Роман Юнеман — независимый московский политик, основатель политического движения «Общество.Будущее». Живет в Чертанове, борется с нелегальными иммигрантами и выступает за сохранение русской культуры. На выборах в Мосгордуму в 2019 году занял 2 место в округе из-за ошибочного выбора «Умного голосования». Сейчас активно занимается защитой Битцевского леса.
— Вы называете себя политиком и активистом из Чертаново. Когда вы баллотировались в Мосгордуму, обещали жителям, что не пропадете после выборов. Удалось ли за это время сделать что-то для Чертаново?
— Я людям говорил, что если даже не выиграю, понятно, что у меня не будет полномочий, но все равно продолжу заниматься районом. Да, получилось. Не все, конечно, что хотелось бы. Что получилось? Допустим, мы собирали подписи еще в марте 2019 года за установку станции экомониторинга и мы ее установили. После выборов я писал в разные инстанции, общался с депутатом Ступиным, коммунистом из Некрасовки. Он мне рассказал, как установить эту станцию. Там Янчук Елена тоже включалась (депутат Мосгордумы от Измайлово). В итоге мы эту станцию пробили, она сейчас стоит по адресу улица Дорожная, 32А. Она не решила проблему, но там вот в чем история была — в Чертаново воняет гарью постоянно, а теперь еще и шоколадом, не очень приятный запах, как может показаться. И станция была одним из этапов. Одно дело твое субъективное восприятие, а другое, когда у тебя официальная бумажка есть, что станция показала. Для этого ставили, правда, станция ничего особо не показала. Так что вроде как поставить ее я обещал, что буду добиваться, поставил. Проблему не решило. Ну, идем дальше.
Второе, тоже из таких проблем, которой мы 1,5 года занимались. То есть, важно понять, что во всех этих историях я обычно не один. Есть местные жители, которые тоже пишут запросы, есть и активисты, которые привлекают внимание. Я не могу сказать, что я один это все сделал. Нет, конечно. Вот такая ситуация была с общежитием с нелегальными мигрантами на улице Днепропетровской, где «Сбербанк» его сдавал, хотя не должен был. В итоге, мы 1,5 года добивались, чтобы это общежитие закрыли. Удалось это сделать, хотя казалось, что «Сбер» хрен прогнешь. Еще мы установили много где по запросу жителей опоры освещения. Опять же не я установил, я написал.
Не получилось разобраться с проблемой таксистов около метро Анино, которые не пускают официальных таксистов. Не получилось разобраться с проблемой перехода около метро Улица академика Янгеля. Представляете, переход пешеходный, 20 или 30 запросов, я лично ходил по поводу: «Боже, нарисуйте зебру!». Люди и так перебегают по 3 тысячи в час, замеряли. Тоже не все получилось. И еще важно отметить, я когда людям на встречах рассказываю, я говорю: «Друзья, вот к вам всегда приходят и обещают — то сделаем. это сделаем. Потом ничего, нихрена. Я сожалею, что я не могу пообещать, что точно все сделаю. Я могу пообещать, что я буду пытаться и приложу усилия». Но из-за того, что депутат не обладает полномочиями исполнительной власти, то может даже быть, что общежитие получилось, а переход не получился. Почему? Вот потому. Я приложу все усилия, а вы уже будете оценивать: я стараюсь или халтурю.
— А после кампании по выборам в Мосгордуму главы управ или местные чиновники стали относиться к вам и вашим обращениям более внимательно?
— Очень хороший вопрос, потому что я, по крайней мере, ожидал такого. Ну там 2 управы: Чертаново Центральное и Чертаново Южное. Чертаново Центральное нет, они ушли в глухую оборону. Я ведь после выборов и главе управы Чертаново Центральное и Чертаново Южное пришел и те проблемы, которые мы от жителей собрали в excel-файле, я принес. Говорю: «Друзья, вот список проблем, я понимаю, что вы не все сможете решить. Давайте общаться, быть на контакте. Я вам буду сообщать, а там уже, сможете или не сможете справиться». Там многие проблемы — лавочку поставить. Ну это несложно сделать, у вас есть бюджет. И в Чертаново Центральном как-то очень холодно на это отреагировали, сказали, пишите официальное письмо. Ну я скинул. Сделали что-то из этого? Ну что-то, наверное, сделали, но там диалога выстроить не получилось. Потому что Чертаново Центральное они такие немножко себе на уме, они же все единороссы. В Чертаново Южном там глава управы более охотно вышел на контакт. Я с ним общался и тоже рассказывал про проблемы. Допустим, он достаточно быстро помог установить пандус в моем доме для мам с колясками. Жилищник отвечал, наоборот, якобы в нашем доме по нормативам не положен, а он положен. И я мог бы завести эту долгую бумажную волокиту, а он просто сказал: «Давайте!». Но в целом, я понимаю, они ко мне очень настороженно относятся, и на самом деле зря. Если бы они шли на контакт, если бы помогли небольшие проблемы решать, я думаю, им было бы меньше головной боли. В том числе, я. Вот где они делают какие-то хорошие вещи, я бы сказал: «Молодцы, браво! Они сделали что-то хорошее».
— Кстати, о нелегальной стоянке таксистов. Как я понимаю, это был один из проектов АНО «Жилинициатива». Зачем нужно было создавать эту организацию и чем она занимается сейчас?
— Начну с последнего. Сейчас она как бы есть, мы ее переформатируем в фонд. Это как бы тоже фонд, некоммерческая организация, не что-то принципиально другое. Переформатируем в фонд «Общество.Будущее». Изначально я из чего исходил? Мне казалось, что если ты обычный житель, тебя не слушают, а так тут юрлицо есть, вот с юрлицом можно много что сделать. Вообще нихрена, одни проблемы. Причем закрыть тоже сложно, поэтому сейчас его не закрываем, а просто переформатируем. Я что-то пытался, потом стало понятно, что это можно делать и без юрлица, и даже проще. И по сути, она оставалась, не то, чтобы на бумаге, не особо функционировала. Какие-то деньги через нее мы никому не платили.
— То есть, она создавалась, чтобы было проще решать какие-то вопросы в сфере ЖКХ?
— Да-Да. Во-вторых, мы поняли, что сфера ЖКХ сложнее, чем кажется. Нужны большие ресурсы, чтобы что-то сдвинуть, потому что через этот сектор кормится просто огромное количество людей. Там такие деньги воруются! И мы струсили просто. Пока что я не вижу, что есть рычаг, которым можно было бы надавить заметно. Когда появится, тогда, наверное, к этому вопросу и вернемся.
«Идите в другой округ, ко мне не лезьте, не трожьте, будет хуже»
— В вашем расследовании про электронное голосование по округу в Мосгордуму вы выяснили, что половина участников — бюджетники. Как думаете, можно ли сломать эту систему с голосованием бюджетников?
— Еще один хороший вопрос. Мы сами над этим думали и у нас есть стратегия. Электронное голосование разрабатывалось и одна его цель — это мобилизация. То есть, бюджетники стали выходить из-под контроля, а это некая мобилизация ресурса. Но это есть и в обычной системе. Не всегда так было. Еще 10 лет назад это не нужно было. Люди приходили на участки голосовать либо потому, что не за кого было, либо они думали, что за ними можно проследить. Со временем что будет происходить: а) больше людей будут привыкать к электронному голосованию, б) бюджетники будут видеть, что не происходит наказания за «неправильное голосование».
Сейчас фактически строится как? У нас есть бюджетные организации — поликлиники, школы, ЖКХ, детские кружки. И им соответствующий департамент в мэрии дает указание в устной форме, либо сообщением в WhatsApp. Оно приходит зам.директору школы или зам.главы поликлиники, который курирует политические вопросы. Такие всегда есть. Когда им сообщили, они приходят в духе: «Ну вот всем надо зарегистрироваться». И уже этот человек ходит или в WhatsApp говорит всем это. Потом следующая стадия, когда среди тех, кому все равно, они говорят: «Слушайте, давайте мы вас зарегаем. Вы только логин и пароль дайте. Мы сами все сделаем, забейте». Часть соглашается. Дальше идем к тем, кто говорит: «Не-не-не. Я ниче делать не буду». Там же некоторым ссыкотно потому, что это же mos.ru, они это еще меньше хотят делать. И следующий этап, я описываю, я просто знаю от некоторых людей, что вот так происходило. Когда говорят, мол не дадим логин и пароль, хорошо. Есть же компьютеры во всех этих учреждениях. Они приходят, там сидит этот зам.руководителя, смотрит, как ты голосуешь. Если и это не работает, то человек голосует сам. Если он голосует дома, то им говорят там, подмигивают, типа: «Ну вы ж понимаете, что мы все знаем. Голосуйте правильно». То есть, они когда пишут, стараются не оставлять улик в духе: «Голосуйте за такого-то кандидата обязательно», что заскринят, выложат и так далее.
Но как с этим бороться? Я так долго описывал, чтобы было понятно, что я предлагаю сделать. Скорее всего, сложно человека заставить не регистрироваться в этой системе. Тем более, что после голосования по Конституции там все уже есть. Они, скорее всего, будут голосовать электронно, уже знают, как это делать. Соответственно, нужно сделать так, чтобы голосовали так, как считают нужным, желательно за оппозиционного кандидата. Что мы будем делать? Во-первых, мы будем распространять агитационные материалы. Вот прям по школам, по больницам в духе: «Мария Васильевна, голосуйте по совести, вас никто не отследит». Это блеф — никто никого отследить не может. Они никого не увольняют. Хотя многие бюджетники даже электронно голосуют против. Технически они могут узнать, но нельзя наказать десятки тысяч людей. Второй момент — это давление на тех, кто будет фальсифицировать. То есть, мы это уже сделали. Мы прозвонили всех людей, кто голосовал в Чертаново электронно, нашли среди них бюджетников, и часть из них, около 100 человек из бюджетных организаций, готовы нам рассказывать о фактах принуждения. При этом 20 из них даже готовы это делать неанонимно. Мы хотим сказать: «Уважаемый завуч, уважаемый директор, в каждой твоей школе и каждой твоей поликлинике есть наш человек. И если вы где-то напишите, мол голосуем и сдаем пароли, об этом на следующий день напишут все СМИ. Что дальше произойдет? Думаете, мэрия будет за вас впрягаться? Нет. Они скажут, это перегибы на местах. Вас уволят, а еще может даже посадят. Это может плохо закончиться для вас лично. Поэтому подумайте 10 раз, надо ли оно вам». В это время мы еще и даем сигнал мэрии. То есть, друзья, у вас есть кандидат от «Единой России», идите в другой округ, ко мне не лезьте, не трожьте, будет хуже. Это основная стратегия, которой мы собираемся придерживаться, и только так мы можем победить. Что есть у них там в планах, что касается электронного голосования, это вырубить систему и нарисовать голоса. Это мы видим, этому нельзя противостоять или предотвратить. Мы можем только выходить на улицы протестовать.
«Сильная Россия — богатая Россия»
— Теперь про «Общество.Будущее». На сайте написано, что вы работаете над образом процветающей России. Какой она должна быть и сколько лет понадобиться, чтобы к этому прийти?
— Смотрите, потребуется, конечно, от 10 до 40 лет, я думаю. Может и 10, но нужно быть готовым. Что это за Россия? Это европейское государство первого мира, которое в первую очередь существует для граждан, а не граждане для него. То есть, нам нужно сломить все, как у нас уже 100 лет работает, когда у тебя человек для государства, а должно наоборот. Это как бы такая общая фраза за все хорошее. Нет, очень важный момент, потому что это вопрос приоритетов. Я считаю, что это в первую очередь экономическая задача, в принципе. У нас развита культура, развитые, образованные люди, замечательные. У нас хорошая оборонная промышленность, у нас много чего есть. Но вот экономику как-то обходят, хотя экономика не только абстрактна, это доходы граждан. Я считаю, что сильная Россия — богатая Россия. Мы должны стать богатыми с точки зрения богатства граждан. Во вторую очередь нам необходимо сохранить собственное единство и желательно максимально способствовать сохранению русского языка, нашей культуры, экономического и политического влияния. В общем, отстаивать свое место под солнцем в жестоком мире, но без передушенной военной экспроприации. То есть, это необходимый инструмент, но слишком дорого и бессмысленно. Необходимы другие методы.
— Есть ли у вас уже какие-то конкретные предложения по экономическим реформам?
— Да, мы опубликуем первую часть, где мы диагностируем проблему и направление, а-ля куда копать, чтобы стать богаче. В апреле мы посчитаем конкретные меры и их предложим.
— Это будет связано с малым бизнесом?
— Да. Есть такая, грубо говоря, история. Нам нужно в среднем в течение 20 лет расти на 4-4,5 % в год. Это, на самом деле, много, учитывая, что у нас не растет население, что у нас нет каких-то отраслей, нас нефть не устраивает, скорее всего. А 4,5 % в год, нужно понимать, что есть же еще и кризис. Это в среднем означает, что в нормальный год должно быть 6%. Это довольно большой рост и его можно добиться только за счет экспорта. Мы проанализировали все примеры стран и есть 3 модели. Первая — внезапно открыли нефть, но у нас все открыто. Второе — это история про офшоры: Кипр, Панама, но России трудно стать офшором. И третье — это такое низкотехнологичное, типа Бангладеша, средне технологический экспорт, вроде Китая, Турции, и высокотехнологический экспорт — Южная Корея, Япония. Все примеры роста выше среднего по миру всегда только за счет экспорта. И я бы задал вопрос: «Какой экспорт брать? Что экспортировать, кроме нефти?». Нефть не будет расти, на нефти не вырасти. Она примерно на таком же уровне останется. А что Россия может потенциально дорогого экспортировать? И задача стоит двусоставная: 1) высокотехнологичный экспорт— стремиться развивать тот экспорт, который только еще формируется, допустим, рынок дронов, коммерческих беспилотных дронов, недорогих. Его нет, но он будет. Если сделать дроны классными, то промышленники Германии найдут способ, как обойти санкции, чтобы купить эти дроны. Это можно сделать за счет стартапов. Не за счет огромных гигантов типа «Яндекса». Есть такое понятие «малых чемпионов», это не типа Facebook, но это предприятие, которое делает не про высокотехнологичный экспорт, а какой-нибудь скальпель. Есть фирма немецкая, которая контролирует 90% рынка скальпелей, а это среднее предприятие, не огромная корпорация. Нам нужно много таких предприятий, а они вырастают из стартапов. У нас очень много стартаперов, очень много ученых, у нас есть очень большая для этого база, но 90% стартапов с русскоязычными фаундерами уезжает из России. Наша задача этих людей оставить в России, чтобы они в России сделали свой стартап.
Что конкретно делать, мы думаем. Их надо попросить: «Чуваки, мы делаем вам все условия, отменим налоги, дадим кредиты на экспорт, вы только делайте эти дроны у нас». Их можно делать в Томске, их можно делать в Тюмени и необязательно их делать в Москве. Второй момент — этим предприятиям сложнее попасть под санкции. Ну, потому что кто знает про эти скальпели из Германии. Это история про высокие темпы роста, без этого ничего не получится.
Вторая история — как использовать то, что у нас есть? У нас же есть что-то, промышленность, что-то мы производим. Мы проанализируем то, что сейчас есть, какая-нибудь сталь или специальные полиэтилены, дешевый газ. Почему бы не закупить оборудование и не производить такие полиэтилены? То есть, надо дешевый экспорт сделать дорогим. Мы проанализируем сектора и скажем, например: «Постройте фабрику в Туле».
«Мы не будем говорить, как многие либералы, что России нет, давайте растворимся в общечеловеческом котле»
— «Общество.Будущее» отличается от современных оппозиционных и либеральных организаций. Вы выбрали путь защиты русской культуры. Думаете, это актуально для России сейчас?
— Да. Дело в том, что русские — это большинство в России, и мы в «Обществе.Будущее» определяем русских по культурной принадлежности. Я считаю это важным. Если мы развернем государство к русским, мы развернем его ко всем. Сейчас оно у нас обезличенное, ничейное. Как фирма, принадлежит некоему номинальному народу, которого особо и нет. И насчет культуры, это важная история потому, что мы все говорим на русском языке, мы читаем Достоевского, Толстого. И проблема в том, где наши отечественные компьютерные игры, фильмы лучшие в мире русские, которые все будут смотреть? Их нету, да. Почему? Если государство будет, допустим, защищать наш бизнес за рубежом, то у нас здесь будут лучшие рабочие места, выше зарплаты. Это история про некую коллективную идентичность. Мы до сих пор живем в мире национальных государств, они никуда не денутся еще лет 100. Но никогда не было такого государства, которое не существовало бы ради самого себя, а существовало бы ради народа. То есть, мы говорим, окей, государство — лажа, оно бесполезно, не нужно. Оно нужно только потому, что защищает отдельных представителей, которые вместе составляют некую общность.
Плюс, с вопросом, насколько всем это все заходит, сложно. Избирателям эти вещи очень интересны, все хотят принадлежать какой-то общности, идентичности. Они хотят принадлежать к успешной, классной идентичности. Люди хотят гордиться Россией. Мы не будем говорить, как многие либералы, что России нет, давайте растворимся в общечеловеческом котле. Нет, все равно этого растворения не будет. Но гордиться надо не «Искандерами», гордиться надо тем, как у нас живет человек.
— Вы говорите, что не согласны с рядом оппозиционеров по каким-то идеологическим вопросам. А с кем ?
— Со многими по-разному. Я просто не вижу смысла перечислять, что с этим поэтому не согласен, с тем потому. Мы все-таки все в оппозиции, все в одной лодке. И я могу быть не согласен с более «левыми» людьми в плане, что все можно национализировать. Я могу быть не согласен со многими либералами в плане того, что Крым надо возвращать. Я не считаю, что Крым нужно сейчас назад Украине отдать. Я могу быть не согласен с частью либертарианцев с тем, что нужно вообще отменить государство или нужно стремиться к его уменьшению, но при нашей жизни я не вижу в этом смысла. Я думаю, что это приведет лишь к тоталитарной диктатуре, если уберут государство и заменят его чем-то другим, неподконтрольным обществу.
Мы почему не прописываем это отдельно, сотрудничество с оппозиционерами, потому что это все, конечно, здорово, но это пока все написано на сайте. А вот когда я буду в свободной думе обсуждать и спорить, в том числе, тогда да.
— Кстати, о сотрудничестве с оппозиционерами. Хотела спросить об истории с «Умным голосованием», которое поддержало не вас. Верите ли вы Навальному, что он оправдывает выбор результатами прошлого голосования? И будете ли поддерживать «УГ» ?
— Я, на самом деле, «Умное голосование». поддерживаю: и до выборов в Мосгордуму, и во время, и даже после. Можно, конечно, говорить, что оно как-то не так работает, но это вопрос презентации самой стратегии, она внедрена была не так. Там дело в том, что тогда как бы обещали социологию, но не стали ее проводить. Мы ее провели и показали, вот подтверждаем. Я в голову Навального залезть не могу, но я считаю, что это было сделано отчасти, может, из-за результатов КПРФ, но во многом из-за того, что Жуковский был другом ФБК. Они друг друга хорошо знали с 2011 или 2014 года. Навальный поддерживал Жуковского еще в июне-июле, репостил, мол в Чертаново есть кандидат. И, конечно, они не стали давать заднюю, не стали прислушиваться к социологии, к объективной реальности. Продолжили политику — поддерживать того, кого ты знаешь. Им это вылилось боком. Это очень плохой кейс для «Умного голосования», и Волков извинился после этого случая, признали свою ошибку. В принципе, я отзывался о том, что продолжаю считать эту стратегию правильной. Тут надо вот еще что понимать, проблема такая была, что они заявили об одних принципах, а последовали другим. А так делать в публичной политике нельзя, это дискредитирует. Я бы рекомендовал просто представить сразу внятные критерии, чтобы никто не смог докопаться. Чтобы могли бы там ради честности написать: «Друзья, вот если там идет наш друг, которого мы хорошо знаем, то сорян. Это наш ресурс, извините». Ну и кто я такой, чтобы говорить: «Нет! Делись ресурсом обязательно». Навальный — политик, с своим весом, ресурсом, который сам нарабатывал очень много времени. Поэтому можно прописать эти моменты. Я думаю, что если они даже пропишут, что поддержат в любом случае людей от ФБК, которые даже не первые в социологии, я скажу: «понятно». Вообще, работать надо так, чтобы победить можно было и без «Умного голосования».
«Нужно много людей, которые готовы в своих кусках района помогать адресно»
— Вы сейчас открываете домены «Общество.Будущее» в регионах. Чем обоснован выбор городов? Не связано ли это со штабами Навального?
— Нет. На самом деле, там все очень просто. Те регионы, в которых у нас были уже люди, которых мы знаем, которые к нам присоединились, мы и открывали. Это исключительно связано с тем, кто был, какие города.
— И какую работу вы планируете проводить в регионах?
— Да, по сути, мы уже ее адресно ведем, разрабатываем региональные избирательные кампании. То есть, какая-то работа, пока непубличная, она идет. На первом этапе это обустраивание самих отделений, работа в доменах на сплочение людей, на знакомство между собой. Но в целом, мы ориентируемся на выборы. Конечно, выборы — наша главная активность. Второе —прочие оппозиционные вещи: пикеты, митинги. И третье, мы будем стараться разрабатывать позитивную повестку на местах для конкретных городов. Например, что сделать, чтобы в городе стало лучше жить? Спецстолы созывать, в эту сторону будем копать.
— У вас есть представление о том, как создать сильное местное «Общество.Будущее» в регионах, местное самоуправление? Зависит ли это от принадлежности депутатов партии или от жителей тоже?
— Если мы говорим про домены, то вопрос в людях. Нужно понять, кто эти люди, их сплотить. И это зависит от качества человеческого ресурса. Если говорить шире про местное самоуправление, то я вижу, как оно зарождается в Чертаново. Это всегда некая история снизу, когда появляется какая-то проблема, люди объединяются вокруг нее, потом еще одна проблема, другие объединяются. Потом эти люди знакомятся меж собой. Дальше они начинают участвовать в муниципальных выборах. И вот через 5-10 лет район не узнаешь, потому что там есть сильная сетка гражданских активистов, которая как-то отстаивает свои интересы. И моя задача в Чертаново и не только в Чертаново сетку таких вот людей создать, вырастить, потому что я здесь живу, хочу, чтобы было лучше. А заниматься одному лавочками тяжело. Нужно много людей, которые готовы в своих кусках района помогать адресно. Это зарождается.
— А пытались уже связаться с местными депутатами, активистами?
— Нет, пока нет. Не все сразу. До этого еще пока руки не дошли. Там, где мы планируем идти на выборы, там да. Для остальных пока стоит задача, чтобы они появились и как-то начали работать.
«Даже если бы меня сейчас посадили на условный срок, я бы действовал»
— Вы сейчас пытаетесь бороться с «благоустройством» Битцевского леса в Москве. Как думаете, получится ли его отстоять? И есть ли примеры каких-то успешных локальных протестных акций?
— Я думаю, да, думаю, получится. Объясню, почему. Во-первых, Битцевский лес уже несколько раз отстаивали. В 2012 году люди там под трактора ложились, его отстаивали еще и в начале нулевых, и в 90-х. Раз в 10 лет кто-то хочет застроить Битцевский лес. Соответственно, думаю, что получится. Из примеров, которые были, наверное, сам этот лес. Тут очень сильные гражданские активисты и я на месте мэрии не лез бы сюда, глупый шаг. Есть всякие региональные истории, типа Куштау или Шиеса. Я думаю, что если дойдет до конкретных тракторов, которые будут приближаться к лесу, то с десяток тысяч человек точно выйдет.
— А не является ли защита Битцевского леса частью вашей пиар-кампании к выборам в Госдуму?
— Я думаю над выборами в Госдуму. Я еще не принял окончательное решение, потому что, во-первых, это очень дорого. Надо будет найти около 50 миллионов рублей. Относительно леса. Что бы я ни делал в плане действий общественных, всегда есть люди, которые говорят: «Да, это Юнеман пиарится». Но дело в том, что я общественный деятель, политик. И независимо от того, пойду я в Госдуму, не пойду, конечно, отстаивание Битцевского леса влияет на мою репутацию. Люди видят, что я против, что я не готов закрывать глаза на это, а готов в это включаться с полной отдачей. В какой-то мере да, меня это пиарит. Потому что по-другому, будь это выборы в Госдуму или какие-то другие выборы, люди узнают о том, что я не просто от какой-то там партии, но еще и за дела. Даже если я никуда бы не собирался баллотироваться больше, я бы все равно не смог пройти, я все равно в это включился. Даже если бы меня сейчас посадили на условный срок, ну к примеру, я бы действовал. Я бы в вопрос с Битцевским лесом включился с той же силой, потому что не должно быть так, и не надо закапывать деньги — это глупость. А я очень не люблю глупые вещи, которые происходят.
— А если выбирать между выборами в Госдуму и муниципальными выборами в 2022, к чему больше готовы по своей компетенции?
— Я думаю, что с точки зрения компетенции, и к тем, и к тем. К муниципальным, наверное, больше просто потому, что я понимаю, что происходит в районе. Но дело в том, что с точки зрения выборов в Госдуму, нам же нужны люди, которые четко знают все как работает. Такие депутаты нам будут нужны, когда в стране будут четко работающие демократические институты. Сейчас у нас в Госдуме сидят спортсмены, актеры и единороссы, которые в душе не понимают, что происходит. И я думаю, любой человек на их месте принесет в тысячу раз больше пользы. Потенциально я и для того и для другого готов, но те же деньги очень большие нужно найти, это очень сложно.
22 февраля Роман Юнеман заявил о своем выдвижении на выборы в Госдуму: «Иду, чтобы там звучал голос здравого смысла, а у гражданского общества в России был свой независимый представитель».
Жанна Антохина
Читайте LOCALОЧКУ в Дзене и следите за новостями регионов и маленьких людей в нашем Телеграме
Подписывайтесь на нас в Инстаграме