После неудач царского и Временного правительств советская власть нашла, как ей казалось, простой путь решения продовольственного вопроса: отбирать у крестьян то количество сельхозпродуктов, которое она считала «излишком». На практике большевистская продразвёрстка стала ограблением деревни, разжиганием в ней войны и предвестником грядущей голодной катастрофы.
«Зерно без пулемётов не достать»
Ещё во время Первой мировой войны во многих странах Европы ввели режим учёта и нормированной выдачи продовольствия. Так, в Германии продуктовые карточки появились уже в январе 1915 года. В России продовольственный кризис возник существенно позже, к концу 1916 года. А карточки появились только после Февральской революции. Временное правительство, установив хлебную монополию, ввело их к лету 1917 года в городах. Однако эта монополия не подкреплялась силовыми акциями. Государство просило хлеб у крестьян, а не отнимало его.
После Октябрьской революции отношения власти и села изменились. Появился классовый подход: теперь продразвёрстка понималась как конфискация хлеба у эксплуататоров, богатых крестьян или кулаков.
В условиях военного коммунизма официальная торговля была отменена. Считалось, что деревня безвозмездно отдаёт хлеб социалистическому государству, а оно бесплатно снабжает деревню тканями, керосином и промизделиями. Причём всё это подлежало распределению лишь среди бедняков и середняков.
Правовые основы реквизиции оформили декретом ВЦИК от 13 мая 1918 года: «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Ещё раньше, 9 мая, был издан декрет, объявлявший «врагами народа» всех, кто не заявит в недельный срок о хлебных излишках.
15 июля были созданы комбеды — волостные и сельские комитеты бедноты. Члены комбедов, в качестве поощрения за свою деятельность, получали бесплатно или по сниженной цене часть найденного и конфискованного хлеба. В глазах члена комбеда «кулаком» мог оказаться любой сосед, прежде относившийся к нему без уважения. В деревне началась классовая борьба, о которой так мечтали большевики.
Комбедовцы радостно грабили соседей, но накормить город не могли. Тогда в сёла были направлены продотряды, состоящие из городских рабочих, кровно заинтересованных в реквизиции хлеба. Отряды состояли в среднем из 75 человек и имели несколько пулемётов.
Чтобы избежать голодной смерти городского населения, местные власти поступались принципами. Так, рабочим Петрограда и Москвы было разрешено ввезти в города полтора пуда хлеба, закупленного по вольным ценам. Временной отменой хлебной монополии воспользовались 70% населения Петрограда.
«У нас в селе все бедные и голодные»
Одним из свидетелей политики большевиков на селе стала лидер левых эсеров Мария Спиридонова. Она получила известность в январе 1906 года, когда застрелила тамбовского вице-губернатора. В качестве мести за усмирение им крестьян.
Революция освободила Спиридонову с каторги, крестьяне считали её защитницей своих интересов, посылали письма летом и осенью 1918 года из Смоленской, Витебской, Тамбовской, Нижегородской и других губерний. На основе этих сообщений с мест в ноябре Спиридонова направила письмо в ЦК РКП(б), сохранив немало свидетельств той эпохи.
«У нас в селе все бедные и голодные… у нас было три кулака, мы их давно ограбили, а на нас наложена контрибуция и штраф. Мы побили нашего большевика-комиссара, больно он нас обижал. Очень нас пороли… у кого был партийный билет от коммунистов, тех не секли».
«Сергей Агашин, семья семь человек. Отобрали 5 пудов муки, 7 картофеля, оставили по пуду того и другого».
По итогам этих писем революционерка, пробывшая на каторге больше десяти лет, пишет: «Приблизительные цифры перешли давно суммы жертв усмирений 1905–1906 годов». И это оценочное предположение сделано только на осень 1918 года… Но никаких выводов большевики к 1919 году не сделали. И безжалостное ограбление деревни продолжилось в 1920 году. Благо теперь коммунисты контролировали почти в разы большие территории, чем прежде. И голод стал неизбежным. В конце 1920-х годов официальная советская печать весьма критично оценивала результаты продразвёрстки.
Откровенно говорилось, что она лишила крестьян стимула к увеличению производства и тем самым привела к сокращению посевных площадей. Однако признать, что системное ограбление деревни стало одной из предпосылок голода в Поволжье, большевики так и не решились.
Это статья из нового номера журнала «Дилетант». Главная тема номера — голод. Полный выпуск можно прочитать в приложении для iOS по ссылке.