Дождались. В понедельник, 22 февраля, Совет Евросоюза по иностранным делам, в который входят главы внешнеполитических ведомств стран – членов союза, должен представить очередной список антироссийских санкций. Правда, это только первый шаг.
Окончательно рестрикции утвердят в Брюсселе в начале марта. Вопрос заключается только в том, ударят ли они лишь по российским силовикам, задействованным в преследовании «берлинского пациента», или распространятся и на ряд крупных предпринимателей. Однако министр иностранных дел Сергей Лавров пригрозил брюссельским чиновникам разрывом отношений в случае введения слишком чувствительных санкций.
Энергетический мост
Геополитическое противостояние с современной Европой у России ранее не отличалось такой жесткой бескомпромиссностью (и даже враждебностью) как с США. Конечно, новички ЕС, особенно Польша и страны Балтии, занимают конфронтационные позиции по любой двусторонней проблеме. Но страны – учредители ЕС (Германия, Франция, Италия), как правило, старались не обострять ситуацию и те же антироссийские санкции, инициированные Вашингтоном, поддерживали во многом вынужденно, опасаясь вторичных американских рестрикций.
Достаточно вспомнить острый конфликт, который разразился между Россией и коллективным Западом в августе 2008 года из-за боевых действий в Южной Осетии. Тогда стараниями бывшего президента Франции Николя Саркози агрессором признали все-таки не нашу страну, а Грузию. Впрочем, в санкционной войне, объявленной против российской экономики прежде всего Вашингтоном в 2014 году и, к сожалению, продолженной Брюсселем, явно пострадали именно европейские компании.
США никогда не были основным торговым партнером России (в лучшие годы двусторонний товарооборот не превышал 9% от общего российского). Поставки товаров и услуг из-за океана всегда были ограниченными. А критически важные поставки материалов и комплектующих для американской промышленности, например титановых сплавов, Минфин США и не запрещал. Другое дело – европейские контрагенты. ЕС остается основным торговым партнером РФ. В 2020 году доля его составляла более 38%. И поэтому ущерб для европейских компаний из-за своих санкций и российских продовольственных ограничений в 2015–2016 годах мог достигать €100 млрд.
Потери нашей страны оцениваются очень по-разному. Бывший президент США Барак Обама утверждал еще в 2015 году, что «российская экономика разорвана в клочья». В Москве признавали только небольшое (0,2–0,3%) снижение темпов роста ВВП.
Последствия санкционного противодействия с Европой могли бы оказаться более разрушительными, если бы мы не были тесно связаны цепью энергетических поставок. По данным 2019 года, 42% потребляемого в ЕС угля, до 40% газа импортируются из России. Не случайно союзнические отношения Германии и США всерьез пострадали в результате жестких трамповских санкций против газопровода «Северный поток – 2» («СП-2»). Джо Байдену пришлось, как утверждает Bloomberg, пойти на уступки Берлину. 19 февраля в конгресс внесен законопроект, согласно которому против немецких компаний, которые продолжат работы на «СП-2», американские рестрикции применяться не будут. У «Газпрома» тем самым появились реальные шансы достроить трубопровод. Правда, условия его функционирования остаются под вопросом, потому что согласно Газовой директиве ЕС любой (даже иностранный, но идущий в Европу) трубопровод должен заполняться из разных источников.
Странные угрозы Лаврова
В целом же антироссийские санкции оказались не такими уж эффективными, как на это рассчитывали на Западе. Безусловно, технологическое перевооружение российской экономики, особенно в сфере ТЭК и самолетостроения, заметно замедлилось. Наглядный пример – непростая судьба среднемагистрального лайнера МС-21. Но секторальные рестрикции, как выяснилось, зачастую приобретают эффект бумеранга. В апреле 2018 года под санкции попали предприятия Олега Дерипаски, что тут же обернулось повышением мировых цен на алюминий. Пришлось искать «хитрые» схемы обхода ограничений. Пандемия в еще большей мере подтолкнула дискуссии о необходимости постепенно завершить санкционную войну.
Но в августе прошлого года геополитическое противостояние с ЕС неожиданно обострилось. В ключевых европейских столицах крайне болезненно отнеслись к попытке отравления Алексея Навального. Его недавний арест вообще вызвал бурю возмущения. Со своей стороны, жесткая реакция европейских лидеров была встречена Кремлем чуть ли не как объявление дипломатической войны. Европейских дипломатов даже стали высылать из страны, объясняя это их участием в незаконных протестных акциях. Причем время демарша было подгадано, по-видимому, специально к визиту в Москву главы внешнеполитической службы ЕС Жозепа Борреля. В Брюсселе были в шоке. В Европарламенте на Борреля обрушилась масса претензий за его якобы слишком мягкую позицию в отношении политики Кремля.
В ответ в Брюсселе не стали исключать того, что новые санкции введут не только против силовиков, как это уже было в прошлом году, но и против крупных бизнесменов. В последнем случае неизбежно пострадают и контролируемые ими отрасли экономики.
Этого в Кремле допустить не могут. Удар Брюсселя пошатнет не только отечественный ВВП, но и политический имидж российской власти.
Видимо, именно поэтому в бой был введен резерв верховного командования – министр иностранных дел Сергей Лавров. Пользующийся авторитетом на мировой дипломатической арене и имеющий славу умелого и опытного переговорщика Лавров в не свойственной ему манере пригрозил ЕС «разрывом отношений» в случае введения союзом санкций, чувствительных для отраслей российской экономики. Более того, свои предостережения Брюсселю он высказал дважды: 12 февраля в интервью YouTube-каналу Владимира Соловьева, а 15 февраля – после переговоров с финским коллегой в Петербурге. Чтобы в ЕС не сделали вид, что не заметили строгого предупреждения главы российского МИД. Вряд ли, однако, его демарш в нужном духе повлиял на европейских лидеров. Они продолжают требовать освобождения Навального. При этом в Берлине угрозы Лаврова оценили как просто «странные».
Хотя нельзя исключать более сложной комбинации. Как считает директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при Правительстве РФ Алексей Зубец, «помимо заявления о независимости, в акции Лаврова возможно есть двойное дно». Он напоминает, что далеко не все страны ЕС довольны брюссельской бюрократией: «Существуя за счет крупных доноров, она пытается от них дистанцироваться, играть в независимость, старается регламентировать деятельность тех самых мейджоров». Многим европейским странам это не нравится. Поэтому, по мнению эксперта, «угроза расторжения отношений с ЕС может быть тонким ходом, рассчитанным на благосклонную реакцию Франции и Германии, фактически пасом со стороны России в их разборках с брюссельскими чиновниками».
Иными словами, можно разорвать (или хотя бы еще раз снизить) уровень отношений с Европейской комиссией, но не прерывать при этом экономические связи с крупнейшими торговыми партнерами России, прежде всего с Германий. Однако такая рискованная двухходовка Лаврова, скорее всего, обречена на неудачу. Уровень противоречий внутри ЕС, может быть, и усиливается в последнее время. Пример – уход из ЕС Великобритании. Но и разногласия по поводу отношения к России не стоит преувеличивать. Пока все министры иностранных дел стран – членов ЕС поддерживают идею усиления антироссийских санкций.
А экономические связи с ЕС в последнее десятилетие и так неуклонно сокращаются. В 2008 году они достигли апогея – 52% российского торгового оборота приходилось на Евросоюз, в прошлом году – не более 38%.
