26 сентября.
Ушла зеленая клетка. Дом – тюрьма для, не в меру упитанного, постоянно жующего хомяка. Ушли две коробки пудры. Пытался уйти «тонетовский» стул из 50х годов прошлого века. Им интересовались несколько человек. Хотели отправиться в руки «партнеров», два вполне себе сносных, электрических утюга. Не дорос до новых хозяев - шикарный фарфоровый олень с ветвистыми рогами. Ушла швейная, ручная машинка «Подольск», необходимый труженик в каждой советской семье. Покинула без сожаления дом родной, коробка с детскими вещами. Обещала вернуться сторицей.
Вещи приходят. Вещи – уходят. Сможем ли мы распродать, раздарить, раздать, когда-нибудь ВСЕ вещи из дома? Или одним махом, выбросить их, как артефакты из прошлой жизни, как пупсика с отгрызанной проворными детскими зубками, ручкой? Может ли человек в лютой борьбе не на жизнь, а на смерть победить вещь в себе. Победить себя в вещи? Хватит ли у современного гражданина смекалки, вообще не пользоваться вещами? Не одеваться, поскорее уйти из дома, теплого гнезда с лифтом - в серо-зеленое поле. Пить воду не из чашки, а из лужи. Не чистить зубы, не ходить в магазин за едой. А, даже если и найдется такой смельчак, исполнивший до конца заветы отцов, все равно - он снова наплодит кучи вещей. Даже голый, голодный, не чесанный. И жизнь завертится с начала всех начал. От каменного топора с палкой-копалкой, до искусственного интеллекта.
Деньги гораздо проще и быстрее, пустить по миру, чем вещи. А если у тебя останутся деньги, значит, появятся и вещи. Поэтому первым делом, еще до вещевого исхода, избавься от денег. Раздай их – нуждающимся, цыганам, утопи в болоте. Или, купи на все наличные денежные знаки – воздушных шариков, и, чтобы не улететь на них вокруг света за 320 дней, отпусти розовые пузыри в небо.
27 сентября.
Найдена книга старого немца "маньячка" - Вильгельма Буша «Плих и Плюх». В переводах Даниила Хармса и С. Я. Маршака.
Плих и Плюх, два щенка, утопленника - сорванца, каких свет не видывал.
Следующая пара персонажей поэмы: Каспар Шлих, который постоянно курит странный табак из трубки, и надсмехается над пацанами Паулем и Петером, спасших и приютивших собак. Присутствуя в качестве наблюдателя на пожелтевших страницах, в четвертом измерении старый курильщик, венчает своим присутствием каждую главу. Странная двойственность автора произведения Буша - первого ОБЕРИУТа, но про маму мальчиков Фиттих – Вильгельм пишет - вскользь, исподволь.
Она не лупит сорванцов, она незримо присутствует, дополняя цифру 1. Дедушка Каспар - тонет в конце повествования в реке, от злости. От осознания того, что двух щенков, спасенных Паулем и Петером из болота, в которое их погрузил хозяин: все тот же Каспар Шлих, уже задрессированных и откормленных папой мальчиков Фиттихом, в итоге продали, за сто марок - проезжему англичанину.
Папа Фиттих, это второй персонаж произведения. Он постоянно пытается отлупить Плиха и Плюха мифическими, но от этого не менее садистскими, розгами. Его останавливает неведомая сила, легендарный немецкий порядок. И, в конце концов, папаня отрывается по полной, на худых задницах сынков, а заодно – и щенков.
Что, так привлекло в поносном бреде Боша с его же дурацкими рисунками Хармса и Маршака – не ясно. Может быть финансовый вопрос, ведь не печатали же, талантливых мастеров детских галлюцинаций в СССР - гнали, травили. А переводы – во все времена – надежный и безопасный способ заработать на котлету. Папа Фиттих, Каспар Шлих, чопорный англичанин мистер Хопп – настолько омерзительные персонажи, что лукоголовые Петеры и Паули, проказники щенки Плих и Плюх – на их фоне – сущие ангелы. Казалось бы, причем здесь сборище питерских авангардистов ОБЭРИУ? А все притом. Похоже, именно из этого помойного, немецкого корыта и черпали, богемные мальчики веселыми поварешками, свою заумную карусель. Уж больно старый Каспар Шлих, напоминает молодого Хармса, а папа Фиттих – Александра Введенского. Основных деятелей Объединения Реального Искусства.
А что же Паулина? Кто она на самом деле? Видимо – соседка семьи Фиттихов. Кроткая Гретхен, дожившая до бомбардировок Берлина и Дрездена. Действующее лицо поэмы, в единичном экземпляре. К ней в огород забежали Плих и Плюх, а она в лампу, кружку керосина, собиралась перелить. Вдруг в окошко поглядела, и от страха побледнела. Побледнела, задрожала, закричала: «Прочь, скоты! Все погибло. Все пропало. Ах, цветы мои, цветы. Гибнут розы, гибнет мак, резеда и георгин! Паулина на собак, выливает керосин". Вот где кроится квинтэссенция поэмы, кода, самая пронзительная нота. Вылить на псов керосин и поджечь. Погибли маки, – какое горе. А скажите на милость, зачем Паулине, на огороде наркотические цветы? Неужели она добывает из мака семена и печет с ними пирожки? Мак на огородах выращивать нельзя.
Так зачем же, будущая королева Бухенвальда, леди смерть маниакально садирует все и вся? Правильно. Она покрывает своей видимой истеричностью оптовые поставки зелья дедушке Каспару Шлиху. Вот что, в конце каждой главы дымится из его волшебной трубочки.
продолжение
подписывайтесь