юность на северном побережьи
Когда ты уже можешь проплыть до буйков и обратно и тебя отпускают на море уже без старших, никто не указывает тебе, когда купаться, а когда греться - вот тогда ты вскоре начинаешь понимать, что на пляже по-хорошему делать нечего. Торчи в воде хоть с утра до вечера, как креветка, пока за твоей спиной навсегда уходят драгоценные дни летних каникул. А ведь на суше так много неотложных дел.
Пляж – это то же самое дно, только выше воды. И наоборот.
Ещё через какое-то время ты уже не маленький и так занят, что на море попадаешь раз десять за всё лето, когда просто устал от неотложных дел или когда неотложное дело образовалось прямо на море. Например, у Михася появился новый матрас (а в те годы совсем не часто у местного мог появиться полноценный взрослый матрас за двадцать один рубль с мелочью – такой матрас скорее окажется у какой-нибудь гусеницы, которая на море в первый раз, а плавать научиться не успела) – так вот, вместе с Михасём у нас теперь четыре матраса, и на ластах всей эскадрой можно сходить до Ай-Даниля и обратно, совершая остановки в нужных местах. Или совершить групповой прорыв за линию катеров и в масках поглазеть на глубокое дно. Вернее, просто в глубокое – дна там уже не видно, но иногда проплывает такое, что лучше пусть проплывает.
Но, как только мы начнём одновременно накачивать четыре матраса двумя лягушками (у Михася есть и новая лягушка), и обсуждать детали маршрута, могут запросто появиться простые русалки из Москвы, которых мы узнаем по чёрным подушечкам пальцев. Это Москва – трудовой лагерь для учащихся седьмых и восьмых классов, которых привозят перебирать табак. Элитный табак, между прочим, идущий на экспорт прямо с наших холмов. Растущий прямо над нашим посёлком. Девчонки надевают на нитки по листочку и вешают сушить под навес. Каждый год девчонки новые, но пальцы чёрные всегда. А ногти красные. Смотрится, как деталь рояля.
Нет, могут подойти и другие, но мы рады именно этим. У них нет ни ласт, ни масок, ни, тем более, быстроходных матрасов. Они попадают на пляж, сбегая из-под присмотра воспитателей. Как и все столичные, они ощущают себя на даче везде, кроме Москвы, но им нравится на нашей даче, а мы не против.
Экспедиция резко переименовывается в экскурсию «Волшебный мир Чёрного моря», мы разбираем трудовые резервы по одной на матрас, и я остаюсь без пассажиров. Со мной привязанные к пробке лягушки и гирлянда из трёх проверенных масок. Пакет с черешней и на этом всё. Такую одежду, в какой мы пришли и какую оставили аккуратной кучкой на раскалённой гальке, ни разу никто не похитил и даже ни разу не искал в ней сигарет или часов. Но исправные лягушки (и одна из них новая) для надувания предметов роскоши – этого не простили. Ведь у нас сегодня могло быть три лягушки.
Волнение на море минимальное, почти штиль. У Михася волнение максимальное. У нас – дежурное, самое подходящее для осмотрительности на воде. Первый пункт круиза – большой буёк Мыса Мартьян. Не один из тех жалких поплавков, за которые призывают не заплывать, а настоящее непотопляемой сооружение, обозначающее своей величиной границу акватории заповедника Мыс Мартьян. Он не пускает не людей, а корабли. «По морю плавал красный Буй»- это о нём. И мы сейчас поплывём к нему, как в песне.
Пассажирская флотилия на малом ходу отчаливает от полосы прибоя. Буй в прямой видимости (да он отовсюду в прямой видимости), можно было бы пойти по прямой, но пока приходится огибать вяло плавающие предметы. И самый заметный из них – снова гусеница. Именно эта - читает, дрейфуя на матрасе. Иная, бывает, спит, прикрыв лицо панамкой. И, поскольку сама никого не видит, полагает, что никто не видит её. Но нет, мы не проходим мимо такого поведения. У тебя есть такой матрас, а ты спишь? Когда людям не на чем добраться до служебного пляжа в обход пирса, ты просто положила матрас на гальку, чтоб камешки не давили?! Когда ты на суше, к тебе трудно подобраться. Но сейчас…
Если ты тихо плывёшь пешком по своим делам, и вдруг видишь сонную гусеницу, не будь хамом – ведь она, как правило, постарше тебя, и на берегу её может ждать её парень. Не надо обрызгивать её ластами, выдёргивать из матраса пробку и прочий детский сад. Помни - половина из читающих на воде не умеет плавать, и думает, что на матрасе она в безопасности. Осторожно подгреби крокодилом, беззвучно набери побольше воздуха и с шумом выдохни, одновременно погружаясь под воду. Если есть время, вынырни с другой стороны и спроси, где Алушта.
Но мы плывём многочисленной эскадрой, поэтому приходится поступить без интриги. По штилевой водной поверхности поднимаем волну по круче, радостно орём, как в первый раз, спрашиваем, что за книга и даст ли почитать. Нет, всё-таки тот же детский сад по программе коррекции.
Дальше держим курс строго на алый конус. Строго, потому что здесь уже катера, и лучше не баловаться. Пока мы покрыли дистанцию, навстречу прошли два, один за другим. Близко, как по двухрядному шоссе. Волны покачали, девчонки попищали, - прекрасно, господа мореплаватели.
Далее в программе красная железная бочке в виде большого колпака, у которой есть даже маленькие перила, но на которую невозможно залезть, потому, что она заваливается на бок. Желающие совершают одиночное плавание вручную на произвольное расстояние без сопровождения матрасом – чтобы ощутить под собой чёрную бездну, отсутствие какой-либо опоры и одиночество. Если недалеко случился катер (а куда ж он денется, конечно, случится), не паникуйте: когда вы смотрите на него с уровня воды, не только вам кажется, что корабль огромен и движется строго на вас с целью непременно нашинковать вас обоими винтами. Для закрепления положительного образа катера цепляемся за суперБуй, чтобы не сучить ногами, и обмениваемся с пассажирами приветствиями и короткими сообщениями, пока в вас не кинут недоеденное мороженное или яблочный огрызок.
Программу прервали спасатели, которые на очень громкой моторке оторвались в нашу сторону от дальних пирсов. И мы срочно эвакуировались в сторону заповедника. Могли бы не спешить. Спасатели так и не доплыли. Увидев пустой буёк, не стали тратить подотчётный бензин и остались напротив лодочного гаража.
В заповеднике мы посетили севшую на камни лет десять назад баржу, в полузатопленных лабитинтах которой давно сформировался целый мир, прекрасный и жестокий - табачницы увидели, как краб отрывает голову живой креветке и вдумчиво съедает. Сошли на берег, погуляли на удачу по дикому пляжу, на который время от времени падают камни непосредственно с Мыса Мартьян. Подкачали матрасы до степени деревянных и продефилировали на малом ходу до окраины Ай-Даниля. Сидели на матрасах, покачиваясь на воде, ели черешню из пакета и косточки плевали по камням, чтобы отскакивало. Девчонки рассказывали про Москву и про учёбу, а мы с пацанами слушали, втихаря сняв ласты, чтобы ноги отдыхали.
Почему я это помню? Наверно, потому что не забыл.
Вернулись к нашему пирсу вечером. Наши тряпки одиноко валялись, как выброшенные. Русалки хотели покататься и на следующий день, но мы ничего не могли обещать. Нас ждали в других местах, там мы уже договорились. Мы к вам на сушилку зайдём как-нибудь, девчонки. И на море ночью, да? Хотите?
