Сначала она забыла выключить свет в конторе после рабочего дня, и лампочка перегорела, а потом, через неделю, — умерла её мама.
На плите — не завтрак, а сентябрь две тысячи двадцать пятого года.
Джесс плакала четыре сезона. «Как я встретил вашу маму». С перерывами на туалет, еду и недосон. Абсурдный выбор сериала — абсурдная жизнь.
***
Однажды ночью она услышала мамин голос, нащупала холод под подушкой и успокоилась.
А письма так и лежали на комоде. Старые. Новых — не было. Затишье, вакуум, штиль.
***
Но что-то всё равно шло не так.
Джесс замучилась перебирать бумажки и обзванивать клиентов и клиенток, замучилась видеть лица, замучилась казаться, замучилась думать: спрячьте в кокон, а лучше — в два.
Пакет нужен? Да, побольше: голова распухла, боюсь, что не влезет.
***
Пять лет назад
Ей двадцать пять, утро, кофе, автобус, алло, здравствуйте, мы рады вам предложить, ничего страшного, до свидания, нет, обедать не буду, спасибо, я пойду покурю, уф, благодарю, Боб, дойду сама, душ, Hitachi Magic Wand, телевизор, доставка из китайского ресторанчика за углом, на ночь — Дэниел Киз, сон,
Сегодня, 25.09.2025
мама уже неделю спит, Джесс — 30, утро, душ, Hitachi Magic Wand, кофе, автобус, алло, нет, до свидания, Боб, что ты делаешь, Боб, прекрати, да пошёл ты, придурок-мудак, улица, сигарета, кашель, контора, осуждающие взгляды, спасибо, Патриция, сейчас подойду.
18:00 —
Боб корчился от боли, Джесс стояла в кабинете директорки и грызла ногти, рассматривая грамоты и фотографии на стенах: за вклад, профессионализм, отличную работу; 2018, 2020, 2022, благодарность, благодарность, благодарность, 2024, 2025; и всё — Саре Грин. Простая фамилия — простые корпоративные правила: труд, взаимопомощь и честность. Сара — лимонные духи, короткая стрижка, костюм, кроссовки. Застучало сердце. Ай-ай-ай. На столе — электронная сигарета, статуэтка Будды и чётки. Родилась тут, в Нью-Йорке, а стажировалась в Китае.
— Ну? — сказала Сара.
— Что? — ответила Джесс.
— Рассказывайте, что стряслось.
Сара сидела в кресле из искусственной кожи, Джесс — облокотилась на стол, выдохнула и закатила глаза:
— Заебал. Боб.
— Простите, что? — Сара цокнула языком и улыбнулась.
— Ок, простите. Достал. Пристаёт. Чуть ли не каждый день — в кино, мол, может пойдём, Джесси, а. Урод. В кено мозет падём, бе-бе-бе. Сегодня подошёл сзади, когда мы сидели у себя с девчонками, я отчёт составляла, он руки на плечи положил и как давай мять. Ну я встала и ударила его. Кулаком. В лицо.
Сара заправила непослушную прядь за ухо. Прошлась ногтем по столу. Снова цокнула. Привычка, видимо. Выуживает слова.
— Я слышала о твоём го...
— Переводите тему?
— Ре. Прими мои соболезнования. С Бобом я разберусь. А пока — иди домой. Вечером я тебе позвоню. Узнать, как ты.
— Не стоит. До свидания. И спасибо.
19:00 — почему-то споткнулась у входа; душ, Сара, Hitachi Magic Wand, слёзы, телевизор, доставка из китайского ресторанчика за углом, на ночь — опять — Дэниел Киз, «Цветы для Элджернона», звонок:
— При-вет.
Все-таки позвонила. В голосе — этанол.
— При... Здравствуйте, — ответила Джесс.
Почему так бьётся сердце? И главное — за что?
— Как ты?
Джесс услышала детский смех и шипение сковородки на том конце провода.
— Получше. Боб?
— Уволила.
Сара откашлялась и продолжила:
— Слушай, айда махнём в Италию? Понимаю, что не пляжный сезон, да. Не беспокойся за место, мы возьмём официальный отпуск. Я всё устрою. Когда? Завтра днём рейс. Забронирую всё онлайн. На десять дней. У тебя есть прививка от вируса? Ну, мало ли. Ок. Хорошо-хорошо. Да, на связи. Спокойной ночи. Хех, и тебе сладких. Стой, не забудь добавить этот номер в «Контакты». Замечательно. Ок. Пока. До завтра.
— До завтра, — ответила Джесс и положила трубку.
Она дышала так, будто её похоронили заживо, но спохватились, и она увидела свет.
***
6.10.2025: закончились лучшие десять дней в её жизни. Сара, оказывается, была замужем. Там — сын-дочь-рукоприкладство-развод. Тут — вино, любовь, красота, небо, солнце. Дальше, наверное, — больше.
Из аэропорта — на «тойоте» Сары — по домам, но Джесс попросила высадить её на перекрёстке: она решила прогуляться. В последнее время, несмотря на счастье, очень болела голова. Болтики-гвоздики, гром и молния, выжатая тряпка и «да, моргать больно».
На углу, возле бара, — компания парней. Улюлюкают, звенят. Один окликнул.
— Малышка, не хочешь развлечься?
Он был туп, огромен и пьян.
Молчи. Ни звука. Сама-то веришь, что молчание поможет? Всё равно — будь ти-хой. Может, наоборот — закричать? В кармане — связка ключей. Ключ — в глаз.
— Э ПАЦАНЫ ЭТО ЖЕ ТА КОНЧЕНАЯ И ОТБИТАЯ КАК И ЕЁ МАМАША Э КОТОРАЯ СДОХЛА НЕДАВНО БЛИН ДОЧЬ ТАКАЯ ЖЕ ПСИХИЧКА ПАЦАНЫ РЕАЛЬНО С НЕЙ ЛУЧШЕ ДЕЛО НЕ ИМЕТЬ И ЕЁ ТОЖЕ ЛУЧШЕ НЕ ИМЕТЬ ХАХАХАХА, — парень с заклеенным носом заржал.
Бо-о-об. Боб. Откуда он знает, где я живу? Так, вот уже дверь. Молчи! Молчи! Молчи! Открыла. Закрой. Готово. Дыши. Всё хорошо. Джесс, ты молодец. Джесс, не плачь. Ты умница, ты это пережила. Мама пережила, и ты переживешь.
Плохая ночь. Плохая жизнь. Плохое — всё.
***
На работе — всё хорошо. Любовь — греет. Боб и пацаны — вроде бы отстали. По субботам — с Сарой в театр, кино, выставки. Потом — к ней домой. Завтраки, разговоры. Всё хорошо. Хорошо всё. Было. До
17.11.2025 — письмо под дверью:
ПСИХИЧКЕ ОТ МАССАЖИСТА
СДОХНИ КАК ТВОЯ МАМОЧКА
САМА ВИНОВАТА
СДОХНИ ТВАРЬ
Так — до 25 ноября.
Джесс купила пистолет. Всегда носила его с собой. Когда была дома, держала его под подушкой. Иногда — плакала от бессилия. На работе держалась кое-как. Всё по-старому. Даже Сара ничего не заподозрила.
Однажды ночью Джесс услышала мамин голос, нащупала холод под подушкой, такой родной и надежный, и успокоилась.
А письма так и лежали на комоде в коридоре. Старые. Новых — не было. Затишье, вакуум, штиль.
Декабрь. Джесс возвращалась с работы.
Та компания. Опять — боль и унижение. Но Боба нет. Джесс свернула во двор. И стала ждать. Вскоре появился он. Ладони вспотели. Холод вонзался в тепло. Джесс — перед ним. Смотрит в его плавающее лицо. Выстрел. Выстрел. Крики. Выстрел. Выстрел. Четыре трупа. Джесс: пистолет обратно в сумку, бегом в дом, хнычет, хнычет, хнычет, сжимает-разжимает кулаки, кричит, туман, туман, туман, туман; пять минут, десять минут, полчаса — и копы; свидетель — доставщик китайской еды, задержание — изолятор, следствие; в суде будто бы запах лимонных духов, кто-то зовёт её; ах, и снова бьётся сердце, как море о скалы; изолятор, следователь и комиссия — не верят, что она «того»; с виду «нормальная», молчит просто; Джесс плачет-плачет-плачет-плачет и ненавидит, понимает, что забыла все слова, что ничего не помнит и ничего не понимает; следующее заседание — через неделю; смертная казнь? буквы — каша, слова — камешки на берегу, пожалуйста, айдет ракашнад!
***
Шесть дней пыталась, и вот:
«Милая Сара, бовьля атэ жинз. Сибаспо аз сакатру, бонье, онцес. Щщарпой, пюллю итбьйа. Идуча, йень уныйва, йатво Джесс».
Стук. Вдохнула. Кислинка. Вспомнила. Руки — на плечи. Вздрогнула. Нет, не Боб. Сглотнула ком. Протянула записку. Тепло — в тепло.
— Мисс Грин, прошу пройти в зал судебных заседаний, — рявкнул надзиратель.
За маленьким окошком сыпал первый снег.