История русского солдата в Чечне.
Меня не крестили. Как-то не довелось: время было советское, отец всю жизнь в советской армии прослужил.
Не то чтобы мы были воинствующими атеистами, но воспитаны вне религии.
Перед очередной командировкой на Кавказ мать сказала: «Я больше не могу. Не покрестишься - никуда не отпущу.
Костьми перед командиром лягу!» Так я принял крещение. Уже и сам давно хотел, но решиться как-то не мог.
Чечня. Зачистка. В одном из домов засели боевики. Сказать, что не страшно, не впервой, мол, привыкаешь - нельзя.
К такому не привыкнешь. Мать молитвенник с собой дала. В карман сунул в день отправки. В таких сложных ситуациях иногда с собой его таскал.
Во внутреннем кармане «разгрузки» (жилета). Под патронами, гранатами и подствольниками.
Карман слева - у сердца. И крест на шее - подарок бабушки. Берем дом. Попадаю в «группу нарыва» - стало быть, нам надо войти в помещение.
Снайперы и пулеметчики с гранатометчиками заняли позиции вокруг дома. В случае обнаружения боевиков «группа нарыва» редко возвращается в том же составе, в каком вошла. Минимум один человек, кому больше всех не повезет, гибнет.
Иногда в бою и свои могут задеть, когда «это» начинается.
Распределяемся в цепочку. Идем вшестером.
Перепрыгиваем от укрытия к укрытию - тактика очень относительная. Можешь пробежать два метра, а можешь и десять.
Никто ничего не рассчитывает, как удача выпадет. Заходим в нижнее помещение.
Перед этим контрольная группа вывела на улицу старшего в доме — мужчину лет сорока. Сказали, чтобы вывел из дома всех живых.
О том, есть ли там кто еще, кроме детей и женщин, спрашивать бесполезно - даже если в доме сидят «наши клиенты», их никто не сдаст.
Тут это не принято. Распахиваю дверь полуподвального помещения - никого. Занимаю угол. Напарник входит. Здесь две маленькие двери.
Он ныряет в одну. Высовывается, рукой показывает - мол, чисто. Моя вторая дверь. Открыл. Пока нормально - ни души.
Напарник сзади прикрывает. Захожу в темную комнатку, маленькую, пыльную.
Никого, вроде бы. В углу стоит огромный кувшин метра полтора в высоту и с полметра в самом широком месте. Что-то шевельнулось
в полумраке. Тень мелькнула между кувшином и стенкой.
В голове - приказ, патрон в патроннике, предохранитель снят, затвор взведен.
Указательный палец на спусковом крючке — остается сделать одно короткое движение.
В голове: «Все? Обидно. Может, хоть напарник выскочить успеет. Надо нажимать.
И успеть назад прыгнуть. Судьба. Стоп! Почему никаких движений?»
Не знаю, сколько прошло секунд, микросекунд или чего там еще. Говорят, перед
смертью вся жизнь перед глазами пролетает. Ничего подобного. Может, рано мне еще?
Спасительная мысль: может, «они» не заметили, что я их заметил?
Как-то по идиотски верчу головой по сторонам - вроде как озираюсь.
Не знаю, что у меня получилось, но старался, чтоб лицо при этом не выражало никаких эмоций.
Дальнейший план появился быстро: постараться потихоньку выбраться отсюда, а там уж хвать в охапку напарника - и бежать, бежать!
Парням, кто наверху дом «чистит», по рации крикнуть, чтоб уматывали отсюда, а потом — стрелять, стрелять, здесь они засели, притаились!
Поворачиваюсь уже к выходу, и тут краем глаза улавливаю: у основания кувшина, с той стороны, что-то желтеет.
Мельком, уже в двери, глянул еще раз, а там - краешек желтого детского резинового сапога.
Сапожок сдвинулся и спрятался за кувшин. Дальше, не успев сообразить, что делаю, подхожу, заглядываю за кувшин.
Пацаненок, что за ним спрятался, мне ниже пояса. Смотрит на меня с интересом.
Больше никого нет - ни здесь, ни дальше, в самом темном углу. Беру ребенка за руку, тащу на улицу. Даже злиться уже не могу.
Просто вывожу пацанчика, веду его к мужику - хозяину дома, вокруг которого кудахчут женщины и пищат дети. И спрашиваю:
«Это что?» Он перепугался, говорит, соседи попросили за ребенком присмотреть, а сами на заработки в райцентр подались.
Эти девять детей тоже не все его - есть и соседские, вот он про одного и запамятовал.
Леха водки мне из фляги наливает. Да не хочу я пить! Одного понять не могу: почему я не стрелял? Испугался?
Скорее наоборот, испугался бы - начал поливать налево и направо, чтоб хоть кого еще за собой на тот свет утащить.
Не знаю. Как будто держало что-то.
Потрогал молитвенник во внутреннем кармане - лежит. С меня хватит. Не поеду больше никуда. Пусть сами тут со своими нефтедолларами разбираются.
Матери спасибо, что креститься отвела. Не зря все это.