацию. Возможно, беда И.А.Каримова была как раз в том, что он такую информацию не получал. Кто знает?
22 . Комментировать академика Р.А.Муминова, любителя сливок, как он себя охарактеризовал, мне и трудно, и легко одновременно. Трудно, поскольку мне непонятны некоторые его утверждения; из его заметок выясняется, что меня он тоже не совсем понял. Легко, потому что на многие вещи я уже отвечал. Муминов говорит, что я не привожу факты и не предлагаю перспективы их решения. Я с ним не согласен. Вся проблема с моей статьей заключается в том, что я обсуждаю факты коррупции в Академии наук и показываю их причины.
Кстати, я думаю, что все понимают разницу между семинаром и Общим Собранием Академии наук. Я нигде, никогда и ни с кем не обсуждал число академиков в Академии наук. Академик Р.А.Муминов ошибается в своем списке президентов Академии наук. Сознательно, несознательно, не знаю. После Т.Д.Джураева в (2000-2005гг.) президентом Академии наук являлся Б.С.Юлдашев. Это очень важно.
Мои замечания по проекту нового Устава Академии наук 8 февраля текущего года внесены председателю комиссии академику Ш.А.Аюпову. Устава, по сути, нет, его надо писать заново.
Р.А.Муминов пишет, что участвовал во всех семинарах Э.Базарова. Он внушает нам, что во время этих семинаров и на защите он, как академик и как эксперт в любой отрасли физики, понимал все, что слышал. И мог судить об уровне знаний Базарова в физике высоких энергий. Но академик Р.А.Муминов не знает физики высоких энергий. И судить о Базарове в этом смысле не может.
Более того, он хочет внушить нам, что не знал и не знает, что Базарову написали диссертацию в нашем институте. Свежо предание, да верится с трудом. Когда в своей заметке я пишу о непогрешимости академиков, я, на самом деле, говорю, что некоторым академикам пора закончить притворяться, что они являются экспертами во всех отраслях науки. Что касается проф.С.Мирзаева и иже с ним, академик Р.А.Муминов не понял сути моих утверждений. Я не обсуждаю вопрос о том, какие они ученые. Поэтому направляю его к пункту 4 моего настоящего ответа.
Академик К.Г.Гуламов (24.02.2021). Текст сохранён в авторской редакции.