Я встала со своего места. Разноцветные круги замелькали перед глазами. Мне вдруг стало трудно дышать. Такого со мной давно не случалось. Я знала, что может быть дальше. Если я сейчас не совладаю с собой, то моя бронхиальная астма покажет мне, где раки зимуют. Астматический статус был у меня всего однажды – в детстве. Но я навсегда запомнила это странное ощущение погруженности в воду.
Когда ты будто бы находишься не на воздухе, а под водой.
Когда не можешь ни вдохнуть, ни выдохнуть. И когда что-то плотное, давящее, неподвластное твоей воле, окутывает тебя, давит на виски, на горло, на глаза.
И, в конце концов, страх, безотчетный страх захватывает тебя, и ты готова на все, лишь бы прекратилось ЭТО.
Я сделала вдох. Потом выдох. Глаза сидящих в студии людей с надеждой обратились на меня. Люди уже разделились на два лагеря. Те, кто за меня, и те, кто против. Я видела и чувствовала это.
Те, кто были против – сидели, окружив, словно щитом, руководство «Mras.Su». Юристы, журналисты, московские экологи.
Они посмеивались, глядя на меня.
Если вообще считали нужным бросить на меня хоть взгляд.
Но были и другие. Были те, кто верил в меня. Я видела их встревоженные, неотступно следящие за мной взгляды и понимала, что мне теперь отступать некуда.
Слишком многое я уже сделала. Слишком многое я на себя взяла. И слишком многие мне уже поверили.
И еще я знала, что многое, очень многое зависит от того, что я скажу сейчас, во время первой публичной схватки с «Mras.Su».
Вдох. Потом выдох. У меня получилось.
– Добрый вечер.
Я говорила в микрофон и не понимала, нужно мне говорить громче или нет.
– Меня слышно?
– Да-да, конечно, – Виктория успокаивающе кивнула головой.
– Я хочу сказать, что…
Вдох. Потом выдох.
– Наш город уже давно входит в десятку самых грязных городов России. И занимает в ней непочетное третье место.
Вдох. Я сделала паузу.
Все оказалось не так страшно, и я продолжила:
– По мнению экологов, ферросплавный завод по степени будущего загрязнения сопоставим с таким гигантом, как Красногорский алюминиевый завод. Двух таких предприятий экосистема города уже не выдержит.
Завод ферросплавов относится к производствам первого класса опасности. Он стоит в том же ряду, что и заводы по выплавке алюминия, никеля, меди. Кстати, еще в 1987 году решением Совета Министров СССР размещение в Красногорске новых промышленных предприятий, требующих больших санитарно-защитных зон, было запрещено.
Вы предлагаете создать рабочую группу, провести новую экспертизу. Вот, что я скажу по этому поводу: мягко стелете – да твердо спать. Сейчас все продается, и все покупается. У нас нет веры никаким международным экспертам. Нам не нужны никакие рабочие группы. Все это – не более, чем затягивание решения вопроса.
Город превращается в большую помойку. Терпеть такое выше наших сил. Нам здесь жить, работать, воспитывать детей. Поэтому мы настроены на упорную и принципиальную борьбу. Ведь ради новых рабочих мест и налогов могли бы развивать экономику края за счёт строительства менее опасных предприятий, находящихся, к тому же, не так близко к городу. Что, вокруг пустой земли мало? Почему бы не рассмотреть размещение завода на расстоянии хотя бы 100 км от города? Дело в том, что с целью сэкономить на всем, чем можно (электроэнергия, перевозки, связь), авторы проекта не стали задумываться о безопасности жителей Красногорска, и пошли по пути наименьшего сопротивления – впустили завод ферросплавов на пустующие площади «Крастяжмаша».
Ферросплавный завод – не следствие продуманной программы развития края. Все это делается не ради блага простых красногорцев. Вся выгода пойдет в карман олигархов, а мы получим таблицу Менделеева в легкие!
Вдох. Выдох. Я почувствовала некоторое облегчение. Неужели я справляюсь?
Я взглянула на свой листок с докладом. Руки дрожали, перед глазами все расплывалось. Я так волновалась, что ничего не могла рассмотреть. Перед выступлением мне казалось, что я не помню ни одной цифры, однако теперь все данные всплыли в памяти.
– Уровень заболеваемости населения Красногорского края экологически обусловленными болезнями на протяжении 2010–2018 гг. имеет тенденцию роста по всем классам заболеваний. В 2018 году по сравнению 2010 годом, темпы прироста уровня заболеваемости населения по различным классам болезней составили от 28,0 до 58,8 %.
Наибольший темп прироста отмечается по классу злокачественных новообразований (58,8 %), в большей степени за счет онкологических заболеваний органов дыхательной системы (уровень заболеваемости увеличился в 2 раза) и, в первую очередь, рака легких (темп прироста составил 11,1 %).
Я обвела взглядом аудиторию.
Никто не произносил ни слова.
– Думаю, этого более чем достаточно.
Раздались аплодисменты.
– Нет, не достаточно, – Волков поднялся со своего места, – нам только что привели ужасающие цифры. И все здесь присутствующие, без сомнения, находятся под впечатлением. Однако какое отношение к этим цифрам имеет наш завод, который еще даже не построен? Который никак не функционирует и вообще не вносил свою лепту в формирование того уровня заболеваемости, о котором вы только что сказали?
– Я вас поняла, – ответила я, – вы хотите подождать, пока ваш завод внесет свою лепту в эту статистику, чтобы можно было обоснованно говорить об его влиянии на здоровье жителей Красногорска? Но, думаю, тогда уже будет слишком поздно.