Я так и не поняла, зачем Саныч назначил на эти выходные большой сбор. Ну, споем скоро на очередном концерте – отлично. Но чтоб из-за обычного выступления устраивать такую шумиху? Вообще не понимаю, что у нас происходит. Пыталась задать прямой вопрос президенту, так молчит. Только сказал: мол, потерпи немного, в субботу все сама узнаешь. И улыбнулся.
Ладно, концерт – это тоже замечательно. Хоть за пределы клабхауса выйду наконец-то. Я и забыла в своей изоляции, как мир снаружи выглядит. Уже совсем озверела, в итоге каждый день спаррингуюсь вместе с Джун, чтоб жирок растрясти. А то ж гиподинамия и всё такое. Раньше мы с Долли такие поединки устраивали, но в последнее время она почему-то от них упорно отказывается.
Сам концерт должен был пройти на святой земле. Насколько смог мне объяснить Руди, так между собой называлась территория возле какого-то бара или кафе, которую традиционно считали своей байкеры. Это было чуть ли не единственное место в столице, где представители самых разных, даже враждующих между собой клубов, могли встретиться и спокойно поговорить. Любые разборки и ссоры там были совершенно невозможны. Такая вот стихийно сложившаяся зона перемирия. И хотя никто отдельно за соблюдением этого самого перемирия не следил, конфликтов там не было никогда. А все потому, что тот, кто в теории мог их устроить, по определению раз и навсегда терял к себе всякое уважение. Так что приглашение спеть там все наши восприняли на ура. Ну и я вслед за ними.
По Заточному пока все было глухо. Ждите ответа, ждите ответа. В смысле, оперативная работа ведется, рано или поздно его отыщут. Судя по тому, что рано уже не получилось, будет поздно. А я ведь с самого начала не верила в то, что этого засранца быстро вычислят и приструнят. Накаркала?
Ещё Саныч нас с Руди попросил приготовить на субботу – цитирую: роскошную поляну, чтоб первое-второе-третье и компот. В итоге часть того, что надо готовить долго, а испортить сложно, вроде говяжьего бульона и вареной картошки, мы сбросили на Дэна, ну а остальное, как водится, делали сами. И салаты, и заправки для супа, и тушеное мясо. Ради такого Саныч и Марина, вернее, Дроссель, приволокли из дома запасы всяко-разной посуды. Сам стол оперативно сколотили, проверили на устойчивость, накрыли скатертью и разместили на сцене. Примерно так же поступили с сидячими местами: купили две в меру гладкие доски, поставили их на имеющиеся у нас стулья и табуреты, обили нарезанными из туристического коврика полосками и замотали тряпками, чтоб никто случайно не посадил себе занозу в причинное место. При этом кушанья на стол сразу выкладывать не стали. Саныч велел укрыть кастрюли полотенцами, чтобы не остыли, и оставить на втором этаже. После чего зычно объявил общий сбор и сам рассадил всех кого куда. Правда, нас с рыжиком разлучать не стал, и это было приятно.
Ещё через пять минут стало ясно, из-за чего такой сыр-бор. Саныч толкнул проникновенную речь и выдал Фрозену и Бульдогу их жилетки с нашивками нашего клуба. Вот и славно! Для парней это было сюрпризом, и очень-очень приятным. Если Фрозен ещё как-то пытался держать марку, то Бульдог разве что на месте не подпрыгивал от счастья, широко раскрыв свои огромные глазища. Такие смешные и трогательные мальчишки! Как я за них рада!
Следующим совершенно неожиданно в члены клуба, да ещё и сразу в офицеры, приняли Зюся. Ох, не знаю, где наши умудрились найти на него жилетку подходящего размера. Видимо, на заказ шили. Дядька Зюсь предпочел молчать и лишний раз рта не открывать, видимо, чтоб не испортить торжественность момента своей не самой внятной речью. Но он тоже был очень-очень счастлив, и это было видно невооруженным взглядом. Ура! Значит, теперь его волынка с нами навсегда!
Меня, кстати, удивило то, как Саныч объявил о том, что Зюсь получает должность сержанта. Почему-то сразу почти все, кто сидели за столом, изобразили из себя дикарей, стали бить ладонью по столу и кричать: У! У! У! Увидев мои глаза, Джун тихонько шепнула мне на ухо, что это обычай такой. Так принято. А я что? Обычай так обычай, вот и замечательно. Всем же весело, все радуются!
А вот потом…
Сначала Саныч произнес ещё один панегирик. Я, признаться, почти не вслушивалась в то, что он говорит, но когда прозвучало мое имя, а Руди деликатно толкнул меня под столом в бок, я очнулась. Что?! Меня тоже принимают в команду?! Да ладно! Вы чего, ребята? Я ж тут на правах фамильного привидения ошиваюсь. Нет, не может такого быть! Вы серьезно?!
Но Саныч уже шел ко мне с жилеткой точно моего размера. А когда я её надела, боясь поверить в происходящее, поднялась Долли.
- С этого дня у нас новый секретарь! – сказала она и одним красивым движением оторвала со своей жилетки нашивку секретаря клуба, после чего подошла и вложила её мне в ладонь.
А дальше все повторилось. Вновь били об столешницу ладони, вновь раздавались крики: У! У! У! А я стояла как истукан и самым позорным образом не могла сдержать слез. Что происходит? Чем я обидела Долли? Почему она ушла?
Хорошо, что я не успела ничего сделать и ни о чем спросить. Потому что на сей раз Саныч подошел к Долли, обнял её за талию и объявил, что в продолжение такого хорошего дня хотел бы добавить ещё парочку отличных новостей. Новость первая: мы все приглашены на свадьбу. Новость вторая: они с Долли скоро станут родителями!
Ой, что тут началось! Народ просто орал и вопил от восторга! Долли впервые на моей памяти смутилась, а Саныч еще крепче прижал её к себе. Да, пожалуй, хорошо, что на столе никакой еды не стоит, а то сейчас бы на таких эмоциях все полетело в воздух. Все-таки нам очень повезло с предводителем. Сколько раз убеждалась, что у Саныча – мудрая голова!
Уф, можно выдыхать. Значит, дело совсем не во мне, а в Долли. Теперь-то понятно, почему в последний месяц она с легкостью вызывалась заниматься со мной вокалом, а от единоборств отказалась раз и навсегда. Но саечка мне за испуг знатная, конечно!
А потом было праздничное застолье. Байконуры и хранители наворачивали приготовленные нами разносолы, те, кто был не за рулем, пили спиртное, а для остальных мы наготовили больше десяти литров ягодного морса. Нас четверых – Бульдога, Фрозена, Зюся и меня – несколько раз сфотографировали на память, когда мы, обняв друг друга за плечи, обменивались впечатлениями. И вдоль стены нас тоже сфоткали. А потом отдельно и меня с Руди. Дэна с Джун. Саныча с Долли. Всех-всех-всех.
- Долли эту нашивку все утро подпарывала, - хихикнула Светка, когда мы с ней вдвоем отошли туда, куда девочки бегают пудрить носик. – Ещё материлась, что в свое время чуть ли не на капрон её намертво пришила. Но надо ж было все сделать красиво!
- А ты, выходит, знала? – дошло до меня.
В ответ Джун скорчила самую невинную гримасу. Понятно, значит, была в курсе, и молчала, что с учетом болтливости Светы приравнивается к подвигу.
Больше никаких слез. Часть 87