Когда я пришла на кухню, все сидели за столом и о чем-то живо беседовали. Кажется, Брэндон рассказывал о работе и времени, проведенном в ЛА. Стол ломился от угощений на любой вкус, в чашках дымились напитки, потрясающий запах блинчиков бередил ноздри. Тарелки были пусты, словно никто так и не притронулся к еде.
-Вы, чего, меня ждали? - возмутилась я, глазами разыскивая свободный стул. Этого и не требовалось, мое место всегда рядом с Брэндоном (интересный факт: так было даже когда мы играли в тайных любовников, даже в присутствии Кристен я всегда была рядом с ним).
-Ана, малышка моя, ты когда-нибудь видела, чтобы в этой семье завтракали по одиночке? - спросил Винсент, спустив очки на ноздри. На секунду мне показалось, что мы не на кухне, а в университете, и Винсент принимает у меня зачет по физике.
-Нет, но я же долго...
-Неважно, милая! Твоего приезда мы ждали намного дольше! - улыбнулась Эмили и чмокнула меня в щеку, а потом обняла нас с Брэндоном. - Как же я по вам соскучилась!
Ситуация вышла из-под контроля, потому что к этим объятиям присоединились и остальные. Я почувствовала себя Романом Павлюченко после легендарного года в ворота сборной Англии. У меня снова заурчал живот, и не у меня одной, все расселись по своим местам и завтрак начался.
На улице уже вовсю резвились дети, они играли в мяч и со страстью о чем-то спорили, соседи слева заботились о грядках со своими экологически чистыми овощами и фруктами, соседи справа отмалчивались, вот кто-то проехал мимо дома на велосипеде с забавным клаксоном, где-то вдалеке косили газон, птицы красивым мотивом приветствовали новый день Земли... таким было это летнее утро в Палермо, жарким и неторопливым.
Внутри дома своя неповторимая атмосфера. Старенький проигрыватель из восьмидесятых теперь крутил пластинку Гленна Миллера, пришедшего на смену Синатре, коты развалились на солнышке у двери во двор и лениво мурлыкали о чем-то своем, над кухонным столом не стихали звуки столовых приборов и веселые голоса... Предметом разговора, конечно же, были русская девочка и американский мальчик.
Мы с Брэндоном не успевали отвечать на одни вопросы, как следом, с другого края стола прилетали новые. В конце концов, я совсем перестала участвовать в беседе, которая, на мое счастье, исключала непосредственно причину моего приезда.
Брэндон практически ничего не ел, зато кормил блинчиками меня. Вернее будет употребить другое слово — закармливал. Он сворачивал блинчики в трубочку, макал их в малиновое варенье и подносил к моим губам; после каждого кусочка он целовал мои сладкие губы и улыбался — весь этот момент был пропитан нежностью. Ну что за человек, сплошное вдох-но-ве-ни-е, вдохнуть и не отпускать! Я не могла на него насмотреться, по новой изучала контуры его лица, пересчитывала веснушки и реснички, что любят щекотать меня после сна, я ластилась к Брэндону, как преданная кошечка к своему хозяину, держалась за него, как упрямый осенний листочек за ветку.
Когда был съеден последний блинчик и тарелки опустели, Винсент поинтересовался, кто хочет кофе. Разумеется, все!
Вся компания переместилась в гостиную. Брэндон занял место в своем любимом желтом кресле возле камина и увлек меня за собой. Я полулежала в его объятиях, головой на плече, он игрался с моими волосами и время от времени целовал в лоб. Разговор не прерывался ни на секунду, вот только мы с Брэндоном все меньше в нем участвовали. Если у нас что-то и спрашивали, то отвечал всегда Брэндон, даже если это что-то касалось в большей степени меня. Я же иногда кивала в подтверждение, продолжая наслаждаться близостью любимого мужчины. Брэндон поил нас капучино, который его предусмотрительный дядюшка налил в одну большую кружку (наученный опытом, так сказать); он терся носом о мой и шептал разные глупости о каждом члене семьи, от которых я заливалась краской. Семейство не переставало умиляться нашему поведению: без какого-либо стеснения они развернули посреди гостиной наблюдательный пункт.
-Может уже пойдем? Они меня утомили, - шепнул мне на ушко Брэндон, после чего поцеловал в висок.
-Я тоже так думаю... - я чмокнула его в губы и улыбнулась.
Мы поднялись с кресла, Брэндон тут же взял меня за руку, а после обратился к семье:
-Семья, не обижайтесь, но мы ненадолго оставим вас. Мы с Аной чертовски устали с дороги. Нужен отдых, сами понимаете...
Они не обиделись, но расстроились. Они выглядели так, словно за одну секунду утратили всякий смысл к жизни, ну или как минимум — смысл этого дня.