Найти тему
Свежак

Жаб использовали как тест на беременность

Гладкие шпорцевые лягушки ( Xenopus laevis ) квакали себе вольготно в водоемах Африки миллионы лет, и все это время никто даже не пытался впрыскивать в них человеческую мочу. Но все изменилось в 1930-х годах благодаря британскому ученому по имени Ланселот Хогбен.

Ланселот Хогбен и лягушка, метнувшая икру на дно сосуда на радость какой-то женщине.
Ланселот Хогбен и лягушка, метнувшая икру на дно сосуда на радость какой-то женщине.

Талантливый зоолог, воинствующий атеист и убежденный социалист, Хогбен был крайне вспыльчивым и при любом удобном случае сжигал мосты. Гормоны не только бушевали в нем по молодости лет – он еще и изучал их. Его излюбленным методом было введение гормонов в лягушек, и когда в 1927 году он переехал в Южную Африку, то продолжил это делать с удвоенным рвением, благо амфибий там навалом. Гладких шпорцевых лягушек было особенно много, да и работать с ними было легко, так что Хогбен проводил с ними немало времени и даже назвал свое жилище Xenopus . «Вечеринки в Ксенопусе редко были формальными», – вспоминали его приятели.

В 1930 году Хогбен впрыснул лягушке экстракт из питуитарной железы вола, иначе именуемой гипофизом – это такая фабрика-горошинка по производству гормонов в основании головного мозга животного. Лягушка внезапно начала метать икру. Это случайное открытие предопределило дальнейшую судьбу ксенопусов. В те времена было известно, что в моче беременной женщины содержатся гипофизарные гормоны, влияющие на развитие яичников. Если бы эти гормоны могли провоцировать откладку икры лягушками, то можно было бы использовать лягушек в качестве живого теста на беременность!

Хогбен проверил это предположение, когда возвратился в Британию, прихватив с собой колонию ксенопусов. Его коллега Чарльз Беллерби разработал способ правильного выращивания лягушек, продемонстрировал, что они уверенно мечут икру после впрыскивания мочи беременной женщины, и доказал, что просто так, без партнера для спаривания, они обычно ничего не мечут. В то же время в Южной Африке другие ученые проводили похожее исследование, и, как это принято в научной среде, между двумя группами вспыхнула кровная вражда. Этот спор за приоритет так и не был разрешен, но, судя по всему, победителем можно назвать Хогбена, поскольку разработанный тест в итоге носит его имя.

Тест Хогбена несложен: нужно набрать в шприц свежей женской мочи и впрыснуть ее под кожу самке лягушки – если женщина беременна, то спустя 5 – 12 часов лягушка произведет на свет россыпь черных и белых икринок миллиметрового диаметра. Результатам теста вполне можно доверять: согласно одному исследованию , из 150 протестированных им лягушек ни одна не метнула икру почем зря, хотя три беременности все же были ими пропущены.

Гладкие шпорцевые лягушки (Xenopus laevis) сослужили хорошую службу науке и женщинам. Фото: Atsushi Suzuki / Hiroshima University.
Гладкие шпорцевые лягушки (Xenopus laevis) сослужили хорошую службу науке и женщинам. Фото: Atsushi Suzuki / Hiroshima University.

Шпорцевые лягушки не были первыми животными, которых подвергали воздействию женской мочи, чтобы узнать, ожидается ли в семье прибавление. Первый надежный тест был создан в 1927 году немецкими учеными Бернардом Цондеком и Зельмаром Ашхаймом: моча впрыскивалась в незрелую самку мыши, а через несколько дней мышку убивали и вскрывали, чтобы проверить, не набухли ли ее яичники ненормальным образом. В более поздней версии теста вместо мышей использовались крольчихи. По какой-то причине люди пришли к мнению, что при положительном результате крольчихи умирают, в обиход даже вошла фраза «крольчиха сдохла» – дисфемизм беременности. На самом деле крольчихи умирали по той причине, что их тоже нужно было вскрыть, чтобы проверить яичники. Иными словами, тест на беременность в те времена был трудоемким, дорогим и кровавым предприятием. На одной из станций диагностики беременности, возглавляемой товарищем Хогбена, приносилось в жертву порядка 6000 крольчих в год.

Тест с лягушками выгодно отличался от всей этой резни тем, что был скор, прост и нелетален для животных – их можно было использовать не один раз. Содержать ксенопусов довольно легко, а живут они в неволе до 30 лет. Тридцать лет мочевого рабства – вот такая судьба была им уготована. Поначалу доктора привозили лягух непосредственно из Южной Африки, затем в Европе и Америке появилось много своих колоний Xenopus laevis . Десятки тысяч лягушек испытали на себе женскую урину, прежде чем в 1960-х годах появился химический тест, основанный на реакции на хранический гонадотропин – тот самый гормон, что заставлял лягушек метать икру. Только после этого амфибий постепенно оставили в покое.

Хотя нет, не оставили. Эти лягушки оказались настолько удобным лабораторным объектом, что ученые продолжили использовать их в других своих экспериментах. Xenopus laevis стала модельным организмом – на ней исследовали работу клеток, развитие органов, зародышей, она была одним из первых клонированных животных – опыты, которые впоследствии привели к Нобелевской премии . Став оплотом биологии и медицины, гладкая шпорцевая лягушка уже и не вспоминает о былых страданиях, о моче, о Хогбене. Она продолжает игриво квакать – теперь уже не только в африканских водоемах, но и в лабораториях по всему миру, а также на захваченных вольных территориях – и собирается делать это и впредь, пока за ней не придет батрахохитрый грибок..