"Дневник тетибабушки" стр. 86
Геннадий вынес из комнаты Антонины груду лохмотьев.
-В стирку? - не понимая, что произошло, спросила Нина.
-В топку. Да печки нет,- ответил Геннадий.- Собаки бабу Тоню подрали.
-Сильно?- морщась спросила Нина.
-Цела сама-та. Сообразила в снег кинуться и голову спрятать,- сказал Гена.-Так, руки чуток поцарапаны. В варежках была и рукава у куртки длинные. А лицо уж об снег ссадила.
-Обработаешь?- с надеждой спросила Нина. Ей не хотелось идти к сестре. И еще больше не хотелось видеть раны. От одной мысли о виде их мурашки забегали по телу.
Генка взял аптечку и пошел к бывшей теще.
Не к месту подумалось, какая Тонька все-таки живучая! Ничто ее не берет.
А она-то, Нина, сестра называется… Гадина, а не сестра. Никакого сочувствия к родному человеку. Очерствела совсем. Заскорузла.
С этими мыслями о себе Нина и спать легла. А утром рано пошла в церковь. Будний день. Службы не было. Людей тоже. Она помолилась в тишине. У всех иконок попросила, чтобы Антонина не смогла больше пить. Пусть лучше болеет, чем пьет. Вернее, пусть болеет, когда выпьет. Может, так и отучится.
На церковном дворе под навесом ждали своего часа стройматериалы. Скорее бы тепло пришло. Генке тоже не терпится начать большую работу. Поднадоело по дворам шабашить. А с кладбища он все же ушел. Не хочу, сказал, свихнуться на этом деле.
Нина его поняла. В городе у нее был знакомый художник. В ритуальных услугах работал. Портреты на памятниках рисовал. Зарабатывал очень хорошо. Но и тратил много на лечение. Вернее, на обследования. Сознание часто терял. А причину найти не могли.
Нина как-то предположила в разговоре:
-Может, все оттого, что ты постоянно мертвых рисуешь? Не думал, специализацию сменить?
-А где мне такие деньги заплатят? – сказал художник. Не смог отказаться.
А Геннадий ушел. Молодец. На камины нацелился. Но сначала русскую печь с мастером сложит. И будет она кормить живых людей. О хорошем думалось Нине по дороге домой.
Удивительно, но Антонинин дом, где жила Валентина с детьми, она теперь воспринимала своим. От нее зависело, тепло ли, сытно ли в доме. Какое настроение у всех. Старалась, чтобы чисто было, уютно. Пахло вкусной едой, домашней выпечкой. Как когда-то в ее детстве. Особенно, когда она гостила у деда с бабушкой.
И вернувшись, Нина, затеялась лепить вареники. Дети охотно расселись за столом. Всем нравилось это общее дело. А Нина рассказывала о деревеньке, которая давным-давнешенько исчезла с лица земли. Но не из памяти.
Нина говорила о хозяйке дома – русской печи. С полатями для спанья и прогрева тела. С печурками для просушки валенок и рукавичек. С большим добрым нутром, где пеклись пироги, варились щи и каши. Печь была главной в доме. Она и пекарь, она и лекарь. Потрескивающие дрова в теплой избе – лучшая музыка. Никакой психотерапии не надо было.
-А сейчас телевизор в доме главный! А у нас нет,- вставила свое Динка.
-Не, умные люди уже телек не смотрят,- возразил Павел.- Нам тренер так говорит. А он умный. Он по компьютеру любой матч посмотреть может. И напрямую, и в записи. На телефоне тоже можно. Но экран маленький. Перспектива теряется.
-Про печку еще расскажи,- произнесла Антонина. Нина вздрогнула от неожиданности. Взглянула на сестру, стоящую в дверях. Вид у нее был довольно жалкий. Пол лица заклеено пластырем.
-Ты, напрасно, пластырем, Тоня,- мягко сказала она.-Надо, чтобы корочка подсыхала.
Антонина попросила:
-Про бабушку с дедом расскажи. Я их совсем не помню. Маленькой была.
Папа вспоминал, они меня любили...
Пожалуйста, не забудьте поставить лайки. Ваши комментарии также очень важны для автора. Подписаться на канал можно здесь