Одержимая страхом Милена метнулась вниз по лестнице - комната прислуги находилась на чердаке под самой крышей, но Таня успела её ухватить за край халата. Халат остался в руках у девушки, а хозяйка дома кубарем полетела вниз. На площадке она вскочила на ноги и прихрамывая метнулась в глубину комнат. На Милене почти не осталось одежды. Её точёное смуглое тело покрывали ссадины и кровоподтёки. Она бежала не помня себя от страха. Её короткие тёмные волосы в отблесках огня, распространявшегося по дому, приобрели какой то зловещий красноватый оттенок, искажённое ужасом лицо превратилось в страшную маску, в эти мгновения она была похожа на демона, спасающегося от божьего гнева и не находящего спасения..
Пьянящее, радостное чувство мести переполняло Татьяну .Раньше она никогда бы даже представить себе не могла, что способна на такое, но теперь она другая, она чувствовала
себя зулусским охотником, преследующим антилопу. Милена не сможет от неё скрыться
Автоматическая система пожаротушения наконец справилась с огнём , и весь дом заполнился белым паром, похожим на утренний туман. Всё вокруг покрылось молочной пеленой, но это не остановило Татьяну, ей не нужно было зрение, её вёл запах страха, животного страха той, что превратила её жизнь в кромешный ад...
Милена так, как не бежала никогда в жизни, на первом этаже к ней, наконец вернулась способность рассуждать. Единственным способом спастись было позвать кого то на помощь. Телефоны не работали, так часто бывает во время грозы. До ближайшего коттеджа больше 300 метров, даже если выглянешь - не докричишься, да ещё дождь, машину утром Игорь отвёз в ремонт. Наконец она приняла решение - бежать из дома, бежать куда глаза глядят... Мешкать времени не было. Милена чувствовала каким — то шестым чувством горячее дыхание своей преследовательницы, слышала её шаги и знала, что каждый этот шаг приближает ёё смерть ровно на один шаг. Ещё один пролёт лестницы — вот и прихожая. Трёхметровая дубовая входная дверь находилась в двадцати метрах от лестницы с противоположного конца огромного холла, отделанного самоцветами и ценными породами дерева с мраморным полом и громадными зеркалами в золочёных рамах развешанных на стенах. Милена преодолела расстояние между лестницей и дверью за считанные секунды. Дрожащими, негнущимися пальцами женщина с трудом открыла массивный засов и, что было сил, дёрнула за фигурную дверную ручку. Дверь легко поддалась. Из дверного кроёма бил яркий свет, который на несколько мгновений ослепил Милену, не видя ничего с закрытыми — глазами она шагнула за порог, но что то её остановило, что то было не так. Мысленно сосчитав до десяти, женщина открыла глаза.
. Света не. было, но то, что она :увидела не укладывалось ни в какие разумные рамки.
Ужас парализовал её. Вместо уютного дворика в европейском стиле, мощёного фигурной плиткой, она стояла на пороге точно такого же холла, что и тот, из которого она только что вышла та же лестница, те же деревянные панели, те же зеркала тот же мраморный пол, но всё имело какой — то запущенный, заброшенный вид — пол растрескался, некоторые плиты стояли торчком, зеркала были выцветшие и какие — то мутные, стены и потолок покрывал густой слой паутины. Вдруг до ушей Милены донеслась какая — то тихая мелодия, постепенно мелодия становилась всё громче и вскоре женщина уже смогла разобрать, что это за мелодия — это был свадебный марш Мендельсона но играл его не оркестр, а словно подвыпивший деревенский гармонист, постоянно фальшивя и сбиваясь. Еде -то наверху послышались шаги. От этого звука сердце Милены сжалось в комок. Шаги приближались и от их тяжести ветхая лестница жалобно поскрипывала. Вскоре на ступенях показалась полуголая старуха. Её наготу прикрывали лишь ветхие лохмотья, некогда бывшие подвенечным платьем. Всё её морщинистое дряхлое тело было изъедено какими то жуткими пролежнями и язвами из которых сочилась сукровица. Завидев Милену, она беззубо заулыбалась, и раскрыв руки для объятий направилась к ней.
— Добро пожаловать домой, сестрица, иди ко мне ,милая, дай я обниму тебя покрепче. — невнятно прошамкала она.