Предыдущая глава (начало) смотри:
Илларион был поражён сделанным за ужином открытием.
- То, к чему я шёл годами, то, что вызревало во мне мучительно и долго: понимание долга, служения, ответственности перед Всевышним, всё это было в моём отце. Как яростно я отвергал именно эти его ценности. А теперь, сделав огромный круг, я вернулся в отчий дом, и здесь нахожу пример, и опору, и поддержку в том, к чему стремлюсь и жажду!
Сгущались сумерки. За окном догорал закат. Алые отблески окрашивали стены комнаты. «День догорал, как алый уголёк, на отыгравшем костровище лета». В памяти Иллариона промелькнула стихотворная строфа, и её окончание потухло вместе с последним лучом солнца.
Анисья принесла зажжённые свечи, и комната наполнилась ровным тёплым светом. Стало уютно и отрадно. Илларион пробежал глазами по сторонам, и его взгляд на мгновение остановился на зеркале. Вглядываясь в своё отражение, он отметил, что действительно очень похож на отца. Раньше он не придавал значения внешним проявлениям их родства. Сходство с отцом даже раздражало. Но теперь он почувствовал радость, даже некоторую гордость. У него уже не было ни страха, ни сомнения просить отца о благословении.
Неожиданным и новым было уважение отца, которое он проявил сегодня за ужином. Впервые за столько лет Илларион не чувствовал себя отвергаемым легкомысленным выскочкой. Он вдруг понял, как тяжело ему было всё это время противостоять отцу: отстаивать правоту, бороться, сопротивляться. И как много для него значит быть принятым и понятым в своих стремлениях.
Илларион лёг в постель, но долго не мог уснуть. Он долго ворочался с боку на бок, впечатления прошедшего дня не давали покоя. В конце концов, он не выдержал – поднялся с постели, переоделся и решил прогуляться по саду.
В доме было темно, все спали. Было слышно как тикали часы, словно билось сердце уснувшего дома. Илларион аккуратно потянул на себя за ручку входную дверь. Раздался протяжный скрип.
- Предательница! - буркнул он себе под нос, прикрыл дверь и, словно мальчишка, пойманный врасплох, притаился и прислушался.
Так и есть. Послышался звук шаркающих шагов и в прихожую торопливо выбежала растрёпанная Анисья, запахивая на ходу полы тёплого халата, накинутого поверх исподнего.
- Пойду, прогуляюсь,- объяснил Илларион
- Ох!- она всплеснула руками и затараторила. - Что ж вы, хозяин, здоровы ли? Зачем надумали ночью гулять?
- Всё в порядке, не переживай! Не спится мне, душенька, - Илларион улыбнулся, глядя на заспанное лицо Анисьи.
- Свежо, Илларион Александрович. Не простыли бы! Ветер поднялся, слышите, как расшалился, забияка? - Анисья приоткрыла дверь, и волна холодного воздуха с гулом ворвалась в дом.
- Пустяки,- улыбнулся Илларион. За последние годы в академии он совсем отвык от женской хлопотливой заботливости, и ему вдруг стало так отрадно.
- А ты права, Анисья. Прохладно. Есть что-нибудь накинуть? Не хочется к себе возвращаться.
- Да вот, батюшки вашего шинель. Старая. Вам в пору должна быть. - И Анисья вынула из гардероба и накинула ему на плечи отцовскую шинель.