Через несколько дней он увидел вдали посёлок, окружённый частоколом. Назаров залёг, стал наблюдать и размышлять. Так прошло около получаса.
— Ты кто таков? — вопрос, прозвучавший за спиной, был громче выстрела.
От неожиданности Алексей вскочил. В ответ раздался окрик: - Стоять! Зарычала собака. Перед ним стоял высокий мужик лет сорока пяти в меховой куртке и шапке, с винтовкой в руках, в двух шагах от него здоровый пёс. - Ружьишко брось и шагай вперед! – сказал он тихо.
Когда они вошли в ворота посёлка, всё население деревни - крепости высыпало на небольшую площадь, вокруг которой в два - три ряда стояли деревянные дома. Как оказалось, это были староверы.
Жизнь давно загнала их в отдаленные уголки Российской империи, где они жили вдали от новой, не принятой ими веры, сохраняя древние традиции. Но после 1917 года и здесь, в глухих таежных местах их стали доставать. За два последующих года к ним приезжали красные уполномоченные, колчаковцы, солдаты ЧОНа, семёновцы, красные партизаны и даже японский карательный отряд забрёл как – то раз. Так бы, наверное, и вернулись они в большой мир.
Но однажды у них на ночлег остановился колчаковский обоз. Тяжело гружёные телеги сопровождал хорошо вооружённый отряд. У обоза на ночь выставили усиленный караул. Утром обоз ушёл на север, в тайгу, а троих служивых офицер отослал назад к своим. До этого один из отправленных назад казаков встретил в деревне староверов своего брата, скрывавшегося здесь от красных. Под большим секретом поведал колчаковец брату, что их обоз не простой, а секретный.
Прошло два дня. Силантий, мужик, который обнаружил Алексея, отправился в тайгу на охоту. В том направлении, куда ушла тройка колчаковцев, в десяти верстах от деревни, он нашел двух убитых казаков, которые были хорошо замаскированы. Но убийца не учёл, что для диких зверей маскировка не помеха. Силантий вернулся в деревню и рассказал обо всем старому Матвею, который был главою общины. Петька, когда узнал, что его брат убит, также передал весь разговор с брательником Матвею. Старик приказал ему обо всём молчать. Староверы собрали свои пожитки, и через два дня вся деревня двинулась на северо-восток, в непроходимые таежные дебри. Побоялся Матвей, что колчаковцы для сохранения своей тайны уничтожат их. Вначале, правда, хотел пустить по их следам Силантия, но не стал искушать судьбу.
Вот уже около тридцати лет они жили в таёжной глухомани. Староверы, немного белогвардейцев, да с десяток бывших зажиточных семей, примкнувших к отшельникам. Все вместе они образовали посёлок в полтораста душ. Кормила их тайга, с внешним миром связи не было никакой. Весь вечер и следующий день Алексей рассказывал деревенским о том, как жила и развивалась страна Советов, как шла война с немцами, как победили, и, естественно, о лагерях. Слушали его с интересом, много спрашивали, оттого и затянулся рассказ.
За эти годы к ним пришло по разным дорожкам пять человек.Четверо остались жить с ними. Последний, пятый, набрёл на их скит ещё до войны. Был, видно, из блатных. Позарился на меха, да небольшие запасы золотишка и ушёл с украденным в тайгу. Но от Силантия далеко не уйдёшь…
— Хочешь жить с нами — живи. Поделимся всем, что есть и что знаем, а захочешь предать — в тайге сгинешь, — сказал Алексею в конце разговора глава общины Матвей.
Назаров остался у староверов. Всё было в диковинку для него в этой странной деревне. Старый Матвей был не только главой деревни, но и духовным наставником своих собратьев, проводил службы в маленькой церквушке. Старики и старухи составляли половину всего населения. Мужиков, женщин и молодых девок с парнями было мало, а разновозрастной детворы всего девять человек. Не прошло и двух недель, как ему стали сватать молодуху Лушку. Даже не сватали, а предложили жить с ней. Алексей согласился. Через месяц ему с Лукерьей всем миром скатали избу. Лушка была довольно симпатичной, кроткой и хозяйственной женщиной. Несмотря на разный уровень, Алексей находил с ней общий язык.
С осени Алексея стали отпускать на охоту. Ходил с Силантием, который обучал его премудростям ремесла. Много интересного и полезного узнал от Силантия о тайге, погоде, повадках зверей Назаров.
Каждый трудоспособный житель деревни занимался какой-то работой. Алексея прельщала не столько сама охота, сколько воля, по которой он истосковался.
Ранние холода и снег, сократили охотничьи путешествия. Алексей стал больше времени проводить дома. Лукерья старалась создать в семье уют, выполнить желания мужа. Она считала высшим благом, что ей судьба подарила такого человека. Вечерами Алексей с Лукерьей часто сидели у русской печки. Алексей любил смотреть на огонь. В лагерях он соскучился по теплу и уюту. Ещё ему нравились разговоры с женой. Многое рассказала Луша о быте и нраве староверов, их обычаях и укладе жизни. Разные истории из диковинного общинного бытия, Алексей воспринимал, как древние былины. Он живо интересовался всем, что видел и слышал. Поэтому обычно задавал жене много вопросов.
Постепенно перед ним вырисовывались жизненные грани простых русских людей - христиан, которые старались сохранить уникальные традиции религии, существовавшие в стране ещё до семнадцатого века. Староверы или старообрядцы, как их называли раньше, несли обычаи через времена и гонения, которым стали подвергаться ещё при царе Алексее Михайловиче Романове. В те времена их, не принявших церковных реформ патриарха Никона, лишали гражданских прав, отлучали от церкви. Далее участь старообрядцев была незавидной. Их высылали в отдаленные, глухие уголки Московской Руси, а затем Великой Российской Империи. На просторах страны для предков этой общины место нашлось в далёкой Сибири. Вот они и жили, испокон веков надеясь только на себя и Бога.
Затем Алексей что – нибудь рассказывал Лукерье, которая также много спрашивала, уточняла, удивлялась многому по - детски. Поражали её и невиданные достижения прогресса в промышленности и быту, исторический путь страны, взгляды общества на религию, отношения в том, далёком и загадочном мире, между людьми.
В такие вечера особенно отчётливо за окнами выла вьюга. Алексею было приятно сидеть в тепле, после сытного ужина, рядом с женщиной, которая любит его. Огонь из печки бросал по комнате замысловатые блики под аккомпанемент потрескивающих поленьев, стреляющими иногда угольками, унося вместе с дымком длинные зимние ночи.
Наступила весна. Теперь Алексей стал охотиться один. Каждый раз он приносил в деревню хорошую добычу. Больше всего Назарова в охотничьих путешествиях, как он их сам называл, тянуло на юг. Воля вместе с интересом первооткрывателя уводили его в сине - зелёные таёжные дали.
Однажды, в начале августа, он отправился в дальний путь, наметив себе пять дневных переходов. Шёл спокойно. На закате пятого дня, любуясь природой, раскинувшейся перед ним, Алексей решил дойти до видневшегося вдали хребта и только тогда возвращаться в деревню. Утром двинулся в путь. В тайге было прохладно, солнце ласково светило с синего неба, лёгкий ветерок носил ароматы таёжных, хмельных запахов. Вдруг Алексей остановился. Отчётливо почувствовал запах дыма. Назаров осторожно двинулся вперёд. На берегу небольшой речушки он увидел две палатки, а возле костра обедающих двух человек. Часа два Алексей слушал их разговоры, следил за тем, что они делают. Кроме них в лагере никого не было. Эти двое, как он понял, были из геологоразведочной партии и задержались на пару дней, чтобы проверить свои предположения в другом районе, не входящем в зону поиска.
Внезапно у Алексея родился план действий. Они были его шансом. Стрелял Назаров хорошо. Первым выстрелом он уложил молодого геолога, а вторым — инженера. Затухающим взором геолог увидел, как склонился бородатый мужик над телом его товарища – инженера, и к нагрудному карману потянулась рука с татуировкой на запястье — голубь над горами, а внизу река и надпись «Север». Затем исчезли палатки, и оба тела оказались в ближайшей яме.
Через две недели на окраине большого сибирского села появился человек. Может, и обратили бы на него внимание, но рядом с селом в то время начал строиться большой завод и приезжих было хоть отбавляй. Незнакомец пообедал в столовой, зашёл магазин, затем в полдень сел на пароход и уплыл.
В те годы по всей Сибири поднимались промышленные гиганты. Вначале Алексей под именем, убитого им геолога Крюкова, завербовался на одну из таких строек. Но проработал здесь менее года. В одном из вновь прибывших рабочих он узнал зека, который был из соседней бригады на Дальнем. Тот его не признал, но Назаров уехал из осторожности. Так и кочевал он несколько лет с места на место по Сибири, путая следы на всякий случай.
В 1954 году началось освоение целинных земель. Назаров, сразу понял перспективы и размах предстоящего события. Он, изменив причёску, отпустив усы, под именем инженера Алексея Семенькова сразу же поехал в Казахстан.