В предыдущем посте мы изучили внутреннее устройство пограничного расстройства личности: как его диагносцируют, на какие симптомы стоит обращать внимание, и почему его так сложно лечить. По мнению многих, написавших мне, пограничное расстройство личности является самым подвергаемым общественной стигматизации психическим заболеванием. Меня спрашивали, правда ли это? Как вы думаете, это правда?
Я соглашусь с данным мнением, люди с хроническими психотическими расстройствами, например с такими, как шизофрения, тоже очень часто подвергаются дискриминации. Но для расстройств, которые не относятся к расстройствам психотического регистра, я считаю, что люди с пограничным расстройством личности, безусловно, являются самыми дискриминируемыми.
Почему так происходит? Почему такое большое количество людей с пограничным расстройством личности чувствовали, что по отношению к ним существует некое дополнительное «Умф». Почему так?
Во-первых, нужно понимать, что такое расстройство личности согласно современной классификации диагнозов. У нас существует такая вещь, которую я называю «категории расстройств личности». По ним мы наблюдаем за распространенными образцами поведения, которые присутствуют в жизни взрослого человека, с некоторыми предварительными случаями в детстве или подростковом возрасте. Проблема с ними состоит в том, что по сути – это просто категории, а наши личности гораздо более сложные, чем те личности, которым мы могли бы дать название. Так что, я не сторонник современного метода диагностики расстройств личности или хронических моделей поведения, которые недостаточно адаптируемые. Пограничное расстройство личности является особенно сложным, потому что люди, которым его диагностируют, нестабильны в отношениях с другими, и отношения с медицинскими работниками тоже обычно являются нестабильными. Несмотря на то, что сейчас существуют подходы к его лечению, ранее люди с этим заболеванием считались неизлечимыми. Их дискриминировали, потому что обычно их поведение: поведение с причинением вреда самому себе, неоднократные попытки суицида, другое импульсивное саморазрушительное поведение, создавало много проблем для медицинских работников, из-за этого у них создалось негативное отношение к людям с этим расстройством. Это же можно отнести и к широкой общественности.
Например, что люди с пограничным расстройством личности имеют тенденцию к тому, чтобы во всем искать трагедию. В качестве другой отличительной черты пограничного РЛ могут быть выделены «интенсивные», но нестойкие связи с людьми, быстрая смена увлечений и соответственно – резкие повороты судьбы. Структура их межличностных отношений сложна и противоречива, они легко впадают в зависимость от других, подчас малознакомых людей, но при этом их чрезмерную подчиняемость и обожание от бунта независимости и ненависти отделяет лишь один шаг. Их драматически окрашенные привязанности служат источником конфликтов и страданий, связанных со страхом разрыва и грядущего одиночества.
У лиц с пограничным РЛ очень малоадаптивный защитный механизм, чтобы справляться с сильными нарушениями в регуляции нервной системы, что обычно является результатом травмы и/или генетической предрасположенности. Акцент ставится на том, что с человеком все в порядке; его адаптивные способности и адаптивные средства плохо справлялись со своей задачей во взрослой жизни и создали проблемы в отношениях человека с другими. Когда вы проделываете все это, вы снимаете с человека клеймо. По сути, это обычный человек, у которого малоадаптивный защитный механизм. Самая большая проблема состоит в том, что у нас, у людей, есть проблема с осуждающем мышлением. Мы развивались тысячи и тысячи лет в маленьких племенах, состоящих из ста пятидесяти - пятисот человек, соревнующихся за ресурсы. Наше мышление не поменялось с тех пор, но наше общество поменялось. Когда мы были частью древних племенных цивилизаций, любой, не являющийся частью нашего племени, не считался для нас человеком, поэтому мы могли делать с ним все, что захотим. Это оправдывало неуважение к нему, его порабощение, убийство, уничтожение, что угодно. У нас все еще сохранился эта тенденция обращения с теми, кого бы мы назвали «другими». В любой момент, когда мы создаем «другого», мы так или иначе начинаем не уважать его, плохо с ним обращаться, даже если мы этого не хотим. И я дам вам несколько примеров, давайте посмотрим: я россиянка из центральной России – Вы человек другой расы; я женщина – Вы мужчина; я работник медицинского персонала – Вы пациент; я нормальная – у Вас пограничное расстройство. Каждый раз, когда мы так делаем, мы проявляем неуважение к человеку и создаем с ним проблему. Это одна из тех вещей, которую мы должны использовать, чтобы бороться с навешиванием ярлыков, и помочь пациенту понять, что хотя у него и существуют явно выраженные симптомы, и его межличностные отношениями очень сложны, по сути, в нем нет ничего плохого. Потому что они чувствуют себя так, будто с ними что-то ужасающе неправильно: что они дефектны в чем-то основном, они плохие или они неизлечимы. Именно поэтому мы фокусируемся на том, что это совсем не так, с Вами все в порядке, кроме поведения, которое становится неэффективным. И все что нам нужно сделать – это помочь Вам изменить это поведение.
Мы все знаем, что существует множество ярлыков, касающихся психических заболеваний, и, как мы говорили ранее, еще бо́льшее их количество относится к пограничному расстройству личности. Может ли быть одной из причин этого то, что не существует варианта лечения данного расстройства медикаментами? И это, возможно, заставляет людей думать, что оно … Я не хочу использовать слово «ненастоящее», но … Так как нет окончательно точного тестирования для психических заболеваний, все люди смотрят на них искоса… Если Вы принимаете лекарства для чего-то, лекарства, которые прописал Вам врач, тогда Ваше заболевание, возможно, должно быть настоящим для окружающих. Они начинают менять свое мнение относительно этого. Но, когда мы говорим о пограничном расстройстве личности, единственным лечением является психотерапия.
Большое значение в стигматизации имеет то, что эти пациенты являются одними из наиболее сложных в обращение. С ними сложно справляться психотерапевтам и врачам. Их семье и близким очень сложно справляться с ними, потому что существует такие вещи, как нестабильность в отношениях, склонность к агрессии, сложности в управление эмоциями. Обычно они рассматриваются как те люди, у которых проблемы в поведение, а не как те, у кого есть излечимые эмоциональные проблемы. И, на самом деле, это не расстройство или заболевание как таковое, потому что диагнозы с «расстройством личности» должны восприниматься не как болезни, а как распространенные модели существования в мире, и как отношение к другим людям и к самому себе. То есть, на самом деле, это не психическое заболевание, это, опять же, малоадаптивный защитный механизм, существующий для того, чтобы справляться с сильными нарушениями в регуляции нервной систем. И как только вы дойдете до понимания этого, вы избавитесь от всех ярлыков. Теперь о лекарствах, лекарства используются достаточно часто, но используются, чтобы лечить основные симптомы. Кто-то, кто использует стабилизаторы настроения, делает это для регуляции своего настроения; кто-то, кто использует антидепрессанты, делает это, чтобы приостановить текущую депрессию, суицидальные мысли и попытки суицида.
Так что, да, мы используем лекарства, но не для диагноза, а лишь для устранения симптомов, с которыми пациентам сложно справляться, даже когда они находятся на лечение.
Если вы внимательно посмотрите, то вы увидите, что это расстройство двух аспектов: один относится к травме и небольшим случаям, а второй имеет связь с привязанностью.
В тот момент, когда мы говорим расстройство личности, мне кажется, что большинство людей думает, что мы пытаемся сказать, что у этого человека плохой характер.
Можем ли мы не использовать словосочетание РЛ совсем?
Личность человека гораздо более сложная, чем просто категория. А при использование, так называемых, категорий расстройств личности, мы помещаем людей в коробки, а люди не живут в коробках, они живут в реальности, с реальными вопросами и реальными проблемами. Пока мы не избавимся от всего этого раздела, в котором существуют расстройства личности, стигматизация никогда не исчезнет.
Еще одна вещь, которая приводит к стигматизации, это то, что все выглядит так, будто люди с диагнозом пограничное расстройство личности не получают лечение, пока с ними не случится что-то очень серьезное: они причинят себе вред или попадут в инцидент, где излишне подвергнутся риску. Все выглядит так, будто они не получают нужной помощи, когда они, и тут нужно поставить кавычки, когда они просто ведут себя драматично. Есть ли какой-то способ просвещать общественность, даже если речь идет о людях, у которых, возможно, есть пограничное расстройство, есть ли способ просвещать общественность, чтобы помогать таким людям до того, как с ними случится что-то серьезное? Или мы находимся в тупике, реагируя только на кризисные ситуации?
Общественность должна знать о таких вещах, как проблемы с самоконтролем, сложности в поведении, неустойчивое самоощущение, проблемы с агрессией, и понимать, что такие вещи излечимы, существует терапия психического здоровья, которая может помочь. И то же самое можно сказать о поощрениях получить лечение, как можно раньше. Это одна из тех вещей, которую мы можем сделать, и когда, например, у кого-то проблемы с поведением, возможно, дело не просто в поведении, может быть, мы можем с этим что-то сделать.