1-ю часть можно прочитать здесь.
Дом никого не ждал, уже очень давно. Он отвык от людей, погруженный в свои думы. А тут этот парень. Что надо ему? Зачем тревожит старые стены?..
То ли вой, то ли стон раздался снова. Так явственно….
Матвей замер, сердце куда-то упало… Он медленно повернул голову. Неужели тут кто-то живёт? В холоде, в ледяном плену?
Звук повторился, ударив в стекло. Так вот, что это! Всего лишь вьюга за окном. Парень шумно выдохнул, но всё равно идти дальше, в темное нутро дома, было страшновато. Кто знает, что там…
Он старался производить как можно меньше шума, он практически слился с темнотой. Но чувствовал, хотя и не мог объяснить, что за ним наблюдают. Молодой человек стоял в нерешительности.
Он ничего не мог разобрать из-за шума стихии снаружи. Вдруг ему послышался слабый шелест и тонкий скрип половиц. Матвей прижался спиной к стене, с которой осыпалась штукатурка. Ноги переступали по крошеву, и совсем уж затаиться не получалось.
Наконец, он решился, справедливо рассудив, что вряд ли дом обитаем, и выступил вперёд. В проёме метнулась тень, и по спине парня скатились капли холодного пота. Он прямо почувствовал их позвоночником…
– Кто здесь? – его слова эхом прокатились по комнатам, будто теннисный мячик, отскочили и… осели в вековую пыль.
Матвей осторожно подался вперёд и начал обход. Он пока не представлял площади дома, его прежнего назначения. Не то чтобы ему было это интересно, просто хотел удостовериться, что никого не потревожил своим неожиданным вторжением и что может провести здесь ночь до рассвета. Ведь больше идти было совершенно некуда.
Сантиметр за сантиметром исследуя стены, он продвигался вперёд по коридору. Тот был довольно извилистый и длинный. Глаза привыкли к сумраку, но здесь было слишком темно. Вдруг впереди замаячила полоска света, и, хватаясь за стены, Матвей ускорил шаг.
Повернув налево, он чуть не ввалился в огромную комнату с большими окнами. За ними метался, рассыпаясь и закручиваясь в бешеном танце, снег, и небо, затянутое тучами, прятало от людских глаз и звёзды, и луну.
Комната была похожа на просторный холл – стены были обшиты панелями когда-то, и часть из них уцелела, а пол был весь разбит, будто кто орудовал топором, выдирая доски, или даже по нему прошлась тяжёлая техника.
Матвей прикоснулся пальцами к дощечке у дверного косяка, наполовину оторванной, и почувствовал приятную гладкость и даже слабое тепло – похоже, что натуральное дерево. Парень присвистнул и осмотрелся, куда двинуться дальше…
Ещё пара коридоров, и он очутился в странноватом помещении, похожем на какой-то пункт управления. У стены стояла полуразрушенная панель с множеством тумблеров, разбитым табло. Ящики справа и слева от рабочего стола были наполовину выдвинуты и поломаны. Внутри – пусто, только клочки полуистлевшей бумаги, часть из которых рассыпалась в труху… Что же здесь было?
А дом-то не простой. Хотя выглядит совершенно обычной постройкой. Матвей пытался разобрать надписи на пульте, но в темноте ничего не было видно, и он прошёл в следующее помещение.
Парень миновал насколько комнат, напоминавших бывшие кабинеты, хозяйственные, по всей видимости, кладовые и что-то вроде лаборатории с высоченными этажерками. Там на полу, судя по звуку, была масса разбитого стекла. Под подошвами ботинок тонко хрустело, и молодой человек поспешил к выходу.
Он долго кружил по нескончаемым лабиринтам, но вскоре понял, что в расположении комнат есть определённая система. Наверное, была уже глубокая ночь. Он настолько устал, что совершенно не осталось ни сил, ни желания думать и разбираться сейчас в загадках этого дома.
К тому же подкатило такое чувство голода… Матвей вдруг хлопнул себя по лбу. У него же в сумке продукты! Надо где-нибудь притулиться. Он заглядывал в одну комнату, в другую, и вспомнил – у полуразрушенного пульта было кресло! Парень чуть не бегом отправился по коридорам и очень быстро обнаружил искомый зал. Он пристроился с опаской на сиденье, предварительно смахнув перчаткой толстенный слой пыли.
Кресло оказалось вполне крепким и практически не шаталось. Он положил сумку на столешницу и потянул молнию. «Вот это да – живём!», – воскликнул Матвей. Из сумки на него глядела каралька колбасы, ноздри защекотал приятный аромат копчёности и сладковато-масляный запах свежей булки.
Парень достал брелок с небольшим наборчиком – там имелся хоть и малюсенький, но ножичек. Он подцепил край колбасного кренделя и начал счищать шкурку. Более-менее почистив, он тут же сунул в рот вкуснющий большой кусище и только после этого принялся за батон.
Еда застряла в горле, когда снова послышался какой-то шорох из соседней комнаты. Но чувство голода перебороло страх, парень дожевал с трудом – теперь его мучила жажда… Что там ещё в сумке?
Он чуть не вскрикнул от радости, нащупав на дне термос. У него же остался чай! Матвей отвинтил крышку и принялся пить – нет, не залпом, а цедя драгоценную влагу по чуть-чуть – неизвестно, сколько тут куковать, и цел ли в доме водопровод. Скорее всего, нет…
На удивление чай был слегка тёплый, не остыл за день полностью. Что ж, неплохой термос он приобрёл в супермаркете, повезло, что и говорить. Матвей прожевал пару кусков колбасы, съел половину ароматного батона, размышляя о том, как мало человеку надо, и что может быть лучше хрустящей корочки свежего хлеба.
Он откинулся на спинку, повертелся немного. Сейчас бы ещё зажечь свет, принять горячий душ, завернуться в махровый халат… Стоп-стоп… Что-то он размечтался на сытый желудок. Молодой человек хорошенько закрутил крышку термоса, потряс им, проверяя, сколько осталось питья – вроде бы довольно много, на утро хватит. Остатки еды завернул в целлофановую упаковку от батона и опустил на дно сумки.
Вот только поел и казалось, что согрелся, а теперь холод подступал вновь. Ноги застыли, в рукава забиралась стужа. Ещё немного, и начнёт колотить озноб. Он поёжился, почувствовав, что воздух в доме почти такой же морозный, как и снаружи. Запах нежилого помещения – пыльный, затхлый и с примесью чего-то ещё, невесомого, тревожного, был повсюду.
Надо найти какой-нибудь угол, пересидеть до утра. Двигаться, чтобы согреться уже не осталось сил. Нестерпимо клонило в сон. Веки тяжелели, голова моталась из стороны в сторону. Его повело, и он чуть не свалился с кресла на грязный пол.
Матвей поднялся и опять побрёл по коридорам. Всё равно куда, лишь бы ночь скорее миновала. Ещё не хватало замерзнуть в этом заброшенном доме и стать добычей каких-нибудь… крыс…
При мысли о крысах молодой человек передёрнулся. Как-то в детстве он отправился в гости к приятелю – тот жил в старом бараке. Восьмилетний Матвейка шёл вдоль дома к подъезду, когда из подвала вышла, не торопясь, кошка. Он никогда не видел, чтобы кошки так двигались. И невольно остановился, наблюдая, как та медленно перешла дорожку и направилась к зелёному газону.
Тут его взгляд упал на длиннющий тонкий голый хвост, волочившийся по разбитому асфальту. Мальчуган так и застыл на месте… Его друг, выскочивший из подъезда и теперь спешивший навстречу, крикнул:
– Матвей, ты что встал? Крыс не видел?
– Крыс… – проговорил он чуть слышно и невольно попятился. Не сказать, что он был слишком уж брезгливым или разнеженным, но его передёрнуло, а к горлу поступила тошнота, когда крыса медленно повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
Он до сих пор помнил этот взгляд… И сейчас инстинктивно стал таращиться под ноги – дом-то старый, нежилой, вдруг тут водятся крысы…
Он шёл теми же коридорами, но почему-то не узнавал комнат. Он что, уже заплутал в этом лабиринте?.. Дом чувствовал шевеление, постороннее движение, в своём нутре, где давно всё застыло, и прекратилась всякая жизнь.
«Кто этот человек? И что ему надо? – рассуждал дом, пытаясь приподнять карнизы, словно брови, на которые давила снежная шапка. – Уже столько лет я пребываю в покое, позабыв о людях, которые меня населяли. Зачем он потревожил меня? Он что, собирается здесь ночевать? Может, он хочет разрушить всё до основания? Нет, я не дам ему этого сделать! Я… я… проучу его».
Матвей, наконец, свернул в знакомый коридор – вот здесь он точно был – на пыльной белёсой стене тянулся след от его руки. Но какая же темень… Он впервые пожалел, что не имеет дурной привычки к табаку. Нет ни спичек, ни зажигалки…
Вдруг впереди метнулась тень. Высокая, как от человека. Матвей застыл на месте. Здесь кто-то прячется. Но кто?.. Его бил озноб, то ли от стылого воздуха, проникающего холодными дыханием под одежду, то ли от страха, тянувшегося снова липкими пальцами по позвоночнику.
Впереди что-то заскрежетало, и парень невольно отшатнулся. Он перевёл дух, прислушиваясь – вроде тихо, и сделал шаг вперёд. Как бы там ни было, надо или выяснить, кто здесь, или искать укрытие, чтобы дождаться утра и покинуть зловещее место.
Паника потихоньку отступала, он шагнул направо в какое-то помещение, но как только миновал дверной проём, сзади его ударило по спине чем-то тяжёлым… Парень не удержался и рухнул на пол в груду растрескавшихся досок…
Инстинктивно он закрыл голову руками, пытаясь отползти к дальней стене. Но его, кажется, никто больше не трогал, только позади раздавался странный скрежещущий звук, то отдаляющийся, то приближающийся.
Незваный гость с трудом поднялся – что-то ему мешало. Гвоздь, торчавший из доски, зацепился за штанину. Вглядываясь в окружающую действительность, Матвей вдруг понял, что его никто не бил – дверь, болтавшаяся на выдранных петлях, поддала ему по спине, может от сквозняка, а, может, он сам случайно задел её.
«Паникёр», – отругал он сам себя и чуть не плюнул на пол. Но что-то его остановило. Разве в доме плюют на пол? И тут он присвистнул, разглядев обстановку.
Метель утихала, и в большое окно заглядывал бледный лик полной луны. Даже в её свете можно было определить, что пол здесь паркетный. На стенах кое-где ещё оставались куски обоев замысловатого рисунка. Парень провёл ладонью – шелкография, не иначе. В материалах он разбирался, ведь одно время подрабатывал у родственника, который занимался ремонтом квартир.
У стены напротив высился диван, выпятив гордо спинку с каретной прострочкой на крупные квадраты. Неужели кожаный? С одной стороны на сиденье был выдран кусок, но всё равно диван смотрелся солидно, поблескивая в темноте гладкой поверхностью.
Матвей рукавом смахнул пыль и присел на край – диван тонко скрипнул. Парень поднял глаза и потерял дар речи…
Комната была странной неправильной формы, и в дальнем её краю стоял, ткнувшись широкой челюстью в пол и скаля щербатый рот… рояль. Чёрный лакированный рояль с выбитыми клавишами, рассыпанными тут же.
Быть не может… Откуда в этом, забытом Богом месте, подобный инструмент? Кто жил в этом доме? Или что было здесь? Явно не музыкальная школа, не концертный зал… Лаборатория и пульт управления никак не вязались с роялем.
Мысли путались в голове, сбивались в кучу, как хлопья снега за окном, и рассыпались, не находя ответов… Матвей откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову. За диваном что-то было. Он потянул – старый толстый плед. Парень завернулся, несколько раз чихнув, и накрылся с головой. Шорохи, скрежеты, скрипы поплыли куда-то, удаляясь, и его потянуло в воронку вихря, он закувыркался, забарахтался, влекомый неведомой стихией.
Резкий женский крик: «Не троньте его! Что вам нужно? Уходите! Что вы делаете?» – заставил парня сесть и открыть глаза. Он находился в той же комнате, и хотя за окном всё ещё было темно, но уже забрезжил рассвет – наступило утро…
Продолжение читайте здесь.
Фото: Анна Мика.