НАЧАЛО ч. 12 Ч 13. Ч 14 Ч 15 . Часть 16. Часть 17
Елена. Часть 18
Когда я вернулась домой и вновь застала у нас веселящуюся компанию, мне стало не по себе. Я ушла на кухню и разрыдалась. Наконец-то, слезы помогли снять напряжение, и хотя бы ослабить состояние, связанное со смертью отца.
- Ну что опять слякоть развела? – недовольно спросил Олег, прикрывая дверь, отделяющую кухню от комнаты, где орал магнитофон. – Хоть этот день мне не порть.
Я подняла мокрое от слез лицо.
- Какой день?
- Ты что забыла? – обиженно спросил Олег. – У меня сегодня день рождения. Двадцать один, совершеннолетие. Если б жили в цивильной стране, мог бы вступить во все права.
- Какие права? – не поняла я.
- Ну, например, наследство получить.
От этих слов у меня снова покатились слезы. Я громко шмыгнула носом.
- Ну что случилось? – Олег присел рядом со мной и кухонным полотенцем стал вытирать слезы на моих щеках.
- Папа… – всхлипнула я, – папа умер.
Его взгляд остановился. В мгновение радость смыло из его глаз.
- Ну, Лен… зачем ты так?
Я вдруг почувствовала себя виноватой. Отца не вернешь, а Олежке испортила день рождения.
- Ну, где ты? – Из-за двери показалась взлохмаченная голова незнакомой мне девчонки. - Привет! – крикнула она мне. – Я – Лялька. Где именинный пирог?
Олег открыл холодильник, вынул пластиковый контейнер с тортом и вышел из кухни. Я слышала, как все зашумели, запели традиционный «голубой вагон».
Я сидела одна на табурете в кухне и пыталась сдержать рвущееся из горла рыдание. И тут как будто мне накинули удавку на шею, я начала задыхаться. Вынырнув в коридор я нашла свою куртку, схватила сумку и выскочила на улицу.
Еле отдышавшись, поймала такси и поехала в общежитие. Ключ от комнаты дали мне без вопросов, пропуск у меня еще был действующим. Алка с Лешкой отсутствовали, вероятно, у нас отмечали день рождения Олега. Я выпила таблетку успокоительного и, скинув ботинки, брякнулась на кровать.
На следующее утро мне не захотелось возвращаться к Олегу. Почти весь день я провалялась в постели. Когда вернулись Алка с Лешкой, я сообщила им, что остаюсь в общежитии.
Вряд ли они обрадовались. Но что делать? Смирились. Как никак, а это мое законное место. На ночь я ставила перед собой стулья, накрывала их простыней, чтобы случайно не увидеть, как они занимаются любовью. Видеть то я не видела, но, конечно, слышала. Как Алка вскрикивала, как скрипели пружины, как, урча, кончал, Лешка.
Правда, обычно они возились недолго, зато после их возбуждающих шорохов я долго не могла заснуть. Тело мое трепетало от голода, тоска грызла душу, но возвращаться к Олегу мне не хотелось. Не хотелось после бесконечных посиделок многочисленных компаний мыть грязную посуду, не хотелось выметать из-под мебели смятые окурки, безуспешно проветривать комнату, пытаясь избавиться от тошнотворного запаха дешевого табака и бутылочного пива.
Но я тосковала по Олежке, по моему зеленоглазому Олененку. Много раз я представляла себе, как он постучит в дверь, а когда я открою, виновато пряча глаза, попросит прощения, как я, немного помучив его, прощу, и мы, наконец, страстно займемся любовь. Но проходил день за днем, а любовью занимались только Алка с Лешкой.
Засыпала я поздно, а будили они меня рано. Алка по-прежнему по утрам делала зарядку, Лешка готовил завтрак. Не знаю, как долго выдержали бы мы такую жизнь, но Алка стала меня ревновать к Лешке, да и меня весь этот коммунальный быт достал.
Однажды Алка устроила грандиозную истерику. Она кричала, била посуду, даже материлась. Потом рыдала долго и громко.
Но я словно заледенела. Сидела, как вкопанная на своей кровати и даже пыталась читать «Волю к сакральному». У нас эта книга была в обязательном списке.
Постепенно Лешка Алку успокоил. Легли спать. В ту ночь, они скакали на своей кровати чуть ли не до утра, не только на зарядку не встали, но и первую пару проспали.
Алка больше со мной не разговаривала, зато я стала замечать, что действительно Лешка как-то особенно на меня косится. Напряжение между нами росло. Поэтому, когда Олежка пришел ко мне с букетом цветов и попросил вернуться, я согласилась. Тюльпаны завяли на следующий же день, видно, морозцем прихватило.
Любовь, казалось, вернулась к нам с прежней силой. После примирения почти месяц мы жили душа в душу. Олежка даже пару раз от концертов отказался. Но потом…
Нельзя дважды вступить в одну и ту же воду, говорил философ. Зато сколько угодно можно наступать на одни и те же грабли.
И сколько бы я ни пыталась обманывать себя, наши отношения с Олегом снова зашли в тупик. Пора было перевернуть мои песочные часы.
Я заговорила об обязательствах и регистрации брака. Олег снова отшутился. Странное дело, я видела все его недостатки, его зацикленность на самом себе, но понимала, что он именно тот человек, с которым мне суждено остаться. И не потому, что мне с ним было хорошо (к сожалению, таких моментов становилось все меньше), а потому, что без него мне было еще хуже.
Чтобы не думать о будущем, я пыталась заполнить свою жизнь до предела: ходила на все лекции, подолгу сидела в библиотеке, писала для газет, но если я не видела Олежку, не чувствовала его тепла, не слышала его голоса все казалось мне пустым.
А какая волшебная у него была улыбка! Только Олежек мог в миг превратить сумерки в солнечный день. Я поняла, почему вокруг него постоянно толпились и парни, и девчонки.
Олежка обладал талантом смотреть на мир, как на сказку. А я была главной героиней этой сказки, принцессой рядом с волшебником, и этот волшебник мог мгновенно сделать меня счастливой. Но однажды я поняла, что на мою роль взяли другую.
Драматическая история "ЧУЖИЕ РУКИ"