Так я впервые увидел, как душманская пуля в нескольких метрах от меня крошит камень
И тут же с противоположного склона зазвучали очереди и полетели трассеры в нашу сторону, много трассеров, оттуда же заработали по нашему гребню ДШК
(подробности ниже)
Салам, дорогие мои Шурави! Здравствуйте, уважаемые соотечественники!
Новый рассказ Игоря ГИВ из 345 опдп.
Первая операция
Хочу поделиться впечатлениями рядового срочной службы о первом боевом выходе в Афганистане.
До направления в Афганистан я прослужил шесть месяцев в учебной части. Готовили нас хорошо. Ежедневные занятия и тренировки по специальности, по тактической, огневой и физической подготовке. Много времени проводили на полевых выходах, на стрельбище. Это мне безусловно помогло, но подготовить в учебке ко всему, с чем пришлось столкнуться в Афгане, наверное, было невозможно.
Вот мои самые первые впечатления – впечатления молодого парня, попавшего на войну.
Мой первый боевой выход состоялся через месяц после прибытия в Афганистан. Операция проводилась в горной местности неподалеку от Кабула. Но на момент выхода я понятия не имел, куда идём и зачем.
Нас, молодых солдат, посадили под броню БТР. Мы долго куда-то ехали и, естественно, толком ничего не видели. Старослужащие расположились на броне. Нам было очень интересно посмотреть, что вокруг, но кроме вида, который можно было наблюдать через бойницы БТР, увидеть ничего не удалось.
Выходящих на первый боевой выход обязали одеть каски, хотя почти все, уже послужившие там, каски с собой не брали. Бронежилеты в обязательном порядке у всех. Было непривычно чувствовать себя в этой, не совсем удобной и тяжёлой экипировке, хотя с нами в течении месяца в полку проводили в ней тактические занятия.
Прибыв на место, спешились и сразу начали подъем в гору. Я шёл с радиостанцией в управлении батальона. Все бойцы из рот были нагружены не только своим РД с боекомплектом и сухпайком, но и дополнительно несли мины к миномету и снаряженные ленты к АГС. Поднимались долго, порядка трех часов, и практически без остановок.
Опыта хождения в горах не было, шаг пытался держать широкий, думал так будет быстрее. Несмотря на хорошую физическую подготовку, полученную в учебке, через какое-то время мышцы ног начало сводить судорогой, дыхание сбилось, хотелось просто упасть и лежать, послав всех подальше.
В ротах некоторые воины из нашего призыва начали останавливаться, их разгружали, старослужащие забирали у них РД, мины, ленты АГС и они продолжали движение налегке.
Каска все это время выводила меня из себя, на голове болтается, сползает то на глаза, то на затылок, ремешок вообще не помогает, а на голове еще наушники. Пытался нести в руках, неудобно, постоянно надо трубку от рации комбату передавать. В общем, я ее всю дорогу проклинал. Смотрю, ребята с рот закрепили их сзади на РД, а у меня рация, крепить некуда. Приходилось с этим мириться.
Как я выдержал этот подъем, не знаю, в голове было мутно, казалось, что нагрузка за гранью возможностей моего организма. Но все-таки дошел до места, где комбат объявил отдых. Остановились несколько ниже гребня. На гребне залегли какие-то солдаты, не из нашей части.
Комбат взял меня с собой, второй радист для связи с ротами был ему не нужен, все ротные были в поле его визуального контакта. Поднялись к гребню, к нам подошел их командир и начал пояснять, что они здесь уже вторые сутки, дальше пройти не могут, работают снайперы и ДШК. Все попытки пройти не увенчались успехом, двое погибших и шесть раненых. В качестве доказательства берет свою шапку, одевает на ствол автомата и, укрываясь за камнем на гребне, высовывает из-за него шапку. Не проходит и пяти секунд, выстрел, пуля бьет по каменной глыбе, располагавшейся сзади и выше гребня.
Так я впервые увидел, как душманская пуля в нескольких метрах от меня крошит камень.
Страшно не было, мы были ниже гребня, но какой-то неприятный холодок внутри просквозил. Видать, еще не понимал всей серьезности и опасности службы, для меня пока это была какая-то игра в войну. И еще внушало уверенность то, что я всегда рядом с комбатом, опытным боевым командиром, а он не допустит каких-либо ошибок. Я тогда ещё не понимал, что комбаты такие же люди и тоже погибают. В шапку попадания не было, но пуля прошла где-то рядом с ней.
Наш комбат ему говорит, мол снимайтесь, мы пришли вам на замену. Дальше уже наша проблема, что делать и как выходить на заданный рубеж. Пока светло не пойдем, я привык работать ночью.
Подразделение снялось со своих позиций и выдвинулось вниз. Наши роты заняли их позиции. Комбат дал команду всем отдыхать, ночью пойдем дальше.
Когда полностью стемнело, комбат не сразу, выждав какое-то время, вызвал к себе всех ротных. Говорит, наша задача спуститься с той стороны гребня, пройти неглубокое ущелье, выйти на противоположный гребень, с которого ведется огонь. Захватить позиции и обеспечить блокирование кишлака, который как раз находится за гребнем.
Комбат продолжал. Третий батальон должен выйти на противоположный склон от кишлака и блокировать его с другой стороны. Выход с этого ущелья в долину уже заблокировала наша броня. После блокирования кишлака разведрота полка должна начать проческу кишлака. Проинструктировать всех воинов, дистанция два метра, не меньше, тишина полная, не разговаривать, не курить, не допускать осыпи и падения камней вниз. Дозор с третьей роты, дистанция пятьдесят метров, за ним третья рота, потом вторая, управление, замыкает первая рота.
Двинулись в путь. Появилось какое-то внутреннее беспокойство, что мы перевалили хребет, за которым укрывались и начали спуск в темноту ущелья. На душе было некомфортно. Прошли неглубокое ущелье. Уже на подъёме, по команде дозорных, цепь остановилась. Бойцы присели передохнуть. Я снял каску и положил ее рядом. Склон достаточно крутой. И когда по цепи передали команду «Приготовиться к движению» я как-то неаккуратно потянулся за каской, она сорвалась с места и покатилась вниз, издавая характерный металлический звук при ударах о камни. Как на меня посмотрел командир, описать невозможно, лучше бы сразу расстреляли. Комбат тут же отменяет команду на движение. Все замерли в готовности открыть ответный огонь и ждали, что сейчас что-то произойдет. Но Слава Богу, все было так же тихо. Через несколько минут продолжили движение. Потом конечно командир взвода высказал все, что он обо мне думает, но что же, было за что.
Поднявшись на боковой хребет, комбат дал команду взводам первой роты закрепляться на нем по ходу движения, так первая рота постепенно осталась сзади. Тут по рации командир третьей роты докладывает, что дозор обнаружил впереди духовскую позицию. Команда «Стой, залечь».
Комбат передает по рации в тройку: «Сформировать группу захвата из надежных ребят, надо уничтожить позицию без шума». Ждем. Вокруг полная тишина. Комбат не выдерживает, решил пройти к тройке сам, радисты за ним. Не успели мы и двадцати метров пройти, как впереди, где работала группа захвата, прозвучали два выстрела.
И тут же с противоположного склона зазвучали очереди и полетели трассера в нашу сторону, много трассеров, оттуда же заработали по нашему гребню ДШК.
Что это были именно ДШК, мне потом рассказали, а на тот момент я даже не знал, как он выглядит.
Мы передвигались не по гребню непосредственно, а чуть ниже, с частичной видимостью противоположного хребта. Комбат сразу дает команду всем укрыться, огонь не открывать, не обозначать себя.
Трассера, рассекая темноту, летают над головой, а я стою как завороженный, красиво! И тут мощный удар в спину, я падаю на камни, рация бьет по затылку, больно то как. Это меня наш дембель со всей дури толкнул, сам рядом упал и ругаясь говорит, тебе что, идиот, жить надоело!!! Я конечно в тот момент ни хрена ничего не понял, но спасибо ему потом сказал.
Вот стратег комбат, дал команду не открывать ответный огонь. Мы тихо отлежались, стрельба потихоньку прекратилась. По-видимому, духи решили, что ложная тревога. Или, если у них была связь, а скорее всего была, поняли, что шурави взяли противоположный хребет с их постами и на всякий случай решили уйти. На их хребет как раз уже выходил в темноте третий батальон, может и его засекли. Потом ребята с третьего батальона, рассказывали, что поутру обнаружили чуть ниже хребта с нашей стороны несколько оборудованных постов, но духов уже не было.
Когда стрельба прекратилась, двинулись дальше. Комбат зашел на духовский пост, который обнаружил дозор, радисты естественно с ним. Там ждал командир третьей роты. Это оказалась качественно выложенная позиция из камней, в ней стоит ДШК (с этого момента начал понимать, что это за аппарат), недалеко от позиции небольшая пещера, человек на восемь (сказать точно не могу, но по мне так не естественная, а выдолбленная вручную). Зашли в нее, внутри горит костер, над ним висит большой, литров на десять чайник, какая-то утварь валяется, кружки, миски, одеяла.
Командир роты доложил комбату, что душман, дежуривший у ДШК, заметил приближение наших бойцов и сразу сиганул вниз, через каменную кладку. Из ребят кто-то не выдержал и выстрелил ему вслед два раза, тут и начался обстрел. Когда обстрел закончился, обследовали окрестности и обнаружили эту пещерку (от позиции по тропинке вниз метров пятнадцать), рядом оборудована кладка для ведения огня из стрелкового оружия, но никого уже там не было.
Комбат говорит ротному тройки: «ДШК взяли, МОЛОДЦЫ!!! Но бойцам своим передай, если комбат сказал тихо, значит тихо!!! Сбежал и хрен с ним, зачем стрелять? Здесь остается вторая рота, мы идем с тобой дальше».
По рации вызвал комроты-два, он быстро подошёл. Комбат ему говорит, мол принимай позицию и ДШК, боеприпасов здесь достаточно. Да и не забудь с собой забрать, когда на базу будем возвращаться.
Двойка осталась, а мы пошли дальше по хребту, где-то в итоге остановились, тройка протянулась немного дальше и расположилась взводами на расстоянии, где-то 150 - 200 метров друг от друга.
Выставив посты, выложив позиции из камней, расположились на ночлег. Определили порядок дежурства на связи на четверых связистов. Мне повезло, я был четвертый. Я вырубился как младенец, бессонная ночь и непривычная нагрузка дали о себе знать.
Когда меня разбудили на дежурство, я не мог понять, где я и зачем. Но погода была прекрасная, светило солнце, вокруг красивые горы, внизу кишлак растянулся по всему ущелью. Мы стоим ближе к концу кишлака, а в другую сторону, ущелье расширяется и край кишлака просматривается с трудом.
Хотелось очень пить, я залез в РД своего второго номера, достал фляжку, оставалось половина на двоих. Отпил, понимаю надо экономить, вторая фляжка у нас уже пустая. От настоящей жажды мучился только на этой, первой операции, видать организм тогда еще не привык к малому количеству воды. Пить хотелось постоянно, а когда вода закончилась, реально язык к нёбу во рту прилипал и трудно было говорить.
А внизу кишлак и там речка и арыки. С водой у всех были проблемы, но у тех, кто первый раз на выходе, особенно. Комбат с утра дал задание ротам обследовать гору с обоих сторон до пятидесяти метров вниз. Обнаружили еще три поста духов, уже пустые, но угли в кострах, которые находились в похожих пещерках, были еще теплые.
Ближе к вечеру у всех вода закончилась полностью. Все попытки уговорить комбата отправить вниз группу за водой не увенчались успехом. Он отвечал, вот разведрота дойдет до нас по кишлаку, тогда и спустим.
Что-то с проческой видать шло не очень, в этот день разведрота до нас не дошла.
На следующий день с утра комбат, понимая, что без воды больше нельзя, дает согласие на формирование группы. От связистов тоже идёт один воин с группой. Роты часть людей спускают ниже по склону, готовят там позиции для прикрытия группы.
Ждали их с нетерпением, во рту все пересохло, даже слюна не выделяется, язык прилипает к нёбу. И вот долгожданная встреча. Наш друг тащит два РД, забитых под завязку, одно сзади, одно спереди. Какой был восторг или что-то еще более того. Он принес не только воду, а еще изюм, грецкие орехи и яблоки. Я таких яблок раньше в жизни не видел (да и потом не видел), огромные, полностью я бы сказал малинового цвета, сочные, слов нет. Вот это было счастье!
Оказывается, как мало для счастья надо солдату первого года службы в Афганистане. Жизнь начала налаживаться. На этой горе мы жили почти неделю, воду уже не экономили, готовили чай, ели изюм, грецкие орехи, яблоки. Через день, спускалась группа за водой. Раз в трое суток прилетал вертолет, привозил сухпай. Спали сколько хотели, с учетом дежурства на связи по два часа, через шесть часов. В общем отдыхали.
Стала понятна задержка прочески. Кишлак никогда не контролировался новой властью. А тут прознав, что шурави захватили район, приехали сарбозы и какой-то специальный агитационный отряд. Власти решили провести агитационную работу с местным населением и переманить на свою сторону. Разведрота, только прикрывала их, а они не торопились. Работу проводили с чувством, с толком, с расстановкой.
В итоге они дошли и до нас, но в верхней части кишлака населения уже не оказалось. Наверное, помимо агитации, были еще и аресты и эти решили не рисковать.
В один прекрасный день к нам вышли мотострелки, мы сдали им свои позиции и пошли вниз.
Спустились в кишлак, в каждом доме яблоневый сад. Под каждым деревом лежат кучи собранных яблок, часть уже упакованы в мешки. Через кишлак вышли к броне. Рядом был расположен в большой палатке агитационный пункт с флагами ДРА, пару агитационных машин с рупорами, из которых играла афганская музыка и броня сарбозов. Вокруг суетились афганцы в форме и гражданские. Но нам было уже неинтересно, хотелось быстрее домой в часть.
При возвращении на базу нам, молодым, уже позволили ехать на броне сверху и оглядывать окрестности и местный колорит. А каску на операции я больше не брал.
Дорогие Шурави и мои уважаемые читатели, у меня просьба, если открыли мою статью, продержите ее хотя бы одну минуту.
Если статья вам понравилась, то:
1. Поставьте лайк.
2. Поделитесь статьей с другими социальными сетями.
Для этого надо нажать на значки Твиттера, Фейсбука, Одноклассников и ВКонтакте в самом конце статьи (внизу справа).
Тогда Дзен будет «крутить» в «ленте» мои статьи чаще, больше людей сможет ознакомиться с Афганской темой.
Полный перечень моих работ приведен в статье «Библиография Игоря Александрова» .
Фотографии взяты из открытых источников.