После небольшого лирического отступления, касающегося окончательного отдаления герцогов Сассекских от королевской семьи, неожиданно провозглашенного 19 февраля (хотя все ждали этого не ранее 31 марта), возвращаемся к отложенному на время судебному решению по делу герцогини Сассекской против Associated Newspapers — и переходим к «подразделу о книге». Напомним: осенью 2020 г. адвокаты ответчика добились права перестроить линию защиты в связи с тем, что публикация биографии «Гарри и Меган: Обретение свободы», написанной Омидом Скоби и Кэролайн Дюран, открыла некоторые факты, которые они сочли важными для дела.
• • Книга • •
[Продолжение судебного решения: раздел 4, п. 63]
63. Ответчик опирается на содержание книги в поддержку (I) утверждения о сотрудничестве [видимо, о сотрудничестве Меган с лояльной прессой] и утверждения о том, что какое бы то ни было ожидание сохранения конфиденциальности письма было «скомпрометировано» ее поведением — в том смысле, что она (II) позволила информации о своей личной жизни и переписке «стать общественным достоянием, будучи изложенной в книге» и (III) не возражает против публичного раскрытия подробностей ее собственных или чужих личных отношений и переписки при условии, что это раскрытие является благоприятным или лестным. В представлении защиты приводится большое количество отрывков. Но наиболее значимы те из них, которые содержатся в 12 абзацах на стр. 232–233 и которые мне нужно изложить. Опять же, буквенные обозначения абзацев добавлены мной:
[I] Два дня спустя Sun опубликовала еще одно интервью с Томасом, который на этот раз пригрозил, что может появляться без предупреждения, если не получит вестей от Меган. «Я хочу видеть свою дочь. Я думаю об этом, — сказал он. — Меня не волнует, сердится она на меня или нет».
[II] «Печально, что все пришло к такому, — продолжил он. - Мне очень жаль, что все пришло к такому. Да, отчасти это моя вина. Но я уже ясно дал понять, что буду расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь».
[III] Слова любого другого человека, распространяющего ложь, было бы легче опровергнуть. Но это был отец Меган. Томас полностью отвернулся от дворца и теперь советовался только с Самантой. Тем временем корреспонденты начали писать материалы о том, как дворец не справляется со всем этим делом с семьей Маркл. Томас поставил дворец и Меган в безвыходное положение.
[IV] В отличие от Гарри, который часто просматривал прессу и следил за твиттер-аккаунтами некоторых королевских корреспондентов, Меган старалась избегать прессы. Тем не менее старательные сотрудники, отвечающие за связь с общественностью, и друзья связывались с ней, когда выходили особенно «горячие» или спорные статьи, поэтому она была в курсе большинства обидных комментариев.
[V] Одна из ее ближайших подруг сказала, что убитая горем Меган «хотела восстановить отношения». Несмотря на множество издевательств, которые она перенесла, когда лето подошло к концу, Меган сделала последнюю попытку связаться с отцом, написав письмо на пяти страницах.
[VI] «Папа, я пишу это с тяжелым сердцем, не понимая, почему ты выбрал этот путь, закрывая глаза на боль, которую ты причиняешь, — написала она. — Твои действия разбили мое сердце на миллион осколков — не просто потому, что ты причинил такую ненужную и необоснованную боль, но потому, что сделал выбор не говорить правду, поскольку тобой манипулируют. Что-то, чего я никогда не пойму».
[VII] Меган умоляла отца в письме: «Если ты любишь меня, как говоришь прессе, — пожалуйста, остановись. Пожалуйста, позволь нам жить в мире. Пожалуйста, перестань лгать, пожалуйста, перестань причинять столько боли, пожалуйста, перестань эксплуатировать мои отношения с мужем».
[VIII] Несколько месяцев Томас носил письмо дочери в конверте FedEx в своем портфеле, не делясь им с прессой, потому что оно показывало множество несоответствий с его откровениями в таблоидах. Он ответил собственным четырехстраничным письмом, в котором предлагал путь к примирению.
[IX] Лучший способ покончить со всем этим, писал он в ответном письме, — устроить фотосессию для прессы, где он сам, Меган и Гарри будут вместе и счастливы.
[Х] Меган не могла поверить в это. «Я опустошена, — призналась она подруге. — Мой отец явно абсолютно продажен».
[ХI] «Это так больно для нее, потому что она была такой преданной. Давала ему деньги. Пыталась оказать ему любую помощь, в которой он нуждался, — сказал один из близких друзей. — Она всегда будет чувствовать себя опустошенной из-за того, что он сделал. Всегда. Но в то же время она испытывает к нему сильное сочувствие. Потому что он никогда не обращался к прессе. Он молчал почти два года. А потом они как будто свели все на нет. Штурмовали его каждый день. Приехали к его дому как соседи. Он не мог избежать этого. Вот почему, похоже, теперь он зашел так далеко».
[ХII] Она больше не тянулась к нему. Вместо этого Меган отгородилась «стеной молчания» — так ее отец описал это в одном из многочисленных интервью, которые давал после их обмена письмами.
На этом заканчивается подраздел судебного решения, раскрывающий «некоторые существенные [для дела] факты». Следующий подраздел посвящен подробному изложению первой части иска, касающейся нарушения права герцогини Сассекской на конфиденциальность.