То, что работники скорой помощи сегодня находятся на передовой борьбы с коронавирусом, уже стало устойчивым выражением, в каком-то смысле даже речевым штампом. Но смысл этих слов ни в коем случае не должен потерять своей яркости, превратиться в шаблон.
Работа на «скорой» по своей сути сложна и рискованна всегда, а в последние месяцы достигает максимального пика напряжения. Поделиться мыслями о происходящем, об отличиях между первой и второй волной, об отношении к профессии мы попросили фельдшера Калининградской станции скорой медицинской помощи Михаила Костюкевича.
О себе
— Учебу по специальности «лечебное дело» я окончил в городе Кокшетау, что в Казахстане, варианта дальнейшей работы предусматривалось два — медбратом в стационаре или фельдшером на «скорой». Особых сомнений не было — конечно, скорая помощь. Думаю, что это связано с особенностями моего характера. Не люблю сидеть на месте, нужна постоянная смена обстановки. Возможность поработать в стационарных условиях у меня была, провел там полгода, но окончательно понял, что не мое. В общей сложности фельдшером скорой помощи я работаю семь лет, четыре из них — в Калининграде (ранее Михаил Костюкевич работал на станции скорой медицинской помощи в г. Омске).
О работе в пандемию
— Знаете, есть у многих медиков такая черта — в первую очередь рассматривать наихудший вариант развития событий, а если все складывается по лучшему сценарию, то, как говорится, хорошо, что не угадал. Так вот, в самом начале 2020 года мы понимали, что ничего положительно ждать не стоит, хотя коронавирус многим и казался чем-то далеким, ведь он там, в Китае.
Я попал в число первых, кто стал выезжать к пациентам с COVID-19. Сегодня я работаю в составе специализированной бригады, которая занимается тяжелыми больными, которых необходимо транспортировать из районных больниц в областной центр. Конечно, первый свой выезд я отчетливо помню до сих пор, особенно то, как пришлось влезать в противочумный костюм — неудобно надевать, нечем дышать, ничего не видно. Благо, что позже нам стали поставлять новую защитную одежду — комбинезоны, облачиться в которые можно проще и быстрее. Но на этом их плюсы заканчиваются. Сначала мы не понимали, как облегчить свою работу. Искали разные варианты. Например, специальные средства против запотевания очков и масок — приносили, что у кого есть, делились друг с другом.
Прошло много месяцев с тех пор, как мы трудимся в таком обмундировании, это стало привычкой. По сравнению с весной сейчас заболевших гораздо больше, и когда ты много раз на день надеваешь костюм, действия доводятся до автоматизма, никаких эмоций уже не возникает.График работы стандартный: сутки через двое или трое в зависимости от того, на сколько ставок работаешь. Сейчас все чаще выходим сутки через сутки, ведь медики — тоже люди и тоже болеют. В нашей спецбригаде обычно водитель, врач и два фельдшера либо медбрата. Но сейчас работать может только врач и фельдшер, а в линейных бригадах и вовсе один фельдшер. Заступаем на смену в 8.00 и до следующего утра живем, считай, в машине. Скорая помощь не занимается лечением в привычном понимании этого слова, мы транспортируем пациентов, облегчаем их симптомы и купируем осложнения путем введения необходимых препаратов. Для нас самое главное — доставить человека до больницы живым. Сценарий работы с каждым из них зависит от степени тяжести состояния. Измеряем давление, температуру, сатурацию, оцениваем дыхание. Кто-то на ИВЛ, кому-то достаточно кислородного сопровождения. В любом случае мы на месте должны стабилизировать пациента и только тогда начинать транспортировку. Особенность нашей работы в том, что мы забираем пациентов с диагнозом, подтвержденным мазками или снимками. А вот наши коллеги из фельдшерских бригад могут только на месте узнать, что больной контактный. Некоторые люди просто не говорят диспетчеру о таких вещах. Представляете, что чувствует фельдшер в обычной масочке, перчатках и бахилах, когда понимает, что перед ним человек, по всем симптомам больной ковидом?
О безопасности
— В целом меня удивляет отношение части людей к той ситуации, в которой мы находимся сегодня. Некоторым чуждо соблюдение банальных мер безопасности. Порой даже на вызове сталкиваемся с негативом. Вежливо просишь человека надеть маску, а в ответ получаешь рассуждения о том, почему он этого делать не обязан. Искренне не понимаю, как можно не осознавать серьезность и опасность происходящего. Сейчас сложно найти людей, у которых нет родственников или знакомых, лично не столкнувшихся с ковидом. Но это все же единичные случаи, в большинстве своем пациенты ответственны и понимают, что к чему. Смысл маски ведь не в том, чтобы перекрыть попадание вируса в организм, а минимизировать его. Есть исследования, что маска снижает вирусную нагрузку, следовательно, вероятность перенести болезнь без осложнений выше. Сам я заразился в начале ноября, хотя и строго соблюдал все меры безопасности как на работе, так и дома. Перенес тяжело — около двух недель была одышка и температура под 40, но организм справился. У моей супруги все прошло в гораздо более легкой форме. Главное в случае болезни — строго соблюдать все предписания и не выходить из дома. К счастью, перенести изоляцию в современном мире с его многообразием досуга и возможностью бесконтактной доставки достаточно легко. Если люди будут ответственнее относиться к себе и здоровью окружающих, то шансов, что все это закончится скорее, больше.
О переосмыслении
— Вы не первые, кто спрашивает, были ли у меня мысли сменить профессию. Конечно, они возникали. Как говорит моя коллега, каждый день возвращаюсь с работы с мыслями «уволюсь, пожалуй», но утром снова на нее иду. Нагрузка на медиков сегодня колоссальная, все устают морально и физически. Весну мы сейчас вспоминаем как легкую затравку. Зачастую дело даже не в физической усталости, неудобстве костюмов и масок, после которых болит и опухает все лицо, а в пациентах. Ты забираешь пациента, оцениваешь его состояние и понимаешь, что шансы выжить у него минимальные, и что бы ни говорили о бесчувственности медиков, каждый такой случай сильно выматывает эмоционально. Но кое-что после пережитого точно изменилось навсегда — отношение к коллегам. Я стал сильнее их ценить, переживать о них, потому что заболевает все больше медиков, кто-то из ребят погибает. Я точно не уйду из медицины, скорая помощь — это мое, я в ней останусь.
Автор: Наталья Приходько.