Работая с большим количеством разных детей, я сталкиваюсь с двумя крайностями реагирования родителей на поведение ребёнка на остеопатическом сеансе.⠀
Наверное, в этом посте я выйду за все возможные границы определения того, каким должен быть ребёнок. Я вижу на данный момент, что ожидания родителей всегда берут основу из их личного опыта травм и представлений о том, как допустимо себя выражать в этом мире.⠀Но если мы посмотрим вглубь памяти своей души, то очень впечатлимся тем, что любой ребёнок даже в состоянии новорожденности уже понимает с каким посылом к нему подходит человек и как на это реагирует мама.
Иногда даже на абсолютно спокойную атмосферу ребёнок будет реагировать очень тревожно и возбужденно, если мама подсознательно чувствует опасность, которая также является проявлением ее личных травм.⠀
Первый вариант, который часто встречаю: мама запрещает ребёнку шевелиться на сеансе, чем не даёт ему расслабиться и пройти все те этапы перестройки тела, которые запускаются на сеансе. То есть своим ожиданием того, как это должно быть, родители часто перекрывают путь тому, как это может быть, если не определять результат ожиданиями. Это применимо не только к моей работе, это вообще про жизнь и получение своего опыта. ⠀
На самом деле, родители могут как очень помогать на сеансе, так и тормозить его.⠀
Тормозит эффективность полное отстранение родителя, уход в телефон, выход из комнаты. Я сейчас не соглашаюсь проводить сеансы, если мама просит оставить мне ребёнка и отойти на 40 минут по делам. В таких сеансах вообще нет эффекта, я пробовала так делать для эксперимента когда-то.
⠀Тут, к сожалению, не работает принцип – вы профессионал, я вам оставлю ребёнка и получу его готовым. Да, сеанс пройдёт и блоки могут уйти, эффект может быть очень сильным даже если вы сознательно и подсознательно не включитесь в сеанс. Но когда включённые родители говорят мне, что Вы работаете с моим ребёнком, а я в это время чувствую, как у меня двигается все тело и уходят мышечные зажимы, это говорит уже о многом. То есть абстрагируясь от сеанса, Вы как бы упускаете одну из возможностей восстановления связи со своим ребёнком. Но не стоит думать, что мать ощущает только позитивные приятные изменения на сеансе. Если она включена в сеанс и не отпускает своё беспокойство (часто кто-то или что-то внутри нас заставляет погружаться снова и снова в свои тревоги, которые мы скидываем как одежду на сеансах у разных специалистов), то иногда после сеанса я имею чистого и легкого ребёнка и тяжелую и ухудшившуюся мать. ⠀
Чем можно профилактировать это?
Сеансом, когда мать приходит перед ребёнком, или же восприятием мамой сеанса с открытым сердцем и доверием, а также верой в то, что потенциал к восстановлению живого безграничен.
⠀⠀Второй вариант: ребёнок на сеансе кричит (неврологически отягощённый ребёнок часто кричит на сеансах), а родители требуют остановить сеанс, чтобы не мучить ребёнка. Есть много специалистов, которые выстраивают теории о вреде насилия. На эту тему я накопила достаточно своего опыта и могу поделиться им. Каждый человек имеет свои травмы, которые приходят к нам через неоткрытость сердца родителей, через насилие при рождении, через память о том, что было нересурсно прожито членами нашего рода (из любого события можно выйти в ресурсе, а можно надломиться и остаться сломленным). Можно здесь писать о памяти души о воплощениях и о коллективном бессознательном.
Вспоминая 2020 год, мы можем четко вспомнить весь страх и оцепенение, которые воцарились в мире с марта и считывались людьми как их собственное состояние.
⠀И так, ребёнок при приближении к нему с чистым намерением помочь его телу выстроиться и отпустить блоки без настоятельного давления и ожидания конкретного результата начинает истошно орать. Вы думаете, причина в этом крике в текущем моменте? Можете ли Вы допустить, что попадая в ситуацию, когда создаются условия для выхода этой травмы наружу, у ребёнка всплывают все блокирующие его развитие моменты? Стоит ли дать шанс такому ребёнку прожить и отпустить это и освободится от блока или Вы предпочитаете глушить его нутро и никогда не перейти на другой этап?
⠀Это непростая тема. Я сталкиваюсь с этим среди аутичных детей и тяжелыми родовыми травмами. Я знаю, что многие остеопаты вообще не берут таких детей. Мне также в каком-то смысле проще работать с нормотипичными детьми, ведь каждый человек имеет повод для коррекции. Но эта информация здесь для мам сложных детей, чтобы они задумались над тем, что они глушат в себе и в ребёнке.
⠀У меня был случай: нормотипичная девочка 4 лет начала плакать на сеансе из-за того, что стал всплывать опыт насилия, пережитый в детском саду. После сеанса ребёнок стал гораздо раскрепощеннее, но для этого потребовалось отделить от себя травматичный опыт.
⠀Также часто желание родителей оградить ребёнка от опасности ведёт к тому, что ребёнок начинает сам проявлять то, чего боятся родители. Стандартный пример – при ребёнке нельзя говорить грубые слова и упоминать о смерти и болезнях. Каждый раз, когда мама слышит, как ребёнок попадает в ситуацию, когда кто-то это произносит, она возбужденно делает все, чтобы ребёнок не слышал этого. Итог – ребёнок залипает на каждом услышанном грубом слове, тревожно расспрашивает о смерти и болезнях без свойственного детству естественного принятия всех процессов. Это то, с чем я сталкиваюсь ежедневно при работе со страхами, тиками, другими невротическими расстройствами у детей и считаю важным донести своим пациентам.
Здоровья Вам, c уважением доктор Зульфия Ахатова.