От редактора:
Здесь я буду публиковать лучшее из документальной книги "Вира якорь!", автор которой - мой папа, Егоров Владимир Николаевич - штурман дальнего плавания, капитан-лейтенант запаса, в советское время ходивший на Кубу, в Индию, Африку, Сирию и многие другие страны, переживший такие приключения, по которым можно снимать блокбастеры, спасший за годы своей работы множество жизней и неоднократно спасавшийся сам.
Египет. Часть 4
Вообще, довольно опасная эта матросская работа на больших сухогрузах. Был случай, когда я за одни сутки дважды едва не отправился на тот свет: первый раз от руки своего друга боцмана Гены, а второй раз чуть не погиб в когтях разъяренного африканского слона (от редактора: о слоне - в следующей части).
Дело было так. После выгрузки леса нам пришлось обшивать изнутри все трюма досками, готовились к погрузке хлопка. Дело в том, что тюки с хлопком не должны соприкасаться с железными бортами. В рейсе при перемене температуры влага внутри трюмов конденсируется на металле, хлопок впитывает воду и, отсырев, через некоторое время самовоспламеняется. Аналогичное явление иногда происходит на мусорных свалках, когда самовозгорается мусор. Если такое случится в море — считай, дело хана. Если откроешь трюм, появится доступ воздуха и все запылает синим пламенем. Трюм не станешь открывать — все равно пароход сгорит, только не сразу. Углекислотного тушения трюмов тогда не было. Короче: спускай шлюпки, давай сигнал СОС, а это уже некрасиво. Такие случаи бывали.
Выдал нам боцман по плотницкому топору, по ящику гвоздей 120 мм, по страховочному поясу и благословил на очередной трудовой подвиг. А вот каски почему-то не выдал. Да в то время моряки как-то пренебрежительно относились к спасательным жилетам, каскам, страховочным поясам и прочим защитным устройствам.
Нам с Юрой Лапшиным достался первый трюм. Мы несколько дней лазили в трюме на высоте по шпангоутам и стрингерам, перетаскивали друг друга, колотили топорами по гвоздям, пилили, затёсывали. Эту работу условно можно сравнить с заданием, когда два человека должны за неделю построить трехэтажный деревянный дом. По объему работ — примерно то же.
И вот через несколько дней заканчиваем мы работу, прибиваем последние доски. Спускаемся с высоты на дно трюма. Я спустился первым, с чувством глубокого облегчения бросаю топор и начинаю расстегивать страховочный пояс.
На ту беду, боцман Гена с калабахой (старшим матросом) несли мимо трюма большой аварийный сосновый брус, длиной 6 метров и сечением 150Х150. Они, видите ли, решили произвести ревизию аварийного снабжения. И вот эти два старых моряка обходят угол первого трюма, брус держат за окованные железом концы. Естественно, один из них завернул за комингс трюма раньше другого и они продолжают идти уже по разные стороны от просвета трюма. В конце концов задний старый моряк уперся в комингс, дальше идти некуда, остановился, брус потянул на себя. Передний старый моряк не видит, что у него делается за спиной, но чувствует, что брус его не пускает. Начали молча дергать каждый в свою сторону, прямо надо мной. Брус выскользнул из их рук и полетел вниз мне на голову.
Я, ничего не подозревая, снимая пояс, слегка наклонил голову к пряжке. И тут слышу сверху душераздирающий вопль. Чисто рефлекторно рывком опустил голову, плечи сами поднялись, мышцы напряглись. Подумать я ничего не успел. Через сотую долю секунды я почему-то перестал видеть, как будто наступила полная темнота.
Прошло, видимо, несколько секунд, зрение стало постепенно возвращаться. Оглядываюсь вокруг, пытаюсь понять, что случилось. Я нормально стою на ногах, рядом валяется мой топор и какой-то брус.
По скоб-трапу с завываниями, как обезьяны, чуть ли не падают сверху в трюм боцман и калабаха. Гена подбегает, челюсть трясется, может произнести только одно слово: «Вова! Вова! Вова!». Дрожащими руками ощупывает меня.
Я ещё не понял, что случилось. Мне показалось, что что-то с Геной произошло. Взял его за руки, спрашиваю: «Гена, что с тобой? Сядь отдохни. На тебе лица нет».
Усадил его на брус, по спине похлопываю. Тут Гена сообщает мне что случилось. Брус летел мне прямо на голову, но крепкая курсантская шея и плечи спасли положение. Удар пришелся серединой бруса на мою шею, от меня он отскочил вверх и упал на палубу. Удивительно, но на моем теле не было даже ни одного синяка, самортизировал удар. Только мышцы потом с задней стороны шеи побаливали несколько дней, как будто я перезанимался в спортзале.
Гена долго не мог поверить такому чуду, все пытался затащить меня к судовому врачу. Потом немного успокоился и говорит: « Видно МЫ немного переработали. Завтра, Володя, отдыхай. Выходной вам с Юрой. Погуляйте по городу, выпейте коньяка. В зоопарк, что ли, сходите. Только за Юрой последи, одного его не оставляй, он как дитя».
Да, видно Бог меня хранил. Но каску всё-таки надо одевать!