Капитан роты Алехин стоял возле огромной сестры и разговаривал с командиром нашего танка лейтенантом Самохиным. Они были товарищами еще с училища, но судьба распорядилась так, что Самохин в силу своего непростого характера, не смог достичь таких успехов, как еще однокурсник и так и остался в звании лейтенанта.
Механик-водитель Сидоров и наводчик Самойлов с опаской поглядывали на общающихся командиров.
- Вторые сутки здесь чего-то выжидаем! – хмуро произнес Сидоров своим хриплым басом. – Гляди шепчутся о чем-то, видать опять нас заслать хотят куда-то.
Действительно, экипаж уже знал, что командир лишний раз предпочитал договариваться и просить о чем то нашего командира. Друзья же как никак. Но на экипаж эта дружба не оказывала положительного влияния, а наоборот, им приходилось чаще рисковать своими жизнями по сравнению с другими.
Танкисты оказались правы, через несколько минут Самохин подошел к машине и, построив экипаж, сообщил что перед ними поставлена боевая задача.
- Остальные что делать будут? – услышав задачу, проворчал Сидоров. – Почему мы на разведку? Хоть бы по очереди экипажи Самохин направлял что ли!
- Отставить разговоры! – прикрикнул лейтенант и подошел в упор к мехводу. – Радуйся, что командир тебе больше доверяет, чем остальным!
Самохин направился в сторону полевой кухни, а Сидоров проводив его взглядом, с обидой в голосе произнес:
- Нашел чем гордиться! Доверием!
Он нервно сплюнул в сторону и запрыгнул на корму танка, чтобы проверить все ли в порядке перед ночной вылазкой.
Когда стемнело, экипаж в полном составе погрузился в танк, и вскоре машина сдвинулась с места. Как назло пошел сильный дождь. Сидоров, во время движения, старался не выезжать на пологие участки, поскольку на влажной лесной почве тяжелую машину могло запросто затянуть в канаву. Экипаж уже однажды увяз в грязи по самую башню, благо в тот момент рядом были товарищи и двумя танками с большим трудом вытащили застрявший танк.
Дождь противно моросил через открытый люк, машина шла без света, врезаясь в ночную мглу леса. Двигающийся танк выдавал только гул мотора, который только иногда глох на несколько минут, чтобы у командира была возможность прислушаться.
Вскоре стало светать и Самохин боковым зрением заметил, как сбоку промелькнул силуэт лошади с всадников наверху. Экипаж решил, что вражеский разведчик, но танк все же двинулся дальше.
Обогнув глубокий ров, советский танк выехал на пригорок и был сразу расстрелян со всех сторон. Самохин только успел увидеть несколько «Пантер», но сразу после прямых попаданий машина загорелась и вести бой смысла уже не было. Командир закричал, чтобы все покинули машину. Чудом уцелевший экипаж, выскочил через люки и отбежал в сторону от пылающего танка. Зарево осветило большую поляну.
В этот момент сзади раздались выстрелы и одна из «Пантер» загорелась.
Самохин с удивлением обернулся и увидел силуэты советских Т-34. Машину с грохотом промчались рядом с раненными танкистами и только один танк остановился возле них.
По машине Самохин узнал танк капитана Алехина, а вскоре когда люк откинулся, появился и сам капитан.
Самохин попытался заскочить на танк, но ему не хватило и он повалился рядом с гусеницей.
- Угомонись Самохин! – ухмыльнулся Алехин. – Царапины быстро заживут, а мы целую роту сохранили.
- Ты же нас, как приманку отправил! – закричал командир.
Оказалось, что экипаж Самохина был направлен лишь для того, чтобы немцы открыли свои позиции для наступления танковой роты. Немцы были разгромлены, но экипаж Самохина целым составом был направлен в госпиталь. К службе бойцы вернулись только через пол года. Бывшие товарищи Самохин и Алехин после этого случая больше не встречались.