Прошло несколько дней. Никто больше не поднимал эту тему. Софья Ивановна ходила хмурая и с девочками почти не разговаривала. Клава сшила маме подушку для того, чтобы подкладывать на живот.
— Её можно будет постепенно увеличивать, я оставила отверстие для дальнейшего наполнения, — сказала Клава Насте. — Надо снова с мамой поговорить. Срок уже большой.
Вечером все собрались пить чай. Софья Ивановна любила заваривать чай в красивом фарфоровом чайнике, который остался у неё ещё с дореволюционных времён. Это была семейная реликвия. И вот Софья Ивановна разлила по чашкам чай, и все уселись за стол. После того, что произошло, обстановка в доме была напряжённой. Теперь разговаривать было не так легко, как раньше.
— Вот у меня газета, — нервно сказала Софья Ивановна, шурша газетными листами. — Пишут, что войны не будет. Чёрным по белому! Смотрите!
Настя взяла газету. Клава поднесла ко рту чашку и стала пить понемногу, потому что чай был горячим. Поставив чашку на блюдце, она ответила:
— Я бы тоже хотела, чтобы войны не было. Я бы очень-очень хотела верить твоей газете. Но война будет. Я же видела будущее! И я была даже на самой войне. Я всё видела! Видела фашистов вот так, как тебя, мама! Я даже чай с ними пила вот так же. Это они хотели войти ко мне в доверие. Но это бесполезно. Мы победим! Победим — это уже точно! Москву немцы не возьмут. Мы будем гнать их до Берлина. Победа будет 9 мая 1945 года.
— Я ничего не понимаю, — произнесла Софья Ивановна.
— Много военных погибнет, — продолжала Клава, — и мирных жителей тоже. И после войны останется много осиротевших матерей, у которых больше не будет детей. Никогда. Но тебя такая участь не ждёт. У тебя будет Андрюшка. Ты молодая, ты сможешь его вырастить. Станешь его мамой. Жизнь у тебя будет хорошей, у тебя появятся внуки, будет большая семья. Жить ты будешь долго и счастливо. Я сама видела! Мы с тобой снова встретимся, когда тебе будет восемьдесят лет!
— Вы все с ума посходили! — ответила Софья Ивановна, помотав головой.
Она встала, взяла фарфоровый чайник, но чайник вдруг выскользнул у неё из рук и упал на пол, разбившись вдребезги. Чай вылился, образовалась большая лужа на деревянном полу. Настя вскочила.
— Я уберу! — сказала она.
— Делай, что хочешь! — ответила Софья Ивановна со слезами на глазах. — Не нужен мне этот чайник! Мне ничего не нужно!
Софья Ивановна ушла и легла в кровать.
К ночи у неё поднялась температура, Насте пришлось бежать за врачом. Врач осмотрел Софью Ивановну.
— Состояние тяжёлое, — сказал он, выписывая рецепт. — Кто-нибудь из вас умеет делать уколы?
— Я умею, — сказала Настя.
— Где ты научилась? — шёпотом спросила её Клава.
— Я Евдокии Степановне делала, — также тихо ответила Настя. — Никто не соглашался, а я согласилась. Она мне платила. У неё очень сильно болела спина, и она платила мне много. А научилась я дома на собаке, когда она болела.
Клава с подозрением посмотрела на Настю.
— А ты уйди отсюда со своим пузом! — велела ей Настя. — Мало ли, что это за инфекция?
Клава и Настя не спали всю ночь. Мама бредила во сне, плакала.
— Ты за неё не волнуйся, ты же видела её в будущем, значит, всё будет хорошо, — сказала Настя. — И вообще, никаких уколов делать не надо. У меня есть антибиотики.
— Мне кажется, будущее может измениться, — ответила Клава. — Не всё так надёжно, как мы думаем.
Начало книги "Подарок для героини"
Предыдущая глава "Фотография памятника"
Глава 152. "Что тебе в будущем показалось самым удивительным?"