Дело было в 1970 году. Моей знакомой, Лилии Сергеевне, было тогда 5 лет от роду. Жила она с родителями в глухой деревеньке, затерявшейся в лесах Костромской области. Родители работали – мать дояркой на совхозной ферме, а вот отец шоферил. Водил совхозный грузовичок – ГАЗ, «полуторку» с деревянным кузовом.
Далее – перехожу на повествование от первого лица.
… Обедать папа всегда приезжал домой. Ставил машину (которую почему-то называл «тачка») около дома и спокойно съедал суп, и второе. Пил чай. Кормила его мама – она в это время, как правило, уже возвращалась с утренней дойки. Так было и в этот день.
Стояла очень теплая погода, ведь была середина июля. Поэтому я играла на улице, а родители обедали в доме.
Однако играть было не с кем. Я долго крутилась около грузовика, не зная, чем себя занять. И, наконец, додумалась залезть в машину через крохотное треугольное окошко. Или это надо было называть форточкой? Да – да, не удивляйтесь – вот таким крохотным, худым ребенком я было в 5 лет.
Двери машины были заперты, и ключи папа предусмотрительно унес с собой. Конечно, я хотела только посидеть в его машине. Залезла на место водителя, при этом дала себе слово ничего не трогать. Ни руль, ни кнопку гудка на нем, ни рычаг передач… ну вот только нажму внизу на педальку, один раз только…
С трудом опустила тощую ножку вниз и нажала на педальку. А грузовик – то поехал – тихонько так…
Увы, во взрослой жизни я – не водитель, поэтому до сих пор не пойму, как так получилось. А тогда машина ползла и ползла по прямой улочке – медленно, но верно. Я же испугалась очень, поэтому слезла с водительского сиденья вниз, к любимым педалям и там сидела, скукожившись. Снаружи меня не было видно.
Грузовик стоял под окнами дома, поэтому папа сразу увидел его движение. Побросал он и ложку, и хлеб, моментально выскочил на улицу. с невероятно изумленным лицом он бежал за машиной, простирал к грузовику руки, орал хриплым голосом:
- Тачка! Тачка сама поехала! Моя тачка - сама поехала!
Ему ничего не стоило догнать грузовик, вспрыгнуть на подножку, и просунуть руку в эту… ну, форточку. Машина остановилась. Дрожащими руками он отпер кабину и обнаружил внизу меня. Заорал пуще прежнего, выхватил мое худенькое тельце из кабины и бегом, со мной на руках, помчался домой.
Ну что сказать… Ругали. Поставили в угол. Правда, ненадолго. В то далекое время никому бы ни пришло в голову утешать напуганного ребенка или считать, что он получил психическую травму. Или, тем паче - упрекать себя, что недосмотрели за ребенком.
Наступил вечер. Я тихо играла в спальне, мать ушла на вечернюю дойку, к отцу пришли в гости мужики. Они достали малосольных огурчиков, «беленькую», да и засели на кухне.
И вот тут-то я с удивлением услышала, с какой гордостью подвыпивший папа рассказывал друзьям о моем проступке!
- Представляете! Лилька тачку угнала! Сумела как – то залезть и сама поехала! А ей 5 лет всего!
Я прислушивалась и удивлялась. Папа мной гордится? За что тогда ругали то? Это было непонятно тогда, как и многие поступки взрослых. Но я поняла главное – папа больше не сердится.
Больше такого не случалось – я дала родителям слово и не подходила к машине…