Он очнулся, но не там, где потерял сознание и не с теми. Кто он: жертва глупого розыгрыша, или часть жестокого эксперимента?
Ему потребуется много времени, чтобы распутать весь клубок.
4 глава.
Они сидели возле костра в предрассветных сумерках и жарили колбаски. Все пятеро. Его ждали. Сна - ни в одном глазу, готовность и сосредоточенность на лицах. Негромкий обмен сухими короткими фразами – и все. Только сердца бились чуть быстрее, чем обычно.
Внезапно запищала рация. Ягодин ответил. Из рации донеслось сообщение, что он ушел, с автоматом. Значит, добежал «Леха» до своих. Только сейчас добежал. Последние сомнения отпали: он – правительственный проект. Ягодин обвел всех взглядом. «Вооружен и опасен» - угадывалось то ли отзвуком, то ли прочел по губам. Все тревожно переглянулись. И Глеб, находясь от них еще далеко, почувствовал какой-то странный запах. Легкий, еле уловимый. Запах поднялся над ними куполом. Глеб не сразу понял, что это. А потом догадался – это запах страха. И, все-таки, его боялись!
Он вышел из леса, они почуяли кожей его приближение. Обернулись один за другим. Он не скрывался. Шел ровно, уверенно ступая. Он – Франкенштейн, вернувшийся убить своих создателей.
Отсветы от костра прыгали по их застывшим лицам, придавая оттенок тепла и уюта, а умопомрачительный аромат жареной колбаски зазывал присоединиться к их компании. Ведь наверняка и для него припасено угощенье. Внешняя безобидность картинки слегка смущала – сидят простые туристы, собрались перекусить, люди непричастные и добрые. Весельчак Сотеев, чудаковатый профессор Паганель-Васильев, милая и нежная Лера… Даже Ольга выглядела доброй заботливой тещей. У Глеба защемило в груди. А вдруг ему действительно все приснилось? Бред больного человека? Галлюцинации? А они - всего лишь археологи? Он сжал кулаки, отгоняя охватившее его наваждение. Уцепился за автомат и впившийся в шею ремень привел его в чувство.
Они молчали, наблюдая за его приближением. Не двигались, только напряглись. Он подошел вплотную. Он чувствовал лихорадочную работу их мыслей. Ведь его ждали связанного, беспомощного, привезенного и сданного им, готового для новых опытов. А он пришел сам, да еще и с оружием. Они сотворили универсального солдата.
- Не ждали, су.и? – спросил почти ласково. И плотина напряженного молчания прорвалась.
Ему заулыбались, все заговорили хором, задвигались, захлопотали, изображая радушие. Сотеев подвинулся, уступил место у костра, кто-то протянул прямо под нос колбаску на палочке. Они, как будто и вправду рассчитывали, что он пришел на переговоры, что его можно уболтать, задобрить, умаслить. Запищала рация, лежащая на траве рядом с Ягодиным. Пошел вызов. Глеб вскинул автомат и выстрелил в рацию – та замолчала на полуслове.
Это послужило весомее любого окрика. Все замерли. Он каждого обвел взглядом. Они – в выжидании уставились на него. Знали, убл.дки, кого сотворили. И страшно, и любопытно. Ну конечно, именно так ученые наблюдают за букашкой, которой вживили органы от другой твари, и теперь изучают свое творение. Да, может укусить, но эксперимент того стоит.
- Сели на землю, живо!
Ягодин, Ольга, профессор и Лера послушно плюхнулись в мокрую от росы траву. Только Сотеев упрямо мотнул лысой головой.
- Глеб, ну ты чего? Давай поговорим, все же ведь можно обсудить...
- Вывернули карманы! Руки держать перед собой, все время на виду.
На землю полетели телефоны, ручки, носовые платки… Сотеев презрительно скривил лицо.
- Глеб, че за дурь ты придумал?
Вместо ответа Глеб навел на него дуло автомата. Сотеева слегка передернуло.
- А... так ты нас убить, что ли собираешься? Серьезно? Ну, так давай! – Сотеев встал, демонстративно поднимая руки вверх.
Глеб не мог понять. Он действительно такой бесбашенный, или это новая тактика? Щелкнул затвором. Время разговоров прошло.
- Твой выбор. До свидания.
Ольга дернула побледневшего врача за рукав, потянула вниз. Чуть ли не коршуном взвился Ягодин, на лице проявились эмоции. Замахал руками, умоляя не стрелять.
- Не нужно… Не нужно никого убивать. Глеб, я вам все объясню.
- На землю!
- Да-да, - заторопился Ягодин и рухнул в траву, рядом с остальными.
- Глеб, вы… ты уверен в том, что мы над тобой издевались. Но это не так!
Как они достали со своими попытками все объяснить! На черта ему это сейчас нужно? Может потом, позже, он захочет узнать, а сейчас – главная задача спастись. Он все время слышал отдаленный шум двигателей машин и катеров. Его загоняют, ему буквально наступают на пятки.
- Глеб, поверь, мы тебе не враги, – уговаривала Ольга.
Связать бы им руки, да не было веревки, а искать здесь, в их скарбе – это терять драгоценное время.
- Ягодин и Васильев – передайте шнурки от ботинок Лере.
- Что ты задумал, Глеб? – еще больше встревожилась Ольга.
- Шнурки! Лере!
- Позволь объяснить... - лепетал Ягодин, возясь со шнурками. Они запутались, не хотели выскальзывать из дырочек.
Всегда в таких случаях, когда приперли к стенке, начинают врать, накладывать ложь одну на другую, слоями, и пропитывать жирным кремом «дружелюбия» и «чистосердечия». Обстоятельства, типа, такие, но на самом-то деле мы к тебе относимся – зашибись! Ты нам почти друг. Да что там – друг, член семьи! Он не желал это выслушивать.
- Я не при чем, – вдруг подал голос профессор. – Я всего лишь антрополог. Изучаю происхождение человека.
Глеб видел, как по лбу пожилого мужчины катится пот ужаса, как маленькими мутными капельками сползает за уши, на шею. По идее, он не должен видеть таких подробностей. И не хочет!!! Новые способности, которые поначалу так обрадовали его, теперь стали мешать. Проявляясь спонтанно, они только раздражали.
- Я не виноват. Я им говорил… предупреждал…
- Давай поговорим. Как мужики. - Это снова Сотеев. Неймется ему.
Глеб без слов медленно направил ствол Сотееву в голову. Тот замолк.
- Пожалуйста, не надо больше крови, - Ягодин протянул шнурки Глебу. Но Лера сообразила, расторопная девочка, взяла их сама. Сотеев только смачно сплюнул.
- Вяжи их, – это был приказ Лере.
Она обошла каждого, связывая им руки. Никто, кроме профессора, не проронил ни слова, до них прекрасно доходила серьезность ситуации. Кто, как не они сами сделали ее возможной? Лишь Сотеев кидал яростные взгляды, но Глеб оставлял их без внимания. Слишком много чести.
- Я не хотел во все это вмешиваться, - профессор не унимался, - меня заставили. Я вообще был против!.. - он вскрикнул в конце фразы – это Лера крепче дернула за шнурки, так что те впились в кожу.
- Разве ты не хочешь знать правду? – спросила елейно Ольга, последней протягивая Лере руки для связывания. Он не удостоил ответом.
- Встали в колонну. Ягодин – первый, Лера - замыкающая.
Все послушно поднялись, выстроились в ряд.
- Пошли.
- Куда?
- В лабораторию!
Похоже, к ним закралось подозрение, что с ними произведут то же, что недавно делали они сами. Новый всплеск нервных движений, тревожных взглядов, участившегося дыхания. Они как будто сопели ему в уши!
- Глеб, послушай... – Ольга перестала изображать бравую солдатку, стала видна просто напуганная женщина, – мы ведь можем договориться... Ты только не спеши с выводами...
- Мы всего лишь вели наблюдение, - Ягодин постарался вложить в свои слова как можно больше убедительности.
- Пошел! – Глеб ударил его в шею, туда, под косичку седых волос. Ягодин дернулся, скривился от боли, но пошел. За ним с презрительно оттопыренными губами двинулся Сотеев, потом Ольга, профессор и Лера. Она замыкала цепочку. Лера… Почему она здесь? Что ее привело к ним?
Колонна двинулась в горы, медленно нащупывая себе в седом и туманном утре дорогу. Профессор все время оборачивался, пытался заглянуть Глебу в глаза.
- Это они делали операции. Они копались в твоем мозгу!
– Да, заткнись ты, трусливая свинья! – прикрикнул на него Ягодин. Даже сейчас, в этой ситуации он не терял своей властности. – Не слушай его, Глеб. Мы даже не вскрывали черепную коробку. Мы пытались… мы только сверлили микроскопические дырочки в черепе… - Говорить на ходу было тяжело, Ягодин обрывался на полуслове.
- Сам заткнись! – тучный профессор тоже тяжело дышал. Быстрая ходьба изнуряла его. - Они изучали тебя… у них был свой дневник наблюдений...
– Надо было… необходимо… всунуть электроды. – Ягодин упрямо настаивал. - Но твой мозг отторгал их. Поверь, мы не навредили, мы не затронули жизненно-важные…
Новые способности опять так некстати стали проявлять себя. Не сейчас бы!.. Голоса Ягодина и профессора ударяли по барабанным перепонкам и как по проводам шли куда-то внутрь черепа. «Микроскопические дырочки!..» Глеб запретил себе вступать с врагами в полемику – только приказной тон, но тут не удержался - словно лавину прорвало.
- Хватит врать! - Он попытался зажать себе уши и все равно слышал шум со всех сторон. - У меня на голове были шрамы!
- Первый раз – от лопаты Копытова, - поспешил оправдаться Ягодин. - А второй – после аварии. Помнишь ее? Машина перевернулась. Ты еле выбрался.
- Глеб, ты должен знать! Я не имею к этой аварии никакого отношения, - тут же трусливо вставил профессор. Ольга, что было силы, пнула мужа под зад.
Авария! Эти сволочи подстроили ее! Даже рискуя тем, что он сгорит или разобьется насмерть. Но он выкарабкался, его спасли.
- Значит, рыжебородый - один из вас?
- Нет, не знаем мы никакого рыжебородого. Мы сначала думали, что ты и в самом деле бредишь, ведь выпадения памяти у тебя были реальные.
- Потом у нас была версия, что это кто-то из наших врагов, - добавила Ольга. – Из тех, кто охотится на тебя.
Глеб вдруг осознал, что процессия остановилась, они стоят посреди гор. Он вскинул автомат.
- Вперед.